Дневник служанки - Лорет Энн Уайт Страница 4

Сначала я подумала, что Бун драматизирует, потому что… потому что Бун есть Бун. Меньше всего мне хотелось, чтобы он мешал мне получать удовольствие. И тогда я сказала, что люди, которые действительно хотят что-то скрыть, не стали бы приглашать к себе в дом посторонних.

Но теперь я в этом далеко не уверена…

Женщина в окне

31 октября 2019 г. Четверг

Бьюла Браун сидела в инвалидном кресле напротив широкого углового окна своей комнаты наверху. Сквозь разрыв в облаках проглянуло бледное утреннее солнце, и его лучи упали на лицо старой женщины. Они совершенно не грели, но солнышко есть солнышко. В мрачном, сыром и дождливым климате северо-западного тихоокеанского побережья каждое появление солнца было настоящим подарком – особенно сейчас, в сезон осенних дождей. Кроме того, Бьюла не знала наверняка, сколько еще раз ей суждено увидеть солнце. До следующей осени она точно не доживет.

Ее колени прикрывал клетчатый шерстяной плед. Рядом на маленьком столике стояла тарелочка печенья с лимонным кремом; в руках она держала фарфоровую чашку чая с молоком. Не раз Бьюла молча удивлялась, как у нее хватает сил удерживать чашку ровно и не проливать ее содержимое на себя. Рак стремительно сокращал ее жизнь, но для ее возраста руки у нее были достаточно крепкими и почти не тряслись. К счастью, до них болезнь пока не добралась.

Бьюла предпочитала угловое окно другим по нескольким причинам. Во-первых, именно в него попадали первые лучи утреннего солнца, если оно вообще снисходило до того, чтобы показаться из-за облаков. Во-вторых, из этого окна были видны и принадлежащий соседям «Стеклянный дом», и залив, над которым поднималась грациозная зеленая арка моста «Лайонс Гейт», соединявшего Северный берег и Стэнли-парк с Ванкувером. Несмотря на ранний час, движение по мосту было уже довольно плотным. Люди во множестве спешили на работу, даже не подозревая, что пройдет совсем немного времени, и они точно так же будут сидеть в кресле-каталке и ждать смерти. Если, конечно, ничто не прикончит их раньше.

Пожалуй, погибнуть в автоаварии или быть жестоко убитой было бы даже предпочтительнее. Да, это будет больно, зато быстро… Так размышляла Бьюла, прихлебывая чай. Чай был едва теплым. Его приготовила приходившая по утрам сиделка – приготовила и оставила в термосе рядом с кроватью. Кстати, как она правильно называется – сиделка или няня? В последнее время так трудно разобраться во всяких терминах! Болтушка Кэти, ее патронажная медсестра из паллиативного отделения, сказала Бьюле, что сиделка имеет право недолюбливать больного, за которым ухаживает, так как она «просто сидит», а вот няня – с подопечным «нянчится».

Бьюла взяла с тарелки печенье и обмакнула в чай. Она думала о своем сыне Хортоне, который жил в ее доме на первом этаже. К матери он переехал якобы для того, чтобы заботиться о ней, но Бьюла знала: на самом деле он просто хочет заполучить после ее смерти дом. Недвижимость на побережье сильно подорожала за последнее время. Значит, Хортон не «няня», а «сиделка»… Или, того хуже, «социальный работник». Иногда Бьюле даже приходила в голову мысль: а не пытается ли сын каким-то образом приблизить ее смерть? Судя по тому, что она о нем знала, это было не исключено. Хортон был самым большим ее разочарованием в жизни.

Она откусила кусок размокшего печенья и задумалась о том, как поступит Хортон с фамильным сервизом, когда ее не станет.

Медленно жуя печенье, Бьюла бросила взгляд на залив Беррард и на скучившиеся там танкеры, ожидающие разрешения войти в порт. Потом ее внимание привлекло промелькнувшее на периферии зрения цветное пятно. Повернув голову, она увидела небольшой желтый «субару кросстрек» с голубым логотипом на дверце. Автомобиль свернул на подъездную дорожку «Стеклянного дома», и Бьюла улыбнулась, почувствовав, как у нее поднимается настроение. Это приехала уборщица. Старушка посмотрела на часы. И снова вовремя, даже на минутку не опоздала, подумала она с невольным уважением. Да, в наше время не так-то легко найти ответственную помощницу по дому.

Бьюла отставила чашку и, вооружившись мощным биноклем, предназначенным для наблюдения за птицами, направила окуляры на соседний дом – чудовищное порождение современной архитектуры, состоявшее, казалось, из одних окон с добавлением капельки металла и бетона. Внутри не было никакого движения – хозяева, наверное, еще спят.

Приходящие и уходящие соседи, люди, прогуливавшие вдоль волнолома своих собак, и спортсмены, катавшиеся по заливу на своих парусных лодочках, были единственным развлечением Бьюлы, ее ежедневным реалити-шоу. В последнее время она даже стала записывать все их перемещения, чтобы доказать себе: все, что она помнит, имело место в действительности. Хортон постоянно твердил ей, что память ее подводит, утверждал, что она просто выдумывает многие вещи и события и что ее воображение, подпитываемое мрачными скандинавскими и британскими детективными шоу, переходит всякие границы. Действительно, «Вера» была ее любимым криминальным сериалом. «Шетланд» тоже неплох, но, быть может, ей просто нравится игра Джимми Переса. А есть еще «Валландер»… Она просто обожала несчастного душку Валландера!..

С трудом двигая скрюченными артритными пальцами, Бьюла попыталась навести бинокль на резкость. Бинокль был сравнительно новым, и она еще не полностью с ним освоилась. Ага, есть!.. Бьюла навела бинокль на хрупкую блондинку с двумя пучками, похожими на ушки, – она как раз вылезала из маленькой желтой машинки.

«Ну, привет, крошка!..» – подумала Бьюла, мысленно копируя манеру своей любимой Веры. С помощью нового бинокля она наблюдала за уборщицей опытным взглядом полицейского, не упуская ни одной детали.

Уборщица была в форменной рабочей одежде: в розовой, как жвачка, рубашке-поло, практичном синем комбинезоне на лямках и белых спортивных туфлях с оранжевой полосой с каждой стороны. Черная бархотка на шее. Светлые волосы зачесаны наверх, два чуть растрепавшихся пучка торчат по сторонам головы, действительно напоминая кошачьи уши.

Из багажника уборщица достала пылесос «Дайсон», потом посмотрела наверх, на окно Бьюлы, улыбнулась и помахала рукой.

Губы Бьюлы чуть дрогнули в улыбке. Подняв скрюченную, в старческих пятнах руку, она помахала в ответ так дружелюбно, как только смогла. В течение нескольких мгновений они смотрели друг на друга, потом уборщица коротко кивнула и продолжила доставать из багажника инструменты и средства для уборки, которые в несколько приемов перенесла в «Стеклянный дом».

– Доброе утро, Бьюла! – В комнату, чуть не приплясывая, ворвалась патронажная сестра с огромной сумкой лекарств и других медицинских принадлежностей. – Ну, как мы себя сегодня чувствуем? Как мы спали?.. –