Сергей Черняев - Брат Солнца Страница 4

 Артем, озадаченный разгулом преступности в одной, отдельно взятой деревне, задумчиво отвинтил крышку на бутылке и налил Куканову третью. Чокнулись, выпили оба, закусили. Тут ему припомнились еще и Снегиревы, про которых говорила баба Маша.

  - А у брата его длинный ножик был… Он свиней им резал. На кухне у него лежал. Он точить его любил… Поточит-поточит, - задумается, - и на полку кладет. Специалист был по свиньям… Ну вот… На свободе он теперь.. Есть кому кровушку-то пустить… Свинью режешь, - так в сердце попасть надо. Это не каждый может… А он – мог… Кисель-то…

 Артем совершенно оторопел от этой истории. «Куда же я приехал, – подумал он, - отдохнуть решил… Живым бы остаться…» И, сам не зная почему, спросил:

  - А как его имя?

  - Кого?

  - Киселя…

  - Да какая разница… - сказал Куканов и задумался, - Димка… Или нет, - Пашка. Да,  Пашка его зовут. Забыл уже за восемь-то лет… Или десять ему дали… Да чего там… Кисель – он и есть Кисель!

 Тут лицо Куканова стало серьезным и даже нравоучительным:

  - Все… Ты мне больше не наливай. Вот так-то. Меру надо знать, Артем. Ты вот молодой, и я тебе открою секрет: знай меру. Вот столько пьешь, - и ни-ни. И все будет в порядке. У меня вот норма – триста тридцать грамм! Вот по сюда, - показал он на бутылке. – Дай-ка ее сюда, - прибрал бутылку к рукам Куканов. - Нельзя недопитую оставлять, Артем… Неправильно… Я ее вечерком уделаю.

 Он встал, взял курицу и, не прощаясь, ушел.

 Артем почесал подбородок:

  - М-да… Театр абсурда…

  Он поставил бутылку с самогонкой на полку рядом с подсолнечным маслом и прибрался на столе.

 А где-то по деревне бродит Кисель с длинным ножиком для убоя свиней… Артем вдруг обнаружил, что шерсть у него на загривке стоит дыбом и что он прислушивается к каждому шороху в доме и на улице. «Длинный ножик любит точить… - нервно думал он, - да я теперь, наверно, вообще никогда спать не лягу… Еще и вор в законе… Может, ходу отсюда? Что я тут сделаю, если он сюда припрется?» И это… «баба у них – Снегиревых, вроде, - орет, как будто ножом режут»…

 Длинный ножик… Длинный ножик… В голове у Артема вдруг прояснилось и он мелко затрясся от смеха. Ой, блин! Первый класс - вторая четверть! Чехов! «Степь!» Пантелей! «В подвале длинные ножики точат!» На вряд ли Куканов читал «Степь», но – ха-ха-ха! – и у него тоже «длинные ножики точат»!

 Перебрав остальные ужасающие факты, изложенные Кукановым, он убедился, что все они пересочинены из реальных,  куда менее страшных: дом где-то «рядом с депутатом» купил приятель Вереницына-старшего - Гога, то есть, Игорь Васильевич, Шапиро, - преподаватель консерватории и музыкальный обозреватель в одной из местных газет – по протекции папы. Вот какой «кавказ» и «вор в законе»! История с «Нинкой Киселевой» тоже была известная, - родители как-то обсуждали ее между собой. Во-первых,  Киселев ничего не кидал – молоток слетел с рукоятки и упал к ее ногам. Однако «бешеная баба» Нинка побежала по деревне, охая и ахая и хватаясь за все места: «Убить хотел!» История сначала раздулась, а потом лопнула как мыльный пузырь. А, главное, - у Киселева не было брата! Это Артем помнил еще из детства.

  Да уж… Но в одном он был прав – «Никому тут верить нельзя».

