Угонщик - Роман Феликсович Путилов Страница 4

пайка, усиленная будет. Если не веришь, могу «Исправительно — трудовой кодекс» дать почитать, вон у меня на сейфе юридическая литература лежит. Врать не буду, пока ребенку три года не исполнится, будешь отдельно сидеть, с такими же мамочками, ну а потом, если срок отсиживать еще большой остался, то ребенка забирают, а мамашу в общую зону отправляют, но тебя, скорее всего, выпустят условно-досрочно. Давай так сделаем. Ты сейчас спокойно кушаешь и чай допиваешь, потом идешь к следователю своему, а потом снова ко мне вернешься. И мы с тобой поговорим. Я тебе обещаю, что-нибудь придумаю. Не сядешь ты на пять лет, по мне так, достаточно того срока, что ты уже в изоляторе отсидела.

Маргарита Михайловна появилась в моем кабинете через два часа. Она пришла сама, без сопровождения, не спрашивая разрешения, плюхнулась на стул для посетителей. Женщина, казалось, находилась в состоянии полнейшей прострации, смотря куда то, вовнутрь себя. Двумя руками Рита прижимала к животу пару несколько мятых листов бумаги.

— Маргарита, что с тобой? Маргарита?!

Лицо подследственной вздрогнули и она, вынырнув из неведомых глубин, молча уставилась на меня.

Не дождавшись ответа, я усилием вытянул бумаги, осторожно разжав судорожно сжатые пальцы Маргариты.

— И что у тебя случилось? — я углубился в чтение. Предварительная договоренность на оформление этих бумаг со следователем была, но я никогда их не видел и теперь не торопясь, вчитывался в сухие, казенные строки процессуальных документов, резко меняющих жизнь одной непутевой гражданки.

— И чем ты не довольна? — бумаги легли на стол, Рита судорожно схватила их и вновь прижала к себе.

— Паша, объясни мне, что там написано. Мне следователь объясняла, но я ничего не поняла, что тут написано.

— Рита, тут написано, что твое преступное деяние переквалифицировано с статьи части второй статьи сто сорок пять уголовного кодекса, через статью семнадцать, то есть соучастие в грабеже, совершенного группой лиц по предварительному сговору на часть первую статьи двести восемь уголовного кодекса, то есть скупка краденного. А так как максимальное наказание за твое преступление уменьшилось с семи лет лишения свободы до исправительных работ сроком в шесть месяцев, то и предварительное заключение тебе поменяли на обязательство являться по вызову следователя. Теперь поняла?

— Ты хочешь сказать, что меня выпустили?

— Да, ты можешь идти домой. И если ничего не сорвется, то тебя освободят от наказания в зале суда, взяв в зачет срок, что ты отсидела в СИЗО.

— А что, все еще может сорваться?! — Маргарита от заторможенности впала в состояние, близкое к панике.

— Может. Маловероятно, но может. Прокурор может воспротивится. Судья может, в теории, отправить дело на доследование. Но это очень маловероятно, считай один процент.

— Но почему они могут все переделать?

— Рита, слышала выражение «Закон как дышло». Я тебе обещал помочь, если ты поможешь своего бывшего хахаля посадить надолго. Ты помогла. Я тоже помог. И честно тебе скажу, это обошлось мне в тысячу, что я взял в твоей квартире. И, во-вторых, если бы если твой следователь не отрабатывал завтра последний день, а начальство не боялось бы с ней ругаться, боясь какого ни будь выкидыша, хрен у нас что-либо вышло. Не любит у нас система случаев, когда человек, пусть и формально, незаслуженно сидел в тюрьме. А в твоем случае так и получилось.

Так! — я вгляделся в вспыхнувшие глаза бывшей заведующей магазином и грохнул по столу, так, что девушка, от неожиданности, подпрыгнула, вместе со своим стулом: — Я тебе говорил, что твоя неспособность удержать в узде твой дурной характер, тебя всегда подводит. Еще раз внимательно меня послушай. Мне, с огромным трудом, удалось тебя вытащить из тюрьмы. И это чудо, что получилось тебя вытащить. Но, если ты хоть одно слово кому ни будь скажешь, что якобы неправильно сидела, или еще что, или, сдуру жалобу какую на пишешь — все вернется назад, очень быстро. Система ошибок никогда не признает. Тебя закроют в СИЗО до суда, и никакая беременность тебя не спасет. И через месяц будешь ты смотреть на мир через колючую проволоку женской колонии за Вещевым Рынком. Ты меня хорошо поняла? Ты будешь держать рот на замке?

— Паша, я поняла тебя, я не дура. — Рита закивала головой: — а у меня вещи в изоляторе остались…

— Сейчас дежурка туда поедет, мелких хулиганов и подозреваемых туда повезет. Ты можешь с ними поехать. Там дежурному постановление следователя предъявишь, заберешь вещи и можешь быть свободна, пойдешь на свободу из ИВС на улице имени Мечты всего прогрессивного человечества.

— Нет, не нужны мне вещи! — Рита взвизгнула, как будто я насильно отправлял ее забирать в изоляторе провонявшее камерой барахло: — Паша, можно я не буду их забирать.

— Да делай, что хочешь. У меня еще один вопрос остался решить с тобой.

— Какой вопрос? — Рита вновь испугалась, уверенная, что сказка освобождения сейчас закончится.

— Я хотел своей коллекцией похвастаться. — я полез в сейф: — Я тебе не говорил, что я решил нумизматикой заняться? Нет? Не знаешь, что это такое?

— Нумизматы, Рита, это такие люди, что собирают деньги иностранные, коллекционеры… — я положил перед, оторопевшей от смены темы разговора, женщиной небольшой альбом: — Видишь, сколько насобирал?

— Это что? — Рита настороженно перелистывала страницы, с упакованными под прозрачной пленкой, бумажными деньгами с изображениями, незнакомых ей портретов мужчин и женщин, в основном, в средневековых костюмах.

— Это моя коллекция немецкий дойчмарок Западной Германии. Я же буквально, до сегодняшнего дня не знал, что у меня получится переквалифицировать твою статью. И вот, как мы с тобой договаривались, я взял твои деньги, что у тебя в горшке с кактусом хранились и поменял на марки ФРГ. Тысячу тебе там оставил, под ванной лежит, под тазиком, а на остальные тысячи валюты тебе купил. Ну, свои десять процентов взял, а так, это твои деньги. Через полгода….

— Паша, это сейчас что, подстава какая-то?! — Рида схватила полотенце и тщательно обтирала обложку альбома: — Что за очередной развод?

— Да успокойся ты! — я, с силой вырвал альбом из рук напуганной подследственной: — Совсем дура что ли? С января этого года Горбачев разрешил предприятиям открывать валютные счета, а скоро начнут свободно любому гражданину продавать, и за границу с этими деньгами выпускать. А почему я это в кляссер засунул, как коллекцию, так потому что формально валютную статью еще не отменили, уже не садят, но зачем гусей дразнить.

И вообще, — я сунул альбом обратно в сейф: — Не хочешь быть нумизматом, не надо. Я тебе завтра занесу деньги, даже без учета десяти процентов. Мне СКВ самому пригодится.

— Кто?

— СКВ