Карина Тихонова - Мятная полночь Страница 40

Я поморщилась:

– Не ори.

– Ты понимаешь, что подставила меня под удар?

– Ничего, переживешь, – непочтительно ответила я и бросила трубку.

Выходит, Олег Витальевич уже добрался до господина Крылова. Очень оперативно, браво! Работает человек, ничего не скажешь. Зря я на него сегодня бочку катила. Телефон зазвонил снова, и я поморщилась. Нет уж, разговаривать с раздраженным Димкой мне не хочется. Плевать мне на его обиды и опасения. Сейчас меня беспокоит только моя сестра.

Я улеглась на диван, закрыла глаза и попыталась отрешиться от назойливого телефонного звонка. Но он дребезжал и дребезжал, расшатывая мою нервную систему, которая и так была не в лучшем состоянии. Наконец я не выдержала, вскочила с дивана, схватила трубку и выкрикнула:

– Пошел к черту! Отстань от меня, придурок!

– Лиза? – дрожащим женским голосом осведомилась трубка.

Я моментально остыла:

– Извините, это я не вам.

– Ничего. Это Саша. Саша Гаганова.

Я присела на подлокотник кресла:

– У тебя есть новости?

Динкина подруга немного помялась:

– Не знаю, имеет ли это значение… Мелочь, в общем-то.

– Ты говори, а я сама решу, имеет она значение или нет, – сказала я.

– Помните, вы говорили про букву «Т»? Я долго думала, вспоминала и кое-что припомнила. Мы с Динкой иногда ездили на выходные к моей бабушке. Она живет за городом. Бабушка строила парник, и как-то раз мы с Динкой ей помогли. Динка сказала: «Теперь у вас с парником дом в форме буквы „Т“.

– В форме буквы «Т», – повторила я. И спросила: – Давно вы к ней ездили?

– Весной. В начале марта. Вообще-то парник устанавливали мужчины, а мы с Динкой были на подхвате: снег разгребали, мусор убирали… Не знаю, важно это или нет.

– Сашенька, это очень важно! – закричала я. – Спасибо! Мне нужно срочно ехать к твоей бабушке! Очень срочно! Где она живет?

Саша объяснила мне, как добраться до бабушкиного дома, я все тщательно записала. Мы договорилась, что Саша позвонит бабушке и предупредит ее о моем приезде. Я положила трубку и бросилась к двери. Мне нужно было успеть на последнюю электричку.

Сашина бабушка, Анна Михайловна, встретила меня с испуганным выражением лица. Я ее не винила: поздний визит незнакомой взъерошенной бабы с фингалом под глазом кого хочешь напугает. Поэтому я постаралась взять себя в руки и успокоить хозяйку дома.

– Извините меня за позднее посещение, но это очень важно.

– Да, я понимаю, – пролепетала Анна Михайловна.

– Мне нужно кое-что узнать. Вы постараетесь вспомнить, правда?

– Да, конечно.

Я приложила руку ко лбу. Сердце колотилось так гулко, что я немного оглохла. Наконец я перевела дыхание и смогла взять себя в руки. Глубоко вздохнула и спросила:

– Скажите, Дина часто к вам приезжала?

– Только один раз, – ответила Анна Михайловна. – И очень мне помогла…

– Разрешите мне взглянуть на парник, – перебила я.

Парник находился позади одноэтажного дома. Коридор, шедший от входной двери, делил дом на две равные части и приводил к внутреннему выходу во двор. Эта вторая дверь позади дома являлась одновременно входом в парник. Парник был длинным и придавал конструкции форму буквы «Т».

Анна Михайловна распахнула дверь, включила свет и пригласила:

– Прошу!

Я вошла в помещение, похожее на надземный переход. Знаете, бывают такие сооружения над дорогой в форме пластиковой бутылки? Примерно так же выглядел и парник: длинные прозрачные стены и металлические спайки между ними.

Я обвела взглядом пустое пространство:

– А почему здесь ничего не растет?

– Землю не привезли, – ответила Анна Михайловна. – Я хочу посадить лимонное деревце, разные теплолюбивые цветы. Для них нужна хорошая земля. Пока ее не привезут, высаживать рассаду нет смысла.

Я почесала бровь. Прокол получился. Почему-то мне казалось, что Динка оставила для меня какой-то знак именно в этом парнике. А тут не то что знака, вообще ничего нет!

– Понятно, – сказала я упавшим голосом. – Скажите, а где девочки спали?

– В комнате Саши.

– Можно взглянуть?

Анна Михайловна выключила свет в парнике и пошла обратно по коридору. Я молча следовала за ней. Анна Михайловна открыла дверь комнаты, включила в ней свет и пригласила:

– Входите.

Я обвела взглядом небольшое уютное пространство. Две кровати стояли у противоположных стен, между ними находился большой оранжевый торшер. К окошку приткнулся старый письменный стол, завершали обстановку шкаф-купе и кресло-качалка с брошенным на нее пледом.

