Белая как снег - Самюэль Бьорк Страница 4

Темнота в глубине, тишина – как потрясающе красиво.

Их испуганные лица на палубе, когда она наконец вынырнула на поверхность.

Боже мой, да ты с ума сошла.

Вскоре тот француз пропал, но это было совершенно неважно, ведь Миа уже нашла свою большую любовь.

Темнота.

Одиночество.

Морская глубина.

Нырнуть на четыре метра?

Да без проблем.

Смешно.

Есть.

Боец из отряда «Дельта» в начищенных берцах заметил ее – она увидела это.

Что ты тут вообще забыла?

Миа всегда была такой. Словно чувствовала то, что чувствовали другие.

Ты видишь то, что не видят другие. Правда, дружочек?

Бабушка. Она не была ей родной, и все-таки они были так похожи. Обе отличались от других… Иногда даже вели себя как сумасшедшие. В свои восемьдесят бабушка выходила сидеть в саду, повыть на луну, как она говорила, до поздней ночи, курила трубку, пила виски и плевать хотела на то, что о ней думают люди.

Мобильный пискнул, и, машинально отреагировав, Мия быстро вынула его из сумки.

Сигрид?

Нет.

Естественно.

Она не получала вестей от сестры уже много месяцев.

Поэтому она и ходила по городу ночами.

Бродила по улицам с напечатанными листовками.

Вы не видели эту девушку?

Сигрид Крюгер.

Пожалуйста, позвоните, если что-нибудь узнаете!

Сигрид и Миа.

Белоснежка и Спящая красавица.

Близнецы.

Одна светлая, другая темная.

Их родила шестнадцатилетняя девочка, которая не могла и не хотела оставить детей у себя. Сестер удочерили Эва и Кюрре Крюгер, учительница и торговец красками из Хортена. Миа инстинктивно положила руку на браслет на левом запястье. Подарок на конфирмацию. Якорь, сердечко, буква «С» на браслете Сигрид и «М» на браслете Мии. Однажды ночью, лежа под одеялом на чердаке, они договорились.

Давай ты возьмешь мой, а я твой?

С тех пор Миа его не снимала.

Сигрид, мать твою.

Где тебя носит?

Миа отбросила гнетущие мысли и убрала телефон в сумку. Вдруг дверь открылась, и заглянула женщина из офиса.

– Извините, что прерываю вас, но Миа Крюгер здесь?

По аудитории пронеслось бормотание.

Вдруг все взгляды обратились к ней.

– А, да, я тут.

– С вами хочет поговорить ректор.

– Ладно…

Жещнина продолжала стоять на месте.

– Сейчас?

– Да, сейчас.

С первого ряда донесся ехидный смех, когда Миа собрала свои вещи. Она как можно быстрее стала спускаться по лестнице.

– Что случилось?

Дверь закрылась, и они с женщиной остались на лестнице одни.

– Я не знаю, – ответила седая дама. – Но, видимо, что-то важное. Вы знаете, куда идти?

– Знаю, – кивнула Миа, закинув сумку на плечо.

На лифте наверх и через площадь в главный корпус.

Что на этот раз?

Она уже бывала там.

Маленькая девочка стояла, склонив голову у стола директора средней школы, смотря на нее взрослым взглядом, который та не могла принять всерьез…

Дисциплина, Миа. Мне поступают жалобы от учителей…

Ну да, ну да.

Я не виновата, что они тут считают, будто мы живем в пятидесятых.

Ты что, спишь в школе, Миа? Вендельбаум сказал, что нашел тебя спящей на полу в классе…

Да наплевать.

Она ходила во Фрогнерпарк. Искать Сигрид. За Монолитом[2], где обычно зависают наркоманы, всего в паре сотен метров от школы. А долгую дорогу домой не осилила.

Постучав в дверь и открыв ее, она увидела совсем другое лицо и услышала мрачный голос.

– Добрый день, Миа. Проходите, проходите.

Она переминалась на пороге, не вполне понимая, что происходит. Ректор, Магнар Иттре, встал с места с распростертыми объятиями.

– Хотите чего-нибудь? Может, кофе?

4

Мунк сидел в кофейне на углу Бернт Анкерсгате и Марибуэсгате, всего в нескольких сотнях метрах от нового офиса, выключив звук на обоих мобильных. Следователь был старой закалки и до сих пор не привык к бесконечному писку телефонов в карманах. Он предпочитал спокойную обстановку, когда нужно подумать, а сейчас для этого не было никакой возможности, с постоянными звонками в последние двадцать четыре часа. Мунк ответил только на один – от его бывшего коллеги, который теперь занимал пост ректора Высшей школы полиции, – только чтобы сказать, что у него нет времени разговаривать. Но Иттре пребывал в таком возбуждении, что даже не дал Мунку договорить. Кажется, я нашел для тебя кое-кого, Мунк. Совершенно не вовремя, но Мунк нехотя согласился.

Иттре уже рассказывал ему об этом тесте, разработанном учеными из Калифорнийского университета. Обычно его проводили старшекурсникам в форме игры, чтобы те не ощущали давления. Пара фотографий с места происшествия. Что вы видите? Эта девочка, кажется, побила все рекорды.

Ну что ж, полчаса ничего не решат. Заодно можно перекусить. Недавно звонила Марианне – как всегда переживала, поспал ли он и поел ли что-нибудь.

Она немного необычная, Мунк.

Просто дай ей шанс, ладно?

Мунк только успел поставить на стол поднос с булочкой и кофе, когда открылась дверь, и он увидел ее.

Двадцать один год.

Молодая, но по опыту Мунк знал, что это ничего не значит. Нескольким сотрудникам в его команде, на самом деле самым способным, было меньше тридцати. Не то чтобы он собирался нанимать еще людей, но обычно спокойный Иттре был таким восторженным в разговоре с ним. Мы никогда не видели ничего подобного, Мунк. Даже близко. Эта девочка – нечто особенное.

Конечно, это всколыхнуло в следователе любопытство.

Она была одета в черную водолазку, черные узкие джинсы, черные «конверсы», а через плечо висела черная сумка, но прежде всего Мунк обратил внимание на ее глаза.

Ослепительно голубые, удивительно ясные. Смугловатая кожа, как у индианки. Угольно-черные волосы средней длины, словно обрезанные тупыми ножницами, но, кажется, ее это особо не беспокоило. Молодая студентка подошла к нему с прямой спиной, словно их встреча была чем-то совершенно обыденным, и протянула руку.

– Миа Крюгер.

– Привет, Миа. Добро пожаловать.

– Спасибо, – сказала она и села, не собираясь снимать сумку с плеча.

– Хочешь что-нибудь поесть? Или попить?

Она бегло взглянула на меню за стойкой.

– Нет, спасибо.

– Может, ты не пьешь кофе?

– Пью, но не здесь.

– Вот как? – удивился Мунк. – Ты, наверное, настоящий знаток кофе?

Это была шутка. В последнее время Осло заполонили разнообразные кофейни, одна моднее другой – там сидели юные жеманные хипстеры, для них это стало какой-то новой религией, но его замечание ее совершенно не затронуло.

– Вы это хотели мне показать? – она кивнула на две коричневые папки, лежавшие под телефонами Мунка.

– Да. Иттре тебе что-нибудь говорил?

Она покачала головой.

– Хорошо, – кивнул Мунк. – Я хочу, чтобы ты посмотрела на эти фотографии и сказала,