Марина Серова - Автограф убийцы Страница 40

Я бегом вернулась к письменному столу, схватила канцелярский нож и вернулась к тумбочке. Промучившись с замком минуты три, я удовлетворенно услышала щелчок. Дернув ручку в очередной раз, я почувствовала, что ящик поддается. Вытянув его полностью, я заглянула внутрь. Ключи лежали на самом видном месте. Для сравнения я достала ту связку, что оставил Могильников. Ключи совпадали один в один. И еще одна деталь порадовала меня несказанно. На брелоке, представляющем из себя круглый кусочек кожи, были выбиты инициалы «ФД». Фирузов Денис! Все, попалась красавица. Теперь тебе точно не отвертеться! Я просмотрела остальное содержимое ящика. Какие-то бумаги, чеки, счета. Документы относились к деятельности «Фасад-ко». Разбираться, что тут к чему, времени не было. Решив, что бумаги подождут, я собралась вернуть все на место. И как раз вовремя. В коридоре послышался звонкий голос Юленьки. Я поспешно задвинула ящик на место.

– Светлана, вы уже вернулись? Как прошла встреча? – утрированно громко вопрошала Юленька.

Светлана что-то отвечала, но ее слов разобрать было невозможно. Я замерла с канцелярскими ножницами в правой руке. Левой я держала дверку тумбочки, стараясь закрыть ее неслышно. Снова послышался голос Юленьки, но уже гораздо ближе к двери.

– А у вас в кабинете посетитель. Помните Татьяну? Детективша, которая приходила на днях? Так вот, она вас ждет! – в голосе девушки послышались нервные нотки.

Видимо, реакция Полянской была отрицательной, так как Юленька полным слез голосом произнесла:

– Вы не предупреждали, что детектив – нежелательный посетитель. Если господин Суровцев кого-то видеть у себя не хочет, он говорит об этом прямо. И я слежу за тем, чтобы человек этот больше на глаза ему не попадался. Могли бы четко сказать – детектива не пускать.

Последние слова были произнесены уже при открытой двери. Я едва успела выпрямиться и, метнувшись к окну, замереть в скучающей позе. Полянская стремительно вошла в кабинет. Окинув меня подозрительным взглядом, она грубо спросила:

– Что вы здесь делаете?

– Пришла к вам. Поговорить, – не обращая внимания на грубость, ответила я.

– В прошлый раз не наговорились? – продолжая грубить, произнесла Полянская.

– Представьте себе – нет. Вы оказались на редкость интересным собеседником. Не удержалась, чтобы не вернуться и не продолжить общение с вами, – язвительно проговорила я.

– У меня нет ни времени, ни желания общаться с вами, – сердито сказала Полянская. – Будьте так любезны, покиньте мой кабинет и впредь, если у вас снова появится желание почесать языком, предварительно звоните. Представьте себе, остальные люди вынуждены иногда работать. Тратить рабочее время на пустые разговоры – слишком большая роскошь для современного человека.

– Браво, браво! Прекрасная речь, – поаплодировала я. – Даже прерывать жалко. Но, увы, время в наши дни и вправду дорого. Поэтому не стану ходить вокруг да около, а спрошу напрямик: когда вы задумали убить Фирузова?

Полянская, имеющая до этого момента вызывающий и даже дерзкий вид, дернулась, как от удара. Тщательно подбирая слова, она проговорила:

– Вы понимаете, что я могу привлечь вас за клевету?

– Боюсь, подобного шанса вам не представится. Слишком сильно вы наследили, чтобы иметь возможность назвать меня клеветницей, – возразила я.

– Почему вы так со мной разговариваете? Мне казалось, я все объяснила еще в прошлый раз. И про наши отношения с Денисом, и про попытку очернить меня, и даже про неоспоримое алиби на момент смерти Фирузова, – еле сдерживаясь, произнесла Светлана.

– Мне тоже так казалось. Сначала. Но потом я встретила кое-кого, поговорила кое с кем, побывала кое-где, и вот результат: мое мнение кардинально изменилось. Причем не в вашу пользу, – подытожила я.

– Вы говорите загадками, – поморщилась Полянская. – Если кроме ваших инсинуаций предъявить вам нечего, то я настоятельно требую, чтобы вы избавили меня от своего присутствия.

– Слишком поздно. Даже если я сейчас уйду, пользы вам это не принесет. Сюда уже едет человек, по инициативе которого было проведено расследование обстоятельств смерти Фирузова. С уверенностью могу сказать, что Денис погиб не в результате несчастного случая, а по причине коварного замысла. Вашего коварного замысла, – повторила я.

– Вам нечего предъявить, поэтому вы и пришли сюда, – взорвалась Полянская. – Хотите вывести меня из себя, заставить наговорить лишнего, оклеветать себя. Не выйдет! Я никого не убивала! Никогда не была на стройке, на которой погиб Фирузов. И вообще не имею к нему отношения! У меня алиби!

– Ваше алиби рассыпалось при первой же серьезной проверке, – спокойно возразила я. – Допустим, горничная могла поверить в то, что девушка вашего склада характера пытается обрести душевный покой, занимаясь бегом в шесть утра. Но поверит ли этому прокурор? Если бы не случайность, приведшая горничную в тот день к дверям вашего номера раньше назначенного срока, возможно, ее показания были бы существенным препятствием при доказательстве вашей виновности. Но, увы, горничная пришла тогда, когда пришла. И застала вас в тот момент, когда вы возвращались в гостиницу после убийства Фирузова. Следователь без труда просчитает время, необходимое на дорогу от строительной площадки до гостиницы.

– Вы несете чушь, – стараясь не поддаваться панике, сказала Полянская.

– И то, что вы наняли бомжа Ушлого для того, чтобы он и его дружки проделали дырку в заборе, тоже чушь? И то, что вы не один раз приходили в дом Фирузова под видом распространителя фирменной одежды и первый раз приходится на день смерти Дениса. Какая циничность! Заявиться в дом убитого, когда еще и нескольких часов не прошло с момента смерти, – потеряв самообладание, бросила я обвинение в лицо Полянской.

– Вы ничего не докажете, – нагло произнесла она.

Моя горячность привела ее в состояние покоя. Какие уж она сделала для себя выводы, не знаю, но только смелости ей это прибавило. «Впредь надо стараться сдерживать эмоции», – одернула я сама себя. Выдержав небольшую паузу, я продолжила:

– Вы глубоко заблуждаетесь, Светлана, если думаете, что ничего невозможно доказать. У меня имеется масса свидетелей, которые подтвердят вашу с Фирузовым связь. Любовница Фирузова видела вас в ресторане накануне смерти Дениса. Как вы объясните это?

– Почему я должна что-то объяснять? Ну, встретились. Случайное свидание. Пришли в один и тот же ресторан. Узнали друг друга. Решили поесть за одним столом. Достаточно или продолжить? – выдала возможный вариант событий Полянская.

– После того что он с вами сделал, у вас появилось желание разделить с ним трапезу? – с сомнением в голосе проговорила я.

– Я вообще человек незлопамятный, – усмехнулась Полянская.

– Вот это вряд ли, – возразила я. – А хотите, расскажу, как все было?

– А почему бы и нет? С детства сказки обожала, – согласилась Полянская, усаживаясь на стул возле входной двери.

Я удивилась такой покладистости. Предлагая рассказать все, что знаю, я никак не предполагала, что Полянская согласится. Но она не возражала и даже место поудобнее выбрала. «Или пытается выиграть время, или что-то серьезное задумала», – решила я, но рассказ начала. Говорила я долго. И про встречу Дениса и Могильникова, и про совместную работу в «Тандеме», и про откровения «Одуванчика». Светлана слушала внимательно. По мере продвижения повествования выражение ее лица не менялось, отражая лишь вежливую заинтересованность. Но когда я дошла до того места, как проникла в ее кабинет с целью отыскать ключи от квартиры Фирузова, нервы Полянской сдали. Вскочив со стула, она бросилась к двери. Я настигла ее в тот момент, когда она, схватившись за дверную ручку, пыталась выскочить из кабинета. Оттолкнув Светлану от двери, я крикнула:

– Все кончено, Светлана. Вам некуда бежать.

– Отойди от двери, – с металлом в голосе произнесла Полянская.

В руках у нее появился пистолет. Наставив дуло на меня, она прицелилась. В самый последний момент я поняла, что она сейчас выстрелит, и ничком упала на пол. Пуля рикошетом отскочила от стены и вошла мне в предплечье. В следующее мгновение Светлана оказалась прямо надо мной. Глухой удар, и я полетела в черную бездну.

Очнулась я на больничной койке. Голова раскалывалась от нестерпимой боли. Предплечье, туго стянутое повязкой, ныло. Во рту пересохло.

– Пить, – произнесла я.

Вместо привычного звука горло издало лишь слабый писк. Несмотря на это, надо мной возникло лицо Могильникова. Радостно улыбаясь, он поднес стакан живительной влаги к моим губам и проговорил:

– Очнулись? Вот и славно. Ну, и напугали вы нас, Татьяна. Когда я увидел вас лежащей на полу в кровавой луже, то решил, что вас уже не спасти!

– Что произошло? Где Полянская? – окрепшим голосом спросила я.

– Успокойтесь. Все в порядке. Полянская сейчас в полиции. Дает признательные показания. Юленька, секретарша той фирмы, в которой работала Полянская, все мне рассказала. И следователю тоже. Представляете, она записала весь ваш рассказ на диктофон! – восхищенно произнес Могильников.