Владислав Вишневский - Трали-вали Страница 4

И другая новость, в оркестр пришёл новый дирижёр – назначили. Молодой совсем дирижёр, птенец, лейтенант. Лейтенант Фомичёв. Внешне пацан и пацан, но грамотный. Сверх меры даже. В принципе, хорошо это. Много классики стали играть, много чего серьёзного, чтоб лауреатству соответствовать, и вообще.

На те деньги, кстати, что привезли с собой, почти все музыканты в оркестре машины себе приобрели. Правда, не с завода, естественно, слегка подержанные. Секонд-хенд. Так экономнее. Но в отличном состоянии. Сдали на права. Некоторые музыканты инструменты свои обновили, что правильно. Инструмент и машина – в первую очередь. Семейные ребята, кто дачи, кто новую мебель прикупили. В отпуска за границу съездили, то сё… Обжились, в общем… Чего не служить, если с деньгами в семье порядок! Жаль только, что они, деньги, убывают, как прошлогодний снег весной. Это жаль.

Репетиции в оркестре не получилось. По крайней мере, для некоторых.

Лейтенант, молодой дирижёр, тоже невольно обеспокоился, увлёкся деталями вчерашнего происшествия с машиной и документами Валентина Завьялова. Тоже огорчился. Пострадавшему ещё раз пришлось в деталях всё рассказать – ему и всем – от начала и до конца. Снова всё пережить… Товарищи, рассматривая проблему, соль на рану сыпали щедро. Некоторые, сочувствуя, даже надавить невольно и растереть место старались. Не задумываясь! Так получалось. Кошмар! В итоге, лейтенант совсем неожиданно для всех решил:

– Значит, так, Валентин. Успокойтесь, возьмите себя в руки, и не расстраивайтесь. И не такие проблемы люди решают… Подумаешь, стекло в машине разбили… (Хмм, ему хорошо говорить, у него-то своей машины нет) – А вот документы, и вообще, в принципе… тут, да. Тут нужно быть принципиальным. Зло всегда должно быть наказано, это аксиома. Но… – Лейтенант задумался, потом поднял глаза. – Вам бы помощника толкового, из милиции, например, или из частного агентства, я думаю… Но это дорого, я слыхал…

– О! Зачем из милиции, товарищ лейтенант? – встрепенулся Алексей Чепиков. Тоже музыкант, тоже прапорщик, но альтушечник, естественно классный – а других в оркестре не было. – У Саньки же Кобзева жена следователем областной прокуратуры работает… мы знаем. Передовик, и всё такое. Вот и… бы… А?

– Ты что! – мгновенно отреагировал Кобзев, даже ругнулся. – Полный мажор! У неё же своих дел – выше крыши… И дома, и там… Что вы! Нет, только не её. Я не разрешу! Нет, нет, и нет! Категорически!

– Да я не про неё говорю, про тебя.

– Про меня! – открыв рот, изумился Кобзев. – А я-то здесь каким?..

Конечно, ни каким. Все музыканты с этим были согласны, все так считали. Так и смотрели на Чепикова. С недоумением и осуждающе, мол, сам-то хоть понял, что сказал, дядя?

Но дирижёр смотрел глубже, углядел золотник.

– Правильно, – неожиданно поддержал он Чепикова. – Очень хорошая, кстати, мысль, Алексей. Глубоко смотрите. – Чепиков от похвалы засмущался. – У вашей идеи хорошая база. – Лейтенант многозначительно указывал пальцем в потолок. Музыканты за пальцем проследили, а зря. – Взаимообогащение – смысл семьи. – Заключил лейтенант. – Нравственно, духовно, вообще… – Музыканты не понимали. Такое уже случалось. Высказывал иной раз сентенции лейтенант, по молодости, наверное, понять которые сразу было невозможно, но можно, если мыслить абстрактно, как порой лейтенант, в диссонансе с гармонией… И сейчас так… – Муж – жена – одна сатана… – уважительно подчеркнул дирижёр, и поправил. – В хорошем смысле слова, конечно. (Ха, он-то чего в этом понимает, если не женат ни ещё, ни вообще! Про сатану может и верно, хотя это больше относится к тёщам…). Лейтенант между тем начальственно прихлопнул ладонью по коленке. – Так что, я думаю, берите, Валентин, с собой товарища Кобзева, не пожалеете. Полезен-полезен будет. Если у него жена следователь, то и он должен кое в чём разбираться. В логике действий преступника, например, или в следственных деталях каких… дедукции… Или как там, у них? – К этому моменту уже все музыканты сидели с открытыми ртами. Послушать лейтенанта, получалось, что все они должны были уметь и шить, и стирать, и готовить, и… как их жёны… Или, извините, по следу за преступниками успешно ходить, как Мухтар, вернее, как жена Саньки Кобзева! Нет, конечно. – Поможет-поможет Кобзев, я уверен. – Не обращая внимания на озадаченные противоречивыми раздумьями лица своих музыкантов, светло продолжил дирижёр. – И… – взгляд дирижёра остановился на… – и товарища Мальцева тоже. У него машина большая, может преступников понадобится везти или спецназ, в общем, езжайте в милицию или куда там,… На поиски, короче. От занятий я вас освобождаю.

