Вадим Россик - Кто рано встаёт, тот рано умрёт Страница 4

– Халло!

– Халло! Привет, Вадим!

– Что нового в экономике?

Саша смеётся. Он вообще смешливый парень.

– У нас в экономике полный порядок. Вчера пришло письмо из АРГ. Фрау Адамс приглашает тебя завтра к восьми ноль-ноль.

Не очень приятное известие. Я до сих пор не знаю, что скрывается за таинственной аббревиатурой – АРГ. Это строгое учреждение занимает несколько зданий в центре Нашего Городка. Именно АРГ озабочено моим трудоустройством. Каждые полгода я подписываю с фрау Адамс соглашение, по которому обязан еженедельно отправлять не менее шести своих резюме в адрес потенциальных работодателей. Адреса я должен искать где угодно сам и, кроме того, не могу отказаться от вакансий предлагаемых мне АРГ. За это фрау Адамс выплачивает мне пособие на жизнь, платит за квартиру и страховые взносы. Так это здесь устроено. Социальное государство, ясен пончик!

– Понял, – говорю я. – А как мне туда добраться? Попросить Катю, чтобы отвезла меня?

Катя – это сестра Марины, женщина с котом. У её кота нет имени. Этот деспот, тиран, угнетатель и просто постоянно голодная скотинка откликается только на призыв «Иди, жри!». Бедная Катя тратит большую часть зарплаты на «Иди, жри!», проходят годы, но он остается всё таким же мелким, худым, сереньким и вечно больным существом. Видимо не в кота корм.

Саша с сомнением хмыкает.

– Вряд ли Катя сможет помочь. У неё же кот. Мама на «куре». Я работаю. Попроси Федю.

Федя – ещё один родственник Марины. Это её младший брат. Вообще-то он Фридрих, но для своих – Федя. Жена – Дженнифер, дочь – Ванесса, а ещё у Феди есть маленькая дача, на которой мы регулярно собираемся, чтобы погрилить мясо.

– О’кей, попрошу Федю, – не спорю я.

– Тогда чюсс!

– Чюсс!

Саша возвращается к своим делам, а я звоню Феде. Отрываю того от работы и договариваюсь с ним о поездке завтра утром в АРГ. Федя совсем не против. Он человек общительный и во вторник начинает работу во второй половине дня.

– Я сам собирался тебе позвонить, но раз уж ты меня опередил, тогда слушай, – торопливо говорит Федя. – В воскресенье моей Ванесске стукнет десять лет. Днюха! Сам понимаешь – такую дату нельзя не отметить. Все наши собираются на даче. Присоединяйся. Жаль, конечно, что Марины не будет. Пожарим шашлыки, посидим, выпьем по пять капель. Ты как?

– О чём речь? – соглашаюсь. – Конечно, я буду.

– Отлично! Саша тебя привезёт и увезёт. Я сам ему вечером позвоню.

– Договорились.

– Лады. Больше я не могу разговаривать. Шефиня рядом ходит. Чюсс!

«Шефиня!» Я же говорю: «Матриархат рулит!»

– Чюсс!

Кладу замолчавший мобильник в карман. Ну вот. Ещё одно дело улажено. Поставив локти на стол и сцепив пальцы, смотрю на ноутбук. Ноутбук смотрит на меня. Ладно-ладно, хитрец! Не подмигивай мне лампочками. Я и так знаю, что меня ожидает роман. Придвигаю ноутбук к себе и снова поднимаюсь над суетой. До обеда.

Обед проходит, как и ожидалось, под сводами мрачной замковой столовой. Правда на этот раз Лиля побаловала меня украинским борщом со сметаной. Несмотря на присутствие разожжённого камина в столовой сыро и холодно. Брр! Все-таки ещё только март. Налегаю на горячий ароматный борщ. Эрих от меня не отстает. Лиля носится с посудой из кухни в столовую и обратно. Ей и без камина жарко. Алинка не боится холода. Щедро нам улыбаясь, совершенно голенькая девочка прыгает на цыпочках вокруг стола. Она уже наелась манной каши и радует собой мир.

– Алинка, надень платьишко! – ворчит Лиля на дочь. Всё напрасно. Алинка посылает в ответ сияющий лучик своей улыбки, которым лишает силы мамкину строгость. Лиля не выдерживает и тоже улыбается.

– Вы не обращайте внимания на то, что Алинка всё время бегает на цыпочках нагишом, – говорит мне Эрих. – Мы с Лилей даже водили её к врачу, но врач нас успокоил. Он сказал, что с возрастом это у неё пройдет.

Я молча киваю. Мне сейчас не до детских отклонений. Борщ уж очень вкусный. Настоящий украинский красный борщ. Эрих берёт на себя роль виночерпия и наполняет бокалы замковым вином, которое не купить в магазинах. Поднимаем бокалы.