 Он еще раз вспомнил разговор с Кукановым, не выдержал и засмеялся. И уж сквозь смех он услышал, как кто-то снова кричит – от ворот: «Хозяин! Хозяин!»

 Улыбаясь, Артем вышел к гостю. Тот стоял, облокотившись на столб. Это был молодой парень, ровесник Артема. У него было смышленое смугловатое лицо, черные волосы, сухая фигура… Взгляд Артема скользнул по легкой, якобы адидасовской куртке, в которую тот был одет, по рукаву – к кисти, свободно свисавшей в родительский огород… И тут смех у Артема быстро пропал… Три кольца! Целых три кольца были наколоты у этого молодца! Ноги Вереницина вдруг выписали какую-то невообразимую фигуру, как будто собрались пойти сразу и вперед, и назад.

  - Аккуратней, аккуратней… Ноги не казенные… - сказал тот. - Меня Константин зовут, я насчет забора.

  - Артем, - сказал упавшим голосом «хозяин», - насчет забора?

  - Ну да. Вон – столбы-то сгнили, - сказал Константин и бесцеремонно пнул столб, который Артем боялся свалить, когда открывал воротца. – Говорят, работники нужны забор менять?

 Да, что-то такое отец вроде говорил… Правда, Артем тогда все пропустил мимо ушей.

  - Да, - сказал он, - вроде нужны, сейчас я отцу позвоню, - подожди… те.

 Артем вернулся в дом и связался с отцом по мобильнику. Тот подтвердил, что действительно, запустил  в деревне слух насчет забора. Артем поделился сомнениями:

  - Но там же работник такой – в наколках весь!

  - Молодой?

  - Ну… как я.

  - Черненький?

  - Да.

  - Это  Костька.

  - Ну да, - сказал, что Константин.

  - Он подростком сидел, за кражу. Вернулся - вроде бы за ум взялся. Они вдвоем с мужиком одним шабашат, дом нам обшивали, крыльцо делали.

  - Но колец-то у него, колец!

  - Да дурак он был, - наколол, все, что в голову пришло. Малолетка, вечная свобода, ПТУ какое-то – и все такое. Да нормальный он, не волнуйся... У тебя деньги есть?

  - Мало. Я теперь экономлю.

  - У меня тоже. Ну, пусть ворота сделают, а то уж совсем плохи, а остальной забор – до будущего года потерпит. Я тебе потом отдам.

 Когда отец отключился, Артем посмотрел в окно на Костьку, немного подумал, подбирая слова, и вышел к нему.

  - Ну что, отец сказал – на будущий год. Если хотите – ворота пока сделайте. Только если много не запросите…

 Тот оживился, убрал руку со столба и сказал:

  - Ну! Где много! Много не берем…

  - А сколько?

  - Ну, сколько… Столбы, створки, петли – за нами?

  - За вами, - Артем понял, что сейчас с ним будут торговаться, и с интересом посмотрел на Константина.

  А тот сделал озабоченное лицо, как будто решал судьбу фонда национального благосостояния и сказал:

  - Так.

 Потом подумал еще и продолжил:

  - Ну… Все наше. Плюс работа. Кусты вот тут уберем… Или сам уберешь?

 Артем убирать кусты не собирался.

  - Пять, – подытожил работник.

  - Тысяч? – удивился Артем.

  - А то! Сам посуди, – ямы копать надо, столбы – шкурить, створки – собрать, каждую планку – построгать. Ну а как?

 Однако увидев, что удивление на лице Артема не исчезает, дал слабину:

  - Не, ну как пойдет… Если земля там полегче или че… Скостим, конечно… А если дешевле брать, так это не работа, а халтура получится… Интерес должен быть!

 Артем припомнил, что его месячная зарплата обычно укладывалась в трое, реже в четверо ворот со столбами, и, несмотря на это, согласился.

  - Ну и лады! – сказал Костька. - завтра сделаем.