Кобзев округлил глаза. Последнее заявление его больше всего устраивало.

– Пока не найдём, да, товарищ лейтенант, до полного?..

– Да, – ответил лейтенант. – Так, нет, товарищ старший прапорщик? Обойдёмся?

Старшина от неожиданности недовольно крякнул, но ответил в тональности:

– Так точно. Чего уж!.. – неопределённо пожал плечами, мол, как тут спорить, если решение уже лейтенантом принято. – Дело-то, можно сказать, общее. – Пробурчал он. – Помочь надо товарищу, поддержать… Конечно.

– Спасибо, товарищ лейтенант, – дрогнувшим голосом поблагодарил командование Валентин Завьялов, пострадавший.

– Да, Кобзев, Завьялов, начните с рынков, палаток, – посоветовал вдогонку старшина Хайченко. – Если он с машиной вчера засветился, сейчас точно в толпе где-то прятаться будет. Прочешите подземные переходы, подвалы домов, чердаки…

– Ага, притоны, игорные дома, тотализатор… – легко продолжил перечень прапорщик Тимофеев, – ля-ля, тополя!

– Ну, хватит, Тимофеев, подначивать, – сердито оборвал старшина. – Ля-ля… Дело серьёзное, не до шуток.

– Будет сделано, – засуетился Кобзев. – Выполним! – торопливо, пока лейтенант не передумал, укладывая инструмент в футляр, заверил. – Применим дедуктивный метод, товарищ лейтенант, специальные технологии, никуда они не денутся, найдём. Так мы поехали, да, товарищ лейтенант? Можно?

– Я же сказал можно, – ответил лейтенант. – Если что – звоните.

– Ни пуха, Пинкертоны! – пожелал Тимофеев. – Полный мажор, трали-вали…

– К чёрту! – пропуская подначку, серьёзно ответил за поисковиков Мальцев.

Провожаемые завистливыми взглядами музыкантов, троица, неожиданно освобождённых от занятий, торопливо вышла за двери. Повезло, ребятам. Нет, как-то неудобно в таком случае завидовать. Скорее сочувствовать. Да, именно так, завистливо-сочувствующими взглядами и проводили.

И хорошо, что Геннадий утром заправил свой многолитровый «додж». Пригодилось. В машине не только уютно, но и солидно. В ней себя чувствуешь хозяином положения. Или жизни. Скорее всего, того и другого. Она для такого сорта людей, похоже, и выпускалась. А ездим – мы. Не хозяева, а эксплуатируемые. Нонсенс?! Парадокс?! Или закономерность? Вопрос!

Геннадий, он тромбонист, с отличием закончил консерваторию, 24 года, музыкант в третьем поколении. Симпатичный парень. Женат, но детей не родил ещё. Успеется, заявила Алла, Генкина супруга, пожить надо. Чуть рыжеватый, с белёсыми ресницами, светлыми глазами, крупными чертами лица и крупным носом. Часто доброй, но ухмылистой улыбкой. Высокий, с длинными руками, рыжими волосами на них, такими же рыжими веснушками на лице. Он сильно смахивает на какого-то французского киноактёра, или тот на Геннадия. Тот, наверное… Мальцев правит машиной заправски, одной рукой. Вжился в джип. Хозяин жизни. Рядом с ним, на переднем сиденье, развалясь, расположился Александр Кобзев. Тоже сейчас хозяин. Сзади, пострадавший-поисковик Валентин Завьялов, сейчас пассажир. Валентин с уважением оглядывает салон, большой, как гостиничный номер – против его «ауди». Огромная машина. Прекрасная. Мощная… Это он, как и раньше, отметил с одобрением. Но тут же с тонким ехидством подметил, нашёл недостаток в заморском продукте: а деньги жрёт, сволочь, как печка-буржуйка берёзовые поленья. Вот, капиталисты, дураки, не могли потоньше расход топлива изобрести. Винтик там какой-нибудь для «наших» оставить, чтоб самим, взять и подкрутить, и все дела.

– Надо переодеться, – перебивая мысли Завьялова, со знанием дела предложил Кобзев.

– Зачем? – откликнулся Мальцев. Когда он в форме, его ни один ГИБДДешник не останавливает, да и по-гражданке редко.

– Нужно слиться с массами, я думаю, – пояснил Кобзев. – Так мы ничего не выясним. От нас прятаться будут. Мы, в форме, как патруль или пожарники.

– О, точно! Хорошая мысль, трали-вали, вовремя, – Мальцев повернулся к Завьялову. – Если переодеваться, к тебе ближе, Валёк. Заскочим? Заодно кофейку выпьем. Переоденемся. Нет?

Такое не в первый раз. Завьялов спокойно кивнул головой.

– Поехали.

Сказано – сделано. И заехали, и переоделись, и кофейку выпили…

Через непродолжительное время въезжали уже в тот самый микрорайон Реутов. Неторопливо прокатив по основным улицам, с пристрастием оглядывая тут и там прохожих, в основном что ниже полутора метров, свернули вскоре к железнодорожной станции, прилегающему к нему рынку и церкви, видневшейся неподалёку справа, в отдалении.