Наталья Андреева - Выдержка Страница 40

— Мы еще не оглашали помолвку.

— И правильно! — с энтузиазмом воскликнул он.

— Не понимаю: в чем дело?

— Если бы ты приехал ко мне, я бы показал тебе фотографии. Этих людей надо знать в лицо.

Я не верил своим ушам. Удача! А я-то рассчитывал отстреливаться до последнего патрона!

— Ты меня заинтриговал, — осторожно сказал я. Не спугнуть бы зверя.

— Как брат брату.

— Или услуга за услугу.

Он рассмеялся:

— Сочтемся! Ты ж Петровский!

— Что ж. Я думаю, вечер закончим у тебя.

— Только пару девочек прихватим.

— Ловкий ты парень, Юра.

— Люблю хорошую компанию.

— Хочешь обеих?

— Ах да! Я забыл, что ты женишься! Но поверь, после визита ко мне это будет уже не актуально.

— Хорошо, — кивнул я. — Которые?

Соловьев прицелился на берег, где визжали от восторга женщины, наблюдающие за регатой, и выбрал двух подружек. Высоченные девицы, одетые в белые мини-юбки и блузки с полосатыми матросскими воротниками. На плечах я заметил якоря и невольно поморщился. Блондинка и брюнетка. Играют в паре. Стараются друг другу не мешать, в крайнем случае, дополнять. От всего этого веяло пошлостью, я невольно вспомнил годы дальних странствий. Но делать нечего. Я встал и направился к подружкам. Они не верили своим глазам. И своим ушам, когда я небрежно сказал:

— Девочки, не хотите ли за наш столик? Здесь дует, брызги летят, холодно, сыро, а мы с другом пьем грог.

Они переглянулись и согласно кивнули:

— Да, прохладно.

— Вас надо согреть. — Я обнял девушек за плечи, прижал к себе: — Замерзли, птахи? Вперед!

И повел их к Соловьеву. Краем глаза заметил, как неодобрительно смотрит в нашу сторону отец. Мама, уже с непокрытой головой, стояла поодаль и говорила о чем-то с известной на всю страну телеведущей. Похоже, она успокоилась.

— Юрий, — представил я Соловьева и легонько подтолкнул к нему блондинку.

— Леонид, — с усмешкой сказал он, кивая на меня.

Девушки рассмеялись:

— Кто ж его не знает! Красавчика Лео! В Москве только и разговоров, что о его свадьбе!

— А правда, что орхидеи самолетом привезут из Австралии? — спросила брюнетка, присаживаясь рядом со мной и коснувшись моей ноги округлым коленом.

— А правда, что платье невесты стоит сто тысяч долларов? — вторила ей блондинка, слегка отодвигаясь от Соловьева.

Я молча пожал плечами. Опровергать? А смысл? Раз все всё уже знают.

— Ну так что? Устроим мальчишник? — намекнул Соловьев.

— Еще ничего не решено. Помолвка не свадьба, — лениво протянул я и прищурился на паруса: — А, хороши!

Я имел в виду яхты. Не знаю, что имел в виду Соловьев, когда сказал:

— Да-а! Шикарные!

Блондинка была так красива, что он даже забыл на время о своих любимицах-яхтах. Зато брюнетка умнее. Она знала свое место и не проявляла инициативу. Потягивала грог, наблюдая за маневрами.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Юля.

— А ее? — кивнул я в сторону блондинки.

— Нина.

Приз взяла яхта со странным названием: «Людмила Сергеевна». Но к победе ее привел мужчина. Лет пятидесяти, в капитанской фуражке, с загорелыми дочерна лицом и руками. Этими руками он бережно взял кубок и небрежно засунул в карман часы эксклюзивной работы немалой стоимости. А кубок поднял высоко над головой. Ему долго и искренне аплодировали. На этом шоу закончилось. Мы с Юрием подняли со стульев свои «призы», обняв их за тонкие талии.

— Предлагаю продолжить вечер у меня, — предложил Соловьев. — В загородном доме. Устроим пикник.

Девушки не возражали. Я направился к родителям, которые как раз собирались отбыть.

— Мама, папа, к ужину не ждите, — скороговоркой сказал я.

— Кажется, тебя предупреждали, — нахмурился отец.

— А вдруг это моя судьба?

— Твою «судьбу» регулярно видят в компании с разными мужчинами. Она занимается древнейшей профессией.

— Ты-то откуда знаешь о древнейшей профессии?

— Не паясничай! — взвился отец.

— А ты не читай мне мораль, — окрысился я. — Я совершеннолетний.

— Перестаньте, — вмешалась мама. — Леня, ты знаешь, что делаешь. Но, надеюсь, к утру ты объявишься?

— Раньше. — Я посмотрел на брюнетку и добавил: — Гораздо раньше.

Соловьев в это время грузился. Бабочка-парус успокоилась на крыше его огромного джипа. Блондинка села рядом с ним, брюнетка порхнула в мою машину. Красное ей шло, она гармонировала с обивкой сидений. Я поехал вслед за Соловьевым, не обращая внимания на рассерженное лицо отца.

— Что тебе от него нужно? — спросила брюнетка, перекатывая во рту жевательную резинку.

— От кого? — удивился я.

Она указала взглядом на джип, маячивший впереди. Я правильно подумал: она не глупа. Но не настолько, чтобы я с ней откровенничал.

— Пустяки, — отмахнулся я и добавил: — Бизнес.

— А-а-а…

— А почему ты так подумала?

— Во-первых, ты отдал ему Нину, — усмехнулась брюнетка. — Она красивей. Во-вторых, тебе нет нужды платить женщинам за любовь. Только пальцем помани — сами прибегут. Еще и приплатят.

— А ты берешь деньги с мужчин?

— Да.

— Что ж. Меня это устраивает. Я тебе заплачу, если ты на время нейтрализуешь подружку. Мне и в самом деле надо поговорить с Юрием о делах.

Она кивнула:

— Хорошо. Можешь на меня рассчитывать.

— Ты вообще по жизни чем занимаешься? — спросил я после паузы.

— Работаю моделью, учусь в институте. Планирую открыть свое агентство. Деньги коплю.

— Сама откуда?

— Из Сибири.

— Сибирь большая.

— Хочешь изучить географию нашей необъятной Родины? — усмехнулась она. — Не парься.

— Хамишь. Ведешь себя неправильно. Непрофессионально. Что ж не пытаешься меня обольстить?

— Толку-то? — лениво ответила она. — Денег ты мне и так заплатишь, остального все равно не будет. Ты на мне никогда не женишься. Толку-то? — повторила она.

— Умная. Жаль, что мы не встретились раньше.

— Раньше, это когда?

— До того, как ты этим занялась.

— Где не встретились? В Сибири? — она посмотрела на меня в упор.

Разговор иссяк. Во всяком случае, я получил союзника. Соловьев жил не на Рублевке, в другом элитном поселке, где земля была гораздо дешевле. Нас встретил сторож, который открыл ворота. Его жена, видимо, была кухаркой и убирала покои хозяина. Супружеская пара жила в неприметном домике у самых ворот, Соловьев же в двухэтажном особняке скромных размеров. Лужайка перед домом идеально подстрижена, клумбы ухожены. Мы расположились за домом, где были небольшой бассейн, беседка и мангал. Я невольно вспомнил Сидора Михайловича. Оказывается шашлыки — вещь опасная. Но, как только наступает лето, мы жить без них не можем. Беден человек или богат, без разницы. Видимо, это у нас в крови: с первыми лучами солнца просыпается желание вкусить мяса, жаренного на углях, и до конца дачного сезона так и не пропадает.

Вскоре был накрыт стол, Юрий Соловьев предложил выпить. Вот тут и началась моя игра. Я сослался на то, что за рулем, решив остаться в компании самым трезвым. Но Соловьеву позволил напиться. Юля мне всячески помогала. Она честно отрабатывала свои деньги. Подпаивала Нину, пила с Соловьевым на брудершафт, заливисто смеялась. Эта девушка мне нравилась, жаль, что она занимается древнейшей профессией. Не то чтобы я боюсь расстроить отца. Но детей от нее не хочу. Это уж точно.

Наконец Соловьев опьянел, и я решил, что момент настал. Юля тоже это поняла и отвела Нину в сторонку. Они о чем-то шептались, Соловьев косился на девушек и на его лице, размытом крепким алкоголем, блуждала такая же размытая улыбка.

— Ну что? — подмигнул я. — Оставить тебе обеих?

— А ты куда?

— Меня невеста ждет.

— А-а-а… Невеста… Я сейчас тебя просвещу насчет твоей невесты. И тогда ты останешься.

Он поднялся и нетвердой походкой направился к дому. Я махнул девушкам рукой:

— Птахи, не скучайте! Мы скоро!

Юля кивнула и занялась подружкой. А я занялся Соловьевым. Войдя в дом, он направился к лестнице, ведущей на второй этаж, на третьей ступеньке споткнулся.

— Спокойно, — сказал я, поддержав его.

— Все в порядке. Это грог, — пьяно рассмеялся Соловьев.

Грог был давно, но я не стал возражать. Мы поднялись на второй этаж и прошли в комнату, которая оказалась его рабочим кабинетом. Соловьев долго копался в шкафу, потом вынул из его недр пачку фотографий и небрежно швырнул на стол:

— На, любуйся!

— Что это?

Я дрожащими руками придвинул к себе фотографии. До сих пор они ускользали из моих рук. Я лишился всего, в то время как он был обладателем сокровища, только не знал этого. Большинство фотографий были мне знакомы, я сам делал подборку.

— Она. Анька.

— Ты снимал?

Я быстро просматривал фотографии, словно боялся, что они от меня ускользнут. Вот сейчас откроется окно и случится взрыв или очередной пожар. Но было тихо. Я бы сказал: подозрительно тихо.