– Как хорошо, – невольно сказала я.

– Да, девочкам тоже нравилось. Обещали приехать летом, но все никак не соберутся.

Я вышла на середину комнаты, огляделась еще раз. Не так много мест, где можно что-то спрятать.

– Можно мне открыть шкаф? – спросила я.

– Пожалуйста! Сейчас там пусто, это шкаф Сашеньки.

Я отвела в сторону зеркальную дверцу. Действительно, пусто. Иголку спрятать негде. Я закрыла шкаф, обернулась, обшарила взглядом стены. Над одной кроватью висела репродукция картины Крамского «Незнакомка».

Я оглянулась на Анну Михайловну. Показала на кровать, спросила:

– Это Динкина?

– Да, – ответила она, не раздумывая. – Дина спала на этой кровати.

Я сбросила туфли. Забралась на стеганое покрывало, осторожно сняла картину с гвоздя. Перевернула, осмотрела задник тяжелой деревянной рамы. И даже не удивилась, увидев какие-то бумаги, спрятанные между деревом и холстом. Я вытащила плотную пачку, повесила картину обратно и слезла с кровати. Анна Михайловна следила за мной с изумлением и испугом.

– Извините, – сказала я ей. Влезла в босоножки, как во сне двинулась к входной двери. Взялась за ручку, повернулась к хозяйке, повторила: – Извините.

Анна Михайловна не ответила. Я открыла дверь и вышла из уютного домика в форме буквы «Т». Постояла на крыльце, подумала, сунула стопку бумажных листов за отворот бюстгальтера. Так будет надежнее. Я поправила на плече сумочку и зашагала к станции. Бумаги, спрятанные на груди, жгли мне кожу, как угли.

Интересно, что там такое? Впрочем, скоро я все пойму. Приеду домой, разверну, прочитаю. И окажусь причастной к древней тайне. Узнаю, где находится заначка покруче фараоновой. По рукам и спине пробежали быстрые ледяные мурашки. Я обхватила себя ладонями и сильно растерла плечи. Это нервное. Интересно, кто бы на моем месте не нервничал? Все-таки я умница. Добралась до тайника. Ну, Динка, ну, голова! Связала в коротком разговоре амулет, букву «Т» и при этом передала привет Саше Гагановой! Я могла бы догадаться гораздо раньше!

Размышляя о случившемся, я вошла в темную аллею. С двух сторон от меня выстроились роскошные стройные тополя, между ними скромно приткнулись редкие беспородные кустики. Сейчас дойду до конца тропинки, перейду через дорогу, а там до станции – рукой подать. Последняя электричка в город через полчаса. Ничего, посижу на перроне среди других пассажиров, там я буду в безопасности. Интересно, как у меня хватило духу одной, на ночь глядя, ехать за город? Просто не успела ничего сообразить, вот и поехала. Не успела испугаться, так сказать. Но вообще этого делать не следует. В смысле, разъезжать одной по ночам. Мало ли что…

За спиной негромко хрустнула ветка. Я остановилась и быстро оглянулась. Никого.

– Эй! – окликнула я темноту дрожащим голосом.

Темнота промолчала. Я постояла на месте, вглядываясь в сумрак между деревьями. «Показалось. Тебе просто показалось», – вкрадчиво шепнул на ухо голосок. Убаюкивает. Усыпляет.

– Нет, – громко сказала я. – Мне не показалось. Здесь кто-то есть.

Молчание. Я медленно попятилась, не поворачиваясь спиной к неведомой опасности за кустами. Так и буду двигаться до самого конца аллеи. Раки всю жизнь пятятся, и ничего, живут. Вот и я попробую, каково это, двигаться по жизни задом наперед.

Я пятилась и пятилась, не отрывая взгляда от кустов между тополями. Никакого движения, никаких звуков не уловила, но страх не прошел. Наоборот, с каждым сделанным шагом меня пожаром охватывала паника. Еще чуть-чуть. Буквально десять шагов, и я выберусь из этой безлюдной мышеловки. Понес меня черт… Додумать я не успела. Чья-то рука плотно закрыла мне рот. Если бы я не находилась в состоянии полной и абсолютной боеготовности, не знаю, удалось бы мне выбраться живой или нет. Но я отреагировала мгновенно. Не раздумывая, не размышляя, сплела обе ладони в единый кулак и с размаху ударила назад, через собственное плечо. Кулак врезался во что-то твердое. Человек за спиной всхлипнул от боли. Похоже, я заехала ему по лицу.

Не давай ему опомниться! – приказала я себе. И изо всех сил впечатала ступню в невидимое мне колено. Каблук босоножки хрустнул и сломался от удара. Человек охнул.

Руки, закрывавшие мой рот, обмякли и разжались. Я повернулась, оттолкнула в сторону черную скорченную фигуру, кинулась бежать к выходу из аллеи. Выскочила на дорогу, перебежала узкую асфальтовую полоску, