Убойная стрела Амура - Андреева Валентина Алексеевна Страница 4

Дальше возникли небольшие разногласия. Злая на Наташку Ляна предложила ребятам немедленно прочесать всю прилегающую к аэропорту территорию, дабы отыскать активистку. Я попросила подождать хотя бы еще пять минут, надеясь, что подруга уже выдохлась, начала немного соображать, а посему вот-вот вернется. В здании терминала родственницы не позволят себе громко разораться.

Наталья добровольно не вернулась, и мы покинули свой пост. Терпение Лилианы Сергеевны иссякло в результате подогрева нервным водителем, прибежавшим узнать, когда же мы наконец надумаем ехать. Великие Луки не за Московской кольцевой.

После суматошной беготни Наташку отловили, выделив из большой толпы рядом с платной стоянкой автомашин. В эпицентре сборища подруга нервно описывала двум стражам порядка наши приметы и приметы похитителей багажа. Мне понравилось, что даже в такой напряженной ситуации Наташка обозвала меня красивой шатенкой с зеленовато-серыми глазами. Было чем гордиться. Рядом кучковались зрители, разбившиеся на активных помощников в поиске и просто любопытных. И тем, и другим торопиться было некуда. По приметам нас с Лилианой, а заодно и «похитителей» толпа узнала быстро. Хуже всего пришлось помощникам Ляны. Их живо скрутили в бараний рог…

Не прошло и часа, который в устах угрюмого водителя микроавтобуса Михаила Ивановича означал «полдня», как все утряслось. Багаж из второго микроавтобуса был перегружен в его машину, туда же с постными лицами уселись слегка помятые и потрепанные Лянкины ассистенты, и Михаил Иванович отбыл к месту назначения, куда-то в Невельский район под Великими Луками. Второй водитель, улыбчивый и всем довольный (даже неожиданно пролившимся дождичком) Володя, тут же прозванный нами Вовчиком, обрадовался возможности познакомиться с одним из спальных районов столицы со смешным названием Чертаново. Нам с Наташкой с момента возвращения домой было выделено полчаса на сборы, по истечении которых надлежало стоять внизу у собственного подъезда. С вещами.

Четвертому пассажиру шестого купе пятого вагона сегодняшнего поезда «Москва-Великие Луки» несказанно повезло – мог наслаждаться одиночеством. За все уплачено. Наташка попробовала ему позавидовать, но Ляна погасила зависть в зародыше: если мы все же решим ехать поездом, до конечной дворцовой точки придется добираться пешком или на перекладных телегах. Но последние пятнадцать километров все равно на своих двоих из-за отсутствия попутного транспорта. «Карета» нам подана прямо к носу, и нечего этот нос от нее воротить. Лилиана Сергеевна из Копенгагена, пообщавшись пару минут с боксерихой Денькой и выпив чашечку зеленого чая без сахара, отчалила на микроавтобусе за какой-то Мухаткиной. Владелица дворцовых хором, с которой Ляна связалась по телефону, попросила прихватить женщину с собой.

– Мне кажется, что Лилиана Сергеевна из Копенгагена постоянно давит на наше сознание, – выпроводив родственницу, заявила Наташка, не дав мне улизнуть к себе. – Лучше бы не брала ей билет на наш поезд.

– Лучше бы ты и нам не брала эти билеты. Надо уметь слушать не только себя, но и то, что тебе втолковывают.

– Это ты про ход телефонных переговоров? Да я просто немного отвлеклась на постельную сцену в рекламе. «Икея» спальные принадлежности рекламировала.

– Тебе спать негде?

– Не хами! Я пыталась подсчитать, стоят ли бараны, шлепающиеся с неба, тех предметов, в которые они оборачивались, грохнувшись о землю. Там еще овчар такой расстроенный бегал. Ну а Лянка заливала мне про свои исключительные кремы и планы на будущее. Я же не Цезарь. Поддакивала ей время от времени. Жалко мне, что ли? За ее деньги… Потом фильм начался. На титрах я и въехала в разговор. Лянка как раз спрашивала, все ли я поняла. Даже обидно стало. Ты ж меня знаешь, тупостью никогда не отличалась.

– Ну и что ты поняла?

– То, что у баранов низкая самооценка! Не забудь мобильник. Ты его на зарядку поставила. И само зарядное не забудь.

Поспешность в сборах оказалась лишней. Ляна полтора часа ожидала сиюминутного выхода из дома госпожи Мухаткиной. Выскочив в назначенное время из подъезда и потоптавшись минут двадцать, мы вернулись домой. С твердым намерением выйти с вещами только тогда, когда «карета» действительно будет подана. Лично для меня дополнительное время было временем открытий. Во-первых, я обнаружила свой мобильник на зарядке, во-вторых, прихватила забытый пакет с сухим пайком, в-третьих, вытащила из сумки непонятно как там оказавшиеся семена. А в довершении всего открыла дверь мужу и детям и успела с ними тепло проститься. С детьми – мимолетом, поскольку они опаздывали на свой круиз и размениваться на теплые пожелания в мой адрес не успевали. Вместе с ними исчез мой пакет с сухим пайком.

С мужем я простилась основательно. Он долго не мог понять, зачем нужно ехать на вокзал за семь с лишним часов до отправления поезда. Пришлось терпеливо объяснять, что я порядочная женщина и в своем уме.

В мыслях не держала обманывать железную дорогу и самого Дмитрия Николаевича, купив билет на поезд, но намереваясь ехать на машине. А так как не могла оправдываться в том, в чем не виновата, ни за что ни про что была обвинена в чудовищной лжи и изворотливости по классическому образцу: «О, женщины! Коварство ваше имя!»

Выручила Наташка. Влетев к нам в прихожую с криком: «Карета подана!!!» – и заметив набычившегося Димку, обрадовалась ему, как родному.

– Ефимов!!! Вовремя ты попался мне под горячую руку! А я уж было смирилась с потерями. – Покопавшись в своей сумке, подруга протянула Димке три железнодорожных билета. Жестом великодушной благодетельницы. – Накладочка получилась. Лилиана Сергеевна из Копенгагена виновата, прямо в аэропорту с налету путаницу внесла. Я твоей жене деньги за неиспользуемый ею билет должна. Они тебе на даче пригодятся. Так ты скатай на вокзал, сдай эти бумажки обратно, вычти из общей суммы компенсации полную стоимость Иркиного билета, остальные вручи Боре, и ни в чем себе не отказывайте. Благодарности, конечно, не получу. Ты, похоже, язык потерял. Ну, долго стоять будешь? – Последнее относилось ко мне.

Заметив, что с физиономии мужа сошла великая обида, я тут же примерила эту обиду на себя. И слегка растерялась – не знала, как с Димкой прощаться. Проявить мужественное великодушие и подарить всепрощающий поцелуй в лоб или так уйти? С гордо поднятой головой и перспективой последующего самобичевания… Но тут Наташка рванула меня за руку, рявкнув, что теперь уже поздно вспоминать, что именно я забыла уложить в сумку. Можно подумать, я только об этом и думаю. Простились обычным порядком. Дежурные поцелуи, немного теплее дружеских. В состоянии всепрощения. Прямо у микроавтобуса, куда Димка самолично доставил наши с Наташкой сумки. Перед этим они с Лянкой долго здоровались и поминали недобрым словом остеохондроз – спутник долгих путешествий.

– Главное, задницу не отсидеть, – философски заметила Наташка, забираясь в машину и здороваясь с колоритной дамой лет пятидесяти. – Нас Наташа зовут вместе с Ириной.

В ответ прозвучало неразборчивое приветствие и «Таисия Мухатская». Женщина, с носом зарывшаяся в воротник объемного голубого свитера, прикрыла глаза, демонстрируя полное нежелание общаться. Я вопросительно взглянула на Ляну. Та еле заметно улыбнулась, подмигнула и беззвучно, одними губами весьма выразительно поправила попутчицу: «Му-хат-ки-на». Наташка громко фыркнула и ехидно заметила в «никуда», что не у нее одной склероз. Хотела еще что-то добавить, но неожиданно ойкнула, закрыла рот, села не туда, куда собиралась – у окна, и притихла.

Вовчик аккуратно тронулся с места. Ляна облегченно вздохнула, заявив, что у нас тут дышать нечем. Димка, грустно улыбнувшись, помахал вслед, и мне тут же захотелось выскочить из машины. Кажется, он это понял.

– Почти сутки не сплю, – пожаловалась Ляна, вертя головой. – Эти сборы ну просто доконали! Володя, ты дорогу хорощо знаешь?

– Обижаете, Лилиана Сергеевна. Сейчас выедем на кольцевую и до Ново-Рижского шоссе, а там прямиком. Можете спокойненько заснуть.