Аркадий Карасик - Последняя версия Страница 4

История с прооперированным племянником и отношение хозяина кабинета к медицине, вообще, и к хирургии, в частности, грозила отвлечь внимание главного экономиста от моей анкеты... Или придумана специально для этой цели? Вслух размышляет, шутит, гневается, а про себя ищет достойную причину для отказа.

Видимо, подумала об этом и Светлана.

- Вернемся к нашим баранам, - решительно перебила она Вартаньяна. Про операцию я слышу уже третий раз... Что вы предложите моему протеже?

- Зачем бараны? Лучше - шашлыки, вино...Обижаешь, Светочка... Сама понимаешь, что я могу предложить? Свое место - ради Бога, с удовольствием, в цех лучше пойду, каркасы клепать, бетон мешать... Начальником пожарно-сторожевой охраны пойдешь, а? Только из уважения к Светочке-красавице предлагаю, без нее, сам понимаешь, отказал бы... На это место просятся два кандидата каких-то наук, пять инженеров. Гуляй по территории, дыши свежим воздухом, проверяй сторожей и получай свои две тысячи... Сам думаю - не пойти ли... А что - идея: ты - на мое место, я сторожем...

Видел болтунов, сам не из числа молчальников, но такого говорливого увидел тогда впервые. Перебить, направить разговор в нужное мне русло обидеть, тем самым написав на моем заявлении соответствующую резолюцию: отказать. Покорно слушать - зря расходовать дорогое время.

Положение снова спасла Светка.

- Согласна.

Вартаньян снова обошел взглядом мою физиономию и засмеялся.

- Послушай, дорогая, кто писал заявление: ты или Сутин? Кто будет охранять предприятие и получать зарплату: ты или он? Что у него языка нет или ты работаешь его адвокатом? Согласен, конечно, согласен, но под полную твою ответственность. Изнасилует сторожиху бабу Машу - посажу, сам это сделаю, без помощи хваленных сыщиков.

Отсмеявшись и вволю наигравшись сросшимися на переносице густыми бровями, Сурен наложил требуемую резолюцию.

- Работай, пожалуйста, дорогой, вкалывай на всю железку. Только, будь добр, забудь про грабежи и насилия, ежели захочешь поживиться взяткой умненько бери, оглядывайся. Засекут - не спасу.

Последние слова выданы вполне серьезно, без смешков и извинительных взглядов в сторону главного технолога.

С тех пор прошло немало времени, но я постоянно ощущаю далеко не дружественное внимание главного экономиста, особенно, когда он видит нас со Светланой вместе. Похоже, любвеобильный армянин ревнует точно так же, как и я, скрывая за внешней благожелательностью злость и обиду. Разговаривает, будто медом намазывает, но медом не обычным - с ядовитой начинкой...

Хорошо все же, что сейчас Светлана сидит дома, а Вартаньян - в своем кабинете. Не знаю, как им, а мне - спокойней.

Для упрочнения покоя не мешает позвонить домой. Светка - женщина импульсивная, непредсказуемая. Жарко обнимет и тут же, по неизвестным ей самой причинам, обдаст волной холода, поблагодарит за заботу и через несколько минут упрекнет в равнодушии, несколько ночей подряд требует супружеских об"ятий и месяц не подпускает к себе.

Телефон издавал издевательские безответные длинные гудки. Или испортился или подружка где-то гуляет. Может быть, поехала навестить отца? Вряд ли, что-то я раньше не замечал особой привязанности Светки к родителям либо к близким родственникам.

На всякий случай позвонил отцу. Как и предвидел, Светка у него не появлялась и даже не звонила. Подруга ответила тем же...

Душевного покоя как не бывало. Вместо него появилось желание прогуляться на третий этаж, поглядеть, чем занимается "соперник". Дурость в квадрате, конечно, ведь у Вартаньяна сейчас сидит Листик, в этой компании Светке делать нечего. Да и как она могла незаметно прошмыгнуть мимо моей конторки?

Скорей всего, так крепко уснула, что телефонный перезвон не смог пробудить. Завтра разберусь. Подружка имеет одно несомненное положительное свойство характера: не умеет врать. Язык говорит одно, глаза - совсем другое, первый может пофантазировать, взгляд немедленно признается во лжи...

Наконец, появился Листик. Сколько же времени он просидел у Вартаньяна? Ого, целых два с половиной часа! Судя по замасленным глазкам аптечного бизнесмена и по нетвердой походке, общение проходило не только в разговорном плане.

Впрочем, что мне до времяпровождения руководителя, каждый человек обязан знать свое место в жизненном раскладе и строго держаться в его рамках. Я, к примеру, в рамках обычного сторожа, пусть даже в должности "начальника"

- Счастливого тебе дежурства, Сутин. Возьми бутылочку, ночью взбодришься. Ничего не жаль для "друга".

Какая-то деталь в облике Листика зацепилась в сознании, что-то необ"яснимое, необычное. Я мысленно быстро перелистал собственные ощущения. Шляпа? Все в порядке - легкомысленно сдвинута на бок, тулья, как и положено, кокетливо примята, переднее поле опущено... Плащ? Обычное модное одеяние деловых людей - длиннополый, широкий... Гапстук? На месте, узел приспущен, немного смещен в правую сторону...

Прфессионал отличается от новичка тем, что в него в"елись преподанные теорией и практикой привычки, Тем более, это касается защитников правопорядка. И хотя отсидка в следственном изоляторе, а потом - на зоне, изрядно подчистили эти самые "привычки", но не смогли удалить их окончательно.

Размышлял я по поводу треклятого наркодельца чисто автоматически, выискивал затронувшую меня несуразность...

Ага, вот оно что - перчатки! Обычно люди, перед выходом на улицу, натягивают их - бизнесмен, наоборот, снял и спрятал в карман... Впрочем, разные бывают привычки, нет причин связывать злополучные перчатки с визитом к главному экономисту.

С идиотским смехом Богомол поставил на стол плоскую бутылку с коньяком и вышел из вестибюля. Послышался приглушенный гул автомобиля.

Зачесались руки швырнуть подношение в мусорную урну, с трудом удержался. Оставлю Феофанову, пусть отведет душу, не все же время жрать ему ядовитую водку, местного "подвального" розлива.

Из производственного зала торопливо вышел Тимофеич в сопровождении бородатого мужика. Разместились на стульях рядом с автоматом газированной воды, развернули каждый свой сверток. Понятно - перекус. В свертках - сало, соленые огурцы, толсто нарезанные ломти черного хлеба.

Тимофеич вытащил из прикрепленных к поясу ножен нож-финку, аккуратно порезал сало, ополовинил огурцы, очистил луковицы. Работяги с таким наслаждением заработались челюстями, что и мне захотелось поесть. Благо, Светлана каждое утро укладывает в рабочую мою сумку такой же сверток, правда, не с салом - с колбасой и сыром, плюс - бутылку с морсом.

Глядя на азартно жующих работяг, я незаметно уничтожил два бутерброда - с колбасой и превкусным сыром. Запил черносмородиновым морсом. Все, порядок, до утра вполне хватит, а утром появлюсь пораньше дома, разжарю картошку, разогрею котлеты и позавтракаю вместе со Светкой на теплой, ароматной постели. Жаль, завтра - будний день, Светлане приходится торопиться на работу, в выходные дни "постельные" завтраки заканчиваются, как правило, любовным "десертом".

Тимофеевичу тоже захотелось запить с"еденное - подставил банку под сосок автомата, нажал кнопку. Вместо струи - безнадежное шипение.

- Так их и перетак, - привычно выругался работяга. - Все пришло в разор...

- Експлуататоры, вдоль их и поперек, от Москвы до любимого Нью-Йорка, с пересадкой в аду, - поддержал Тимофеича бородатый напарник. - Сами, небось, ликеры жрут, а простому люду шипучку жалеют...

Видимо, после сала и, особенно, соленых огурцов, желание испить водички выросло в жажду путника, потерявшегося в безводной пустыне. Оба то и дело жали на кнопку, надеясь на то, что автомат в конце концов сжалится и нацедит хотя бы четверть банки газировки.

- Поднимитесь на третий этаж, там наверняка работает, - пожалел я страдальцев,

- Спасибо, Сергеич, за добрый совет... А там не дадут нам ногой под зад? - с опаской осведомился Тимофеич, нерешительно шагнув в сторону лифта.

Я пожал плечами. Сейчас опытные мастера в чести, ими не разбрасываются, ибо именно в них залог барышей компании, возьмешь новичка хлебнешь с ним горя. Тем более, люди захотели попить - какой в этом криминал. К тому же, чиновничная братия давно разбежалась по домам, на всем этаже - один Вартаньян.

Возвратились напившиеся мужики, я отправил по тому же адресу жаждущую газировки мастера отдела технического контроля, полную, безцветную даму с пышно взбитой прической, прикрытой от цементной пыли прозрачной косынкой. Потом бесплодно пощелкал кнопкой автомата начальник вечерней смены. Как водится, выругался.

Постепенно я превратился в диспетчера по утолению жажды. Хоть маленькое, но - занятие, отвлекающее от мыслей по поводу непонятного исчезновения подружки и дурацких перчаток Листика.

В половине десятого в вестибюле появился генеральный директор.

- Как, Сутин, все нормально?

- Порядок, Вацлав Егорович! - бодро отрапортовал я, сопровождая Пантелеймонова к выходу. - И в сторожевом, и в пожарном отношении.