– Прозт! – дружно произносим мы с Эрихом традиционный немецкий тост. Выпиваем вино. На душе у меня теплеет. Или это в желудке? Да какая разница! Роскошный Лилин обед полностью реабилитирует завтрак Геракла.

– Сегодня к нам на ужин приедет доктор Бахман с женой, – напоминает Эрих, – а завтра в Замке соберётся городская студия живописи. Все тринадцать человек. Они устраивают здесь большую выставку своих работ. Это важное событие в жизни Нашего Городка. На открытие приглашено много влиятельных гостей. Будет даже бургомистр. На всё время проведения выставки художники поселятся в Замке. Ради такого мероприятия они взяли отпуска и оплатили свое проживание здесь. Мы уже приготовили для всех участников выставки комнаты в южном крыле. Художники – публика, конечно, беспокойная, но я надеюсь, Вадим, что вам они не будут мешать.

– Сколько времени продлится выставка?

Эрих снова наполняет бокалы. Поднимаем. «Прозт!». Выпиваем.

– Сама подготовка к выставке займёт четыре дня. План примерно таков. Завтра во вторник вся студия собирается здесь и до субботы занимается организацией мероприятия, размещением своих работ, ну и так далее. В субботу – открытие выставки. Торжественные речи, пресса, местное телевидение, бургомистр. Через неделю в воскресенье – закрытие выставки. В понедельник – подведение итогов, уборка помещений и разъезд участников по домам.

Я молча киваю. А что мне остаётся делать? Выбора-то нет. Итак, меня ждут две недели жизни с безумной оравой творческих личностей. Что такое творческие личности я знаю по себе. Ничего приятного. Самовлюбленные болваны с гипертрофированным чувством собственного величия. Талантищи, таланты и талантики! Легко постукиваю кончиками пальцев по столешнице. На моём тайном языке это означает: «Не было слёз, да чёрт нанёс!»

После обеда с национальным колоритом прошу Лилю налить мне в термос крепкого кофе. Объясняю хозяйке, что это одна из немудреных писательских радостей. Кроме того, я же не могу пообещать что-то своему организму, а потом просто от него удрать. Догонит и отомстит. Лиля берёт в одну руку мой термос, в другую – недовольно запищавшую Алинку и скрывается в недрах кухни.

Тем временем слегка окосевший Эрих наливает по третьему бокалу; затем переходит к своей любимой теме: коллекционированию винных этикеток. Я охотно выпиваю с ним вино (Прозт!), но слушаю управляющего вполуха. Иначе мне грозит серьёзная опасность. Если я выдержу Эриха эти три недели, то, пожалуй, сам начну собирать винные этикетки.

Управляющий плетёт мне об этикетке редкого монастырского вина под кощунственным, на мой взгляд, названием «Молоко Богородицы». Это вино производится только в Вормсе из винограда, на который падает тень от монастырских стен и башен.

– То «Молоко Богородицы», которое вы, мой друг, можете увидеть в любом магазине – откровенная и наглая подделка! – негодует Эрих, хватая бутылку. Чтобы смягчить горечь осознания того, что всё в этом обманчивом мире совсем не то, чем оно кажется, выпиваем ещё по бокалу нашего замкового вина. По крайней мере, в нём-то можно быть уверенным!

Подчиняясь замысловатому полёту нетрезвой мысли, управляющий внезапно меняет тему разговора. Оказывается Эрих родом из Саара. Он вырос в маленькой деревушке на границе с Францией. Отец Эриха – старый Ланг – провёл все шесть лет Второй мировой войны на фронте. С сорок первого – на Восточном. Был семь раз ранен, но выжил и вернулся к семье. Настоящий сверхчеловек. После войны старый Ланг стал заместителем бургомистра и вырастил ещё шестерых сверхчеловечков. Пятерых мальчиков и одну девочку. Сам Эрих – предпоследний ребёнок. Его младшая сестра умерла в прошлом году от рака. На похороны собралась вся многочисленная родня. Даже брат из Канады прилетел.

Вспомнив о бедной сестрёнке, Эрих вытирает рукой навернувшуюся слезу, наливает нам ещё и «Прозт!» – мы осушаем по четвёртому бокалу.

– Сейчас таких людей нет, – бормочет заплетающимся языком Эрих. – Немцы стали толстыми, ленивыми, без автомобиля шагу не сделают, а я помню, как отец после войны добывал уголь в шахте за сорок километров от нашей деревни. В пятидесятые годы транспорта не было, и он каждую пятницу, закончив последнюю смену, пешком возвращался домой, проводил с нами выходные, а в воскресенье после обеда опять уходил на всю неделю. Вы только представьте себе, Вадим! Пешком за сорок километров!

Смотрю на пьяного Эриха. Как непредсказуема судьба! Я воспитан в ненависти к врагам, когда-то пришедшим на нашу землю с огнем и мечом, а теперь вокруг меня потомки тех, кто убивал моих предков. Угощают вином с привкусом земляники. Я слежу мутными глазами, как управляющий в очередной раз наполняет бокалы и спрашиваю: