Расскажи это птичкам - Джеймс Хэдли Чейз Страница 4

близости с Мег у него перехватило дыхание. Энсон снова вспомнил о Фэй с ее вульгарностью и глупым хихиканьем. Повинуясь минутному порыву, он потянулся к телефону, однако номер Фэй не отвечал. Раздраженный, он бросил трубку и вернулся в ванную. Когда он похлопывал себя по лицу, чтобы лосьон после бритья быстрее впитался, в спальне послышалось какое-то шебуршание. Нахмурившись, Энсон подошел к двери и увидел, как Фэй копается в его бумажнике. Заметив его, она поспешно бросила кошелек обратно на комод.

– Привет, дорогуша, – промурлыкала она. – Хотела сделать тебе сюрприз!

Энсон посмотрел на нее без всякого выражения. Еще неделю назад он считал Фэй Лоли интересной женщиной. Теперь же, на фоне Мег, стали очевидны все ее недостатки: потрепанная, безвкусно одетая, с крашеными волосами, похожими на паклю.

– Ты меня и правда удивила, – произнес Энсон, заходя в спальню. – А может, я тебя?

Она хихикнула и прикрыла рот рукой. Этот жест был ему привычен, но только сейчас он обратил внимание на ее выщербленные, потемневшие от табака зубы.

– Джон, дорогой, – сказала она, развалившись на кровати. – У меня к тебе просьба.

Он неподвижно смотрел на нее.

– У меня неприятности, – продолжила она после долгой неловкой паузы. – Мне нужно сто баксов к завтрашнему дню, иначе я лишусь своей комнаты. Я просрочила аренду.

«Сто баксов! – горько подумал Энсон. – И это она называет неприятностями! Посмотрел бы я на эту глупую корову, если бы она задолжала восемь тысяч!»

– И что ты хочешь от меня? – спросил он, уставившись на нее. – На Мейн-стрит полно толстосумов, иди да заработай.

В ее зелено-голубых глазах мелькнула ярость.

– Какой прекрасный совет, дорогуша! Вот уж не ожидала услышать такое от тебя. Я вроде твоя подруга, забыл?

У него возникло непреодолимое желание поскорее от нее избавиться. Будь он посмелее, непременно вытолкал бы ее вон и запер дверь, но Энсон боялся, что она устроит сцену. Он смотрел на нее и ужасался тому, что еще совсем недавно делил с ней постель.

Энсон потянулся за бумажником и достал оттуда шесть десятидолларовых купюр.

– Фэй… прости, мне нездоровится. Наверное, съел что-нибудь не то, – сказал он. – Вот, возьми. Это все, чем я могу помочь. И давай на сегодня разойдемся. Я хочу прилечь.

Она уставилась на банкноты в его руке, затем вопросительно глянула на него.

– Может, добавишь до ста? – попросила она. – Я же сказала, у меня неприятности.

Он бросил купюры ей на колени:

– Неприятности? Ерунда. У меня тоже неприятности. Будь умницей… ступай. Мне нехорошо.

Она сложила деньги в свою старую сумочку и встала.

– Ладно, дорогуша, увидимся на следующей неделе.

«Вряд ли ты меня когда-нибудь увидишь», – подумал он. Но вслух сказал:

– Я тебе позвоню.

Он проводил ее до двери. Фэй остановилась и пристально посмотрела на него.

– Может, передумаешь? – Фэй положила руку ему на плечо, но он отшатнулся. – Ладно-ладно, раз уж тебе так худо… Увидимся. – И она вышла в коридор.

Остаток вечера Энсон провалялся в постели с жаркими мыслями о Мег Барлоу. На следующий день он толком не мог работать, поскольку снова думал о ней. Все еще терзаемый мыслями о Мег, Энсон поехал в Лэмбсвилл, где у него было назначено несколько встреч. Он освободился только к половине шестого. Чтобы попасть в Брент, ему предстояло вновь проехать через Прутаун, а значит, мимо грунтовой дороги, ведущей к одинокому и манящему дому Барлоу.

Энсон ехал по шоссе и думал, хватит ли у него смелости навестить Мег так скоро после знакомства. Она сказала, что этой ночью будет одна: ее муж останется в Прутауне. А что, если она действительно ждет от него сюжет для рассказа? Хорош же он будет, если примчится к ней без единой идеи в голове, и тут выяснится, что он неправильно истолковал ситуацию и она вовсе не собиралась делить с ним постель.

Он доехал до грунтовой дороги и остановился на обочине. Некоторое время он сидел, пытаясь собраться с мыслями.

«Лучше не стоит, – решил он. – Слишком рискованно. Я могу все испортить. Сочинить сюжет для рассказа не составит особого труда, и тогда уже у меня будет веский повод для встречи. В следующий понедельник она снова будет одна. К этому времени нужно обязательно что-то придумать: пускай какую-нибудь банальщину – не важно».

Он нехотя завел двигатель и поехал в направлении Брента.

– О чем задумались, мистер Энсон? – полюбопытствовала Анна Гарвин.

Энсон вздрогнул, нахмурился и посмотрел на сидевшую за печатной машинкой в другом конце кабинета девушку. Эта молодая жизнерадостная толстушка преданно работала на него вот уже два года. Она носила очки в роговой оправе – предмет, уродовавший лицо любой женщины, по мнению Энсона, – и к тому же обладала редким талантом подбирать самую неподходящую одежду, которая ее полнила и делала еще менее привлекательной.

Анна сбила его с мысли: он как раз размышлял над сюжетом про аферу со страховкой.

– Я обратилась к вам дважды, – продолжала Анна, – но вы сидите с таким видом, словно обдумываете план убийства.

Энсон напрягся:

– Слушай, Анна, я занят. Ты можешь немного помолчать?

Ее круглое добродушное лицо обиженно скривилось, и она продолжила печатать.

Энсон поднялся, подошел к окну и стал наблюдать за плотным потоком машин, движущихся по Мейн-стрит.

Стояло субботнее утро. После обеда он договорился с приятелем сыграть партию в гольф, но сейчас настроение играть у него пропало. Мег завладела его рассудком настолько, что ему никак было не сосредоточиться на работе. Около дюжины писем лежало на столе, ожидая, когда он обратит на них внимание, но он не мог заставить себя взяться за них.

«Словно обдумываете план убийства».

А ведь этим он и занимался: планировал убийство ради выгоды; конечно, только вымышленное – для рассказа Мег Барлоу. Но даже если бы он действительно задумал убийство? Неужели все так ясно написано у него на лице, что даже такая простушка, как Анна, может прочитать его мысли?

Он направился к своему столу.

– Начнем, – сказал он и, когда Анна взяла блокнот, принялся диктовать.

У Энсона была однокомнатная квартира на пятом этаже в Олбани-Армс, жилом комплексе неподалеку от железнодорожного вокзала Брента. Он жил в этой кроличьей норе с тех пор, как стал агентом страховой компании. К каждой квартире прилагался подземный гараж с длинным въездом со стороны улицы.

Энсон отвратительно сыграл в гольф, без аппетита поужинал, зато хорошо выпил. Наконец, расслабившись после физической нагрузки и немного подшофе, он добрался на машине до дома, въехал в тускло освещенный тоннель и мастерски загнал автомобиль в отведенное ему «стойло».