Дик Френсис - Расследование Страница 40

– Сумасшедшие порой бывают способны на большие хитрости, – все еще недоверчиво отозвался Тони.

– Грейс тут не главная, – уверенно сказал я. – Нас оклеветал Джек Роксфорд.

Воцарилось молчание. Затем Джек вдруг заговорил высоким, срывающимся голосом:

– Ну зачем ей понадобилось сегодня утром ехать к Крэнфилдам? Ну почему ей было не оставить все как есть?

– Не отчаивайтесь, – сказал я Джеку. – Я все равно уже догадался, что это вы.

– Этого не может быть.

Ферт прокашлялся.

– Послушайте, Келли... Мне кажется, вам следует сообщить нам, на каком основании вы делаете это в высшей степени серьезное обвинение.

– Все началось тогда, когда Крэнфилд уговорил Эдвина Байлера забрать у Роксфорда своих лошадей и передать ему. Скорее всего, Крэнфилд действительно, как говорила Грейс, в качестве главного аргумента приводил то, что у него репутация в обществе выше, чем у Роксфорда. Положение в обществе, престиж – понятия, весьма дорогие сердцу Декстера Крэнфилда, и он склонен полагать, что и все остальные придерживаются того же мнения. В случае с Эдвином Байлером он не ошибся. Но Джек работал с Байлером с тех пор, как тот приобрел свою первую лошадь. Байлер богател, покупал новых классных лошадей. Росло и состояние Роксфорда. Потерять Байлера было для него катастрофой. Возвращением в неизвестность. Полным крахом. Джек – неплохой тренер, но у него не хватает характера, чтобы выбиться в высшую лигу. Тут нужен счастливый случай, подарок судьбы. Что-то вроде того, что он получил в лице Байлера. А второго Байлера за одну жизнь не встретить. Поэтому почти с самого начала я заподозрил Джека. Когда Крэнфилд через два дня после расследования сообщил мне, что Байлер собирался передать своих лошадей ему. Я тогда сильно расстроился, что не смогу на них выступать, но сразу одернул себя, а каково, мол, было бы Джеку, если бы он лишился этих лошадей.

– Это было нечестно, – уныло отозвался Джек. – Нечестно.

– Я не был пристрастен, – продолжал я, – потому что у Пэта Никиты были те же мотивы. Только наоборот. Они с Крэнфилдом ненавидят друг друга. В течение многих лет он пытался увести от Крэнфилда Джессела, и, конечно, дисквалификация Крэнфилда решала бы все проблемы. Были, разумеется, и другие люди, которые кое-что выигрывали бы от этого. Например, Чарли Уэст. Он получал возможность выступать на Уроне, окажись я вне игры. Кроме того, существовала возможность, что от этого выигрывал бы и кое-кто еще – по неизвестным мне мотивам.

– Так почему же это все-таки, по-вашему, мистер Роксфорд? – спросил Ферт.

Вынув из кармана письмо, которое прислал мне Тедди Девар, я протянул его лорду Ферту и объяснил, что это такое.

– Эти линии указывают на связь Дэвида Оукли с людьми, фамилии которых обведены кружками. Среди них – Джек Роксфорд. Он, как вы видите, знал о существовании Оукли. Он знал, что Оукли готов подделать любые улики.

– Но... – начал было лорд Ферт.

– Понимаю, – перебил его я. – Косвенные доказательства. Но вот список лиц, представленный Джорджем Ньютоннардсом. – Я вручил ему список и объяснил: – Это люди, знавшие, что Крэнфилд ставил на Вишневый Пирог у Ньютоннардса. Опять-таки это не является неопровержимым доказательством, потому что знали об этом и люди, не включенные в этот список. Но вот этот человек, – я показал на имя в списке лиц, с которыми общался Герби Саббинг, – брат Грейс Роксфорд, шурин Джека.

– Вы неплохо потрудились, – сказал Ферт, поглядев на меня.

– Один список был составлен для меня Тедди Деваром и его другом, а другой – Джорджем Ньютоннардсом.

– Но они действовали по вашей просьбе?

– Да.

– Что-нибудь еще?

– Еще аккуратно напечатанные листочки с обвинениями в наш адрес, присланные лорду Гоуэри. Кстати, это вовсе не похоже на стиль Грейс. Но можно сличить этот шрифт с пишущей машинкой Джека. Сличение шрифтов помогает не хуже, чем сравнение отпечатков пальцев. Но мне этого пока не удалось сделать.

Джек дико посмотрел на меня. Смысл списков явно прошел мимо его сознания. А вот упоминание о машинке заставило его очнуться.

Ферт медленно проговорил:

– Из секретариата стюардов мне передали письмо, в котором до их сведения доводится, что дисквалифицированный жокей по-прежнему проживает на территории конюшни. Насколько я помню, шрифт тот же самый, что и на тех листках.

– Это уже скорее дело рук Грейс, – заметил я. – Мстительно, но без серьезных последствий.

– Я не писал в секретариат, – сказал Джек.

– А Грейс?

Он помотал головой. Возможно, он просто не знал. Впрочем, это было и не важно. Я не стал настаивать. Вместо этого я сказал:

– Сегодня утром я заглянул в багажник машины Джека, пока он находился в доме Крэнфилдов. У него большой набор инструментов, включая и ручную дрель.

– Нет, – сказал Джек.

– Да. Кроме того, у вас есть серый «Фольксваген», тот, на котором сегодня приехала Грейс. Эту машину видел механик моего гаража, когда вы приехали порыться в останках моей машины. Похоже, вам хотелось отыскать и забрать обломки с характерными отверстиями, которые могли бы навести людей из страховой компании на мысль о покушении на убийство. Но Дерек вас опередил. А вы либо проследили, откуда он, либо навели справки в гараже, не захватил ли он с собой кое-какие сувениры, потому что послали Оукли, чтобы он забрал обратно находку Дерека. Он искал кусок металла с дыркой. Подробности были ему неизвестны. Он надеялся на этом заработать.

– Он нашел то, что искал?

– Нет, я хорошо спрятал эту штучку. Можно ли доказать, что какая-то конкретная дрель просверлила какое-то конкретное отверстие?

Лорд Ферт не знал. Джек молчал.

– Когда Джек услышал на балу, – продолжал я, – что я намерен найти того, кто оклеветал нас с Крэнфилдом, он решил, что лучше избавиться от меня, пока я не выполнил обещания. Ибо в таком случае он терял не только лошадей Байлера. Поэтому, пока я разговаривал с лордом Фертом и танцевал с Робертой, Джек отправился на стоянку и устроил мне ловушку. Вот этого, – спокойно сказал я, вспомнив, какую боль причинили мне все мои тогдашние вывихи, – я никак не могу простить.

– Я сверну ему шею, – кровожадно пообещал Тони.

– Его судьбу, – сказал я, покачав головой, – определит лорд Ферт.

Ферт уставился на меня:

– Значит, вы предоставляете мне право вынести приговор?

– Как уславливались.

– Приговор, который бы вас удовлетворил.

– Да.

– Что же удовлетворило бы вас?

– Не знаю...

Тони беспокойно заерзал на стуле, поглядывая на часы:

– Лорд Ферт, Келли, послушайте... У меня в последней скачке выступает лошадь. Надо ее собирать... Мне пора идти.

– Да, конечно, – сказал лорд Ферт. – Но мы были бы вам признательны, если бы вы хранили молчание о том, что услышали здесь.

– Конечно, – испуганно отозвался Тони. – Никому ни слова. Надо так надо. – Он встал и двинулся к двери. – А с тобой мы после увидимся, скрытный негодяй, – сказал он мне.

Он вышел, и в этот момент в дверь ввалилась щебечущая стайка стюардов с женами, вознамерившихся выпить чаю. Лорд Ферт подошел к ним, и под его огненным взором они немедленно ретировались. Официант, материализовавшийся вдруг из воздуха, был поставлен у входа с инструкциями отправлять всех гостей в чайную комнату.

Лорд Ферт быстро вернулся к столу и сел.

– Итак, Роксфорд, – сказал он самым деловым тоном, – мы выслушали обвинения Келли. Теперь ваша очередь говорить. Что вы можете сказать в свое оправдание?

Джек медленно поднял голову. В морщинах его всегда опечаленного лица блестели капельки пота.

– Это был не я, – сказал он мертвым голосом.

– Это, конечно, была не Грейс, – сказал я, – потому что лорд Гоуэри совершенно определенно сказал, что шантажировал его по телефону мужчина. И с Чарли Уэстом по телефону говорил мужчина – по крайней мере, если верить его словам.

Джек Роксфорд дернулся на стуле.

– Да, Роксфорд, – сказал Ферт. – Мы все знаем про лорда Гоуэри.

– Вы не могли...

– Вы принадлежите к одному клубу, – сказал я так уверенно, словно это было уже доказано.

Для Джека Роксфорда упоминание об этом клубе оказалось тем же рычагом, что открыл все шлюзы лорда Гоуэри. Он тоже стал распадаться на части.

– Вы не понимаете...

– Расскажите нам, – попросил лорд Ферт, – и мы попробуем понять.

– Грейс и я... Грейс была против. – Он замолчал.

Я потряс его за плечо.

– Грейс предпочитала нормальный секс и не разделяла ваших наклонностей?

Он заговорил, путаясь в словах:

– Вскоре после нашей женитьбы начались скандалы... Мне это было невмоготу. Я любил ее, очень любил. Но я никак не мог наладить наши отношения... Она не понимала, что я стегал ее... из любви. Она говорила, что подаст на развод, обвинит меня в жестоком обращении. Поэтому я нашел одну девушку. С улицы... Она ничего не имела против, если ей за это платили... Если бы я мог продолжать к ней ходить... Но она сказала, что завязала это и... Но в Лондоне был такой клуб... Я пошел туда... и все стало на свои места. Мы с Грейс... все нормально... в общем конечно, не особо... но все-таки брак не распался...