 На следующий день Артем встал поздно. Пробуждаясь, он чувствовал невероятную легкость и расслабленность во всем теле. Но, казалось, одно движение, - и снова навалятся  нервная усталость и сонливость.

  - М-да… - сказал он, наконец, - хоть бы кто кофе в постель подал…

 Кофе подать, конечно, было некому. Артем встал, оделся, прошел в кухню, - и все еще чувствовал себя свежим и отдохнувшим; сварил кофе и сделал бутерброды. Потом медленно поглощал все это, разглядывая старицу и деревню, - и непрестанно попадавшийся теперь на глаза дом депутата Брезгунова.

  - Хозяин! – снова раздалось на улице.

  - Опять! – с досадой воскликнул Артем, - опять целый день ходоков принимать!

  Он вышел на крыльцо и увидел, что работа  у ворот шла полным ходом. Пролеты забора были разведены в стороны, старые столбы и воротца валялись под кустами; были вырыты новые ямы. На обочине деревенской дороги стоял зеленый «жигуленок», из багажника которого торчали новые створки. Сами работники сидели на заготовленных столбушках.

 Увидев Артема, они встали и подошли к нему.

  - Ну ты, хозяин, спать! – сказал Костька и протянул руку.

 Артем поздоровался, а Костька представил партнера:

  - Дядя Толя. Или даже лучше Анатолий Михайлович.

 Артем поздоровался и с ним.

  - Ну что, хозяин, - сказал Костька, - столбы – как? Дверки – нормально? Ставим?

  - Да я тут ничего не понимаю…

  - Не боись, - сказал «дядя Толя», - Сан Санычу сделаем как надо! Столбы пропитаны, калиточки под размер сделаны, – мерки-то давно уж сняты.

  - Ну что, - сказал Костька с жаром, как будто ему было невтерпеж куда-нибудь приложить руки, - работаем?

  - Работаем, - пожав плечами, сказал Артем.

 И они заработали. Артем отошел чуть в сторону, стал смотреть на работников. Вот этот самый Анатолий Михайлович отправил столб в яму и выровнял по вертикали. Костька стал ямку присыпать. Артем вдруг поймал себя на мысли, что что-то в этих работниках было не так. Они работали молча, обмениваясь только иногда короткими глаголами в повелительном наклонении, местоимениями и междометьями. Однако даже по такому сильно сокращенному варианту родного языка Артем постепенно понял, что главный-то у них не пройдошистый Костька с тремя наколками, а как раз наоборот – флегматичный «Михалыч». На вид «дяде Толе» было где-то чуть за пятьдесят, он был крепкий, рыжеватый, лысоватый, носил камуфляжную робу и дешевые кроссовки, купленные никак не дальше Старого Села и ни в коем случае не в Торговом центре, - а, почти наверняка, на толкучке за площадью, - с колес у какого-нибудь левого офени. Вроде бы так выглядела в этих краях половина мужиков, но Анатолий Михайлович был какой-то другой. Умное и жесткое временами лицо? Вроде бы и такие попадаются. Но он выделился бы в любой толпе чем-то, что Артем сразу объяснить не мог. И только потом, послушав и посмотрев на их переговоры между собой, он понял, что «Михалыч» необычайно внимателен к тому, что делает и думает другой человек, цепляется взглядом за его лицо, руки, позу - и все время оценивает его состояние и предугадывает поступки. Пара взглядов, брошенных в сторону Артема, были пронизывающими как рентген, причем в этом не было никакой позы, в этом было что-то спокойное, похожее на привычку. И теперь было совершенно ясно, что это не «новый русский предприниматель» привез работягу, а совсем наоброт, - авторитетный товарищ послал к нему вчера переговорщика, - да еще предусмотрительно, задолго до этого снял мерки с забора и с ворот. От всех этих соображений Артему снова стало не по себе. Ведь никто не любит, когда кто-то знает о нем все, и при этом как будто тянет за веревочки, - потому что приходится в ответ шевелить ручками и ножками…