Татьяна Полякова - Я смотрю на тебя издали Страница 40

– Не волнуйтесь, Агата Константиновна, – серьезно заявил Берсеньев, выслушав наставления сестрицы. – Я за ней присмотрю.

«Ага, – мысленно скривилась я. – Отправили волка овец пасти». И язык ему показала, скорее от нервов. Он сунул кулак мне под нос, продолжая ласково щебетать с Агаткой. Уболтал чуть не до смерти, меня, не ее, она-то, похоже, готова его слушать до бесконечности. Наконец они простились, Берсеньев вернул мне мобильный и направился в прихожую, на минуту зайдя в комнату за своей курткой. Джентльменски подал мне пальто и сказал со своей обычной усмешкой:

– Похоже, я успел к тебе привыкнуть. И мне это совсем не нравится.

– Можно подумать, я от тебя в восторге.

По дороге мы все больше молчали. Я от нечего делать разглядывала карту соседней области (карта нашлась в машине Берсеньева), то и дело сверяясь с навигатором. Берсеньев за моим копошением наблюдал с отеческой улыбкой. Не очень-то я верила, что он завезет меня в укромное местечко и там придушит, но все равно хмурилась, наблюдая пейзаж за окном. Неизвестно, что он на самом деле задумал, от такого можно ждать чего угодно, и Агатка не спасет.

Тут я вспомнила о недавней слежке и уставилась в зеркало. Берсеньев на мое ерзанье внимание, конечно, обратил и сказал насмешливо:

– Никто за нами не увязался.

– Ты уверен? – спросила я с сомнением, хотя дорога была совершенно пуста. Он закатил глаза и отвернулся.

Вскоре мы оказались в Ремизове, а еще через двадцать минут выехали на шоссе; если верить указателю, вело оно в соседний районный городок. Как ни странно, движение здесь куда более оживленное, а вот дорога желала лучшего. Когда мы свернули на проселочную, ухабы стали такими частыми, что Берсеньев больше не пытался их объезжать. Через пятнадцать километров я увидела проржавевший щит на обочине «Турбаза «Солнечная». Снять щит никто не потрудился. Сергей Львович свернул в очередной раз, узкая дорога вела в лес. Впереди между деревьев показалась кирпичная стена. Берсеньев притормозил, с дороги съехал и остановил машину за густыми зарослями кустарника. Сейчас от этих зарослей проку немного, но с дороги его джип, пожалуй, не увидишь.

– Идем, – сказал он.

Местами в лесу еще лежал снег, почва здесь была песчаная, и пройти можно, не утопая в грязи. Но я все равно пожалела, что нет резиновых сапог, сейчас они бы очень пригодились. Сергей Львович шел вдоль кирпичного забора, держась от него на расстоянии. Поверх забора пропущена колючая проволока, то и дело попадались таблички «Частные владения». Из-за забора не доносилось ни звука, такое впечатление, что там ни души. Лес неожиданно кончился, перед нами было небольшое поле. Берсеньев поглазел на него с минуту и пошел назад.

Мы вернулись к дороге, она заканчивалась возле металлических ворот, над ними я заметила две видеокамеры. Теперь нежелание Берсеньева приближаться к турбазе становилось понятным. Все еще держась на почтительном расстоянии, мы обошли ее с другой стороны. Из-за забора по-прежнему не доносилось ни звука. Может, народ здесь появляется только в летнее время, а ранней весной обитает один сторож?

Через несколько минут мы очутились на берегу пруда. К нему вела едва заметная тропинка от калитки в заборе. Над ней тоже видеокамера. Пруд по периметру огорожен сеткой рабицей. Вдруг залаяла собака, сначала одна, потом к ней присоединились другие. Кажется, их было не меньше десятка. Мы поспешили отойти подальше. Лес в этом месте заметно поредел, и теперь за забором были видны строения, точнее их крыши. Из трубы в серое небо поднимался дымок. Потратив еще немного времени, мы вновь вышли к полю, но уже с другой стороны. Песчаная дорога уходила куда-то на восток, тут тоже оказались ворота. Вот, собственно, и все, что удалось разглядеть.

– Местечко подходящее, – произнес Берсеньев.

– Может, это какой-то приют для охотников, – нахмурилась я. – Почему бы не попытаться заглянуть внутрь? Скажем, что сбились с дороги.

– Непременно заглянем, – кивнул он. – Только подготовимся. А тебе лишний раз на глаза попадаться не стоит, если здесь обитают те, кого мы ищем.

Мы вернулись к машине, и я начала ворчать:

– Зря мы, что ли, сюда тащились?

Берсеньев пожал плечами. Препираться с ним дело зряшное, это я знала доподлинно. Оттого и предпочла помалкивать. Выехали на шоссе, и тут он удивил, свернув в противоположную от Ремизова сторону. Я сверилась с навигатором, в шести километрах западнее деревня Ухолово. Туда, надо полагать, мы сейчас и направлялись.

Окна в большинстве домов были закрыты ставнями. Наполовину разрушенная церковь на пригорке и магазин, запертый на огромный навесной замок. На единственной улице ни души. Правда, собаки бродили и нам обрадовались, дружно увязавшись за машиной. Сразу за деревней начиналось кладбище.

Берсеньев развернулся и медленно поехал назад. Собачий лай привлек к нам внимание, возле одного из домов появился мужчина в старом ватнике нараспашку. Замер в нескольких шагах от своего крыльца и неторопливо закурил. Берсеньев остановил машину и направился к нему.

– Здравствуйте, – сказал громко.

– Здравствуйте, – ответил мужчина, теперь было видно, ему уже за семьдесят, узловатой ладонью он прикрывал сигарету от ветра. – Заблудились? – спросил с хитрецой. – У нас тут в это время мало кто ездит.

– Похоже, что заблудились, – кивнул Берсеньев, я открыла окно, чтобы слышать их разговор. – Нам сказали, здесь где-то турбаза.

– Поворот вы проскочили. Там указатель, правда, весь перекошенный. В прошлом году Витька Сазонов его трактором задел. Указатель какой ни есть имеется, а вот турбазы больше нет.

– Как же так? – удивился Сергей Львович.

– А так… давно продали. Каким-то сектантам. Может, вы их ищете, прошу прощения?

– Мы вообще-то думали остановиться на пару дней. Порыбачить. – Старик насмешливо взглянул в мою сторону и кивнул, а Берсеньев как ни в чем не бывало продолжил: – На карте турбаза есть. А вы говорите – нет.

– Лет пять как нет, – сказал дядя, отбрасывая сигарету. – Раньше народ отдыхал, молоко у нас брали, картошку и прочую провизию. Бабка моя в сезон банок по пятьдесят огурцов продавала. Деньги, может, и не велики, но без них совсем беда. Крышу который год перекрыть не могу… железо проржавело. Турбазу закрыли, совхоз развалился, живи как знаешь. Кто мог, давно сбежал, а мы вот в пяти домах не живем, а мучаемся. Магазин только летом работает, когда дачники понаедут. Места-то у нас хорошие, грибы-ягоды.

– А турбазу, значит, продали?

– Я же говорю, секта там. Чем заняты, неизвестно, к нам не заглядывают и к себе никого не пускают.

– Если так, откуда же про секту знаете?

– Ну, шила в мешке не утаишь. Когда строились, кое-кто из наших мужиков там работал. Вот и рассказывали. Главный у них весь седой, волосы до плеч. А все остальные ему кланяются и руки целуют. На священника не похож, ходит в белом балахоне. Они, считай, год строились, он каждую неделю приезжал, с ним охрана и баб штук пять, все в длинных юбках и платках, вроде монахинь. Его отцом называли. А бабка моя, она страсть какая любопытная, пошла взглянуть на новых соседей, когда они в очередной раз пожаловали; так вот, Татьяна говорит, никакой этот отец Всеволод не старик, молодой совсем, а волосы красит, должно быть, для солидности, корешки-то темные. И на лице ни морщинки. Строились с размахом и все прораба торопили, не терпелось им сюда заселиться. А как въехали, так от нас заборами отгородились, подойдешь поближе – тут же охрана. Спрашивают, чего надо. Сколько их там живет, до сих пор не знаем. Продукты из города возят, у нас даже картошки не берут. Скотину точно не держат, если только кур или свиней. На своем лугу косить не дают, а там трава самое то, как раз для скотины. Народу к ним ездит много, и машины все хорошие. Часто и «Газели» катаются. И этот их главный здесь не постоянно, то уедет, то опять вернется. Машина у него здоровенная такая, вроде вашей, только еще больше. А месяца два назад от них сбежал кто-то, – хитро прищурился дед. – Полночи с фонарями по лесу бегали. Отсюда было видать. Утром к нам явились трое охранников, уж не знаю, какому они богу молятся, а по виду – бандиты. Спрашивали, не было ли в деревне чужаков. Танька с расспросами сунулась, ну, они сказали, вроде воры к ним пытались наведаться, но врут, знамо дело. Какие воры и кто к ним полезет? Там же эти… камеры кругом, собаки и охрана. Вроде уехали, но Танька проследила: они все дома проверили, те, что на зиму закрыты. Каждый замок, каждую дверь подергали. Видать, кто-то устал богу молиться и дал деру.

– Два месяца назад? – уточнил Берсеньев.

– Ну, может, чуть больше.

– В последние дни ничего странного не замечали?

– Да вроде все тихо. К нам точно не заглядывали. Машины, правда, проезжали, то ли их, то ли кто-то вроде вас заплутал.

– Странное у вас соседство, – покачал головой Сергей Львович. – Я бы на вашем месте в полицию обратился на всякий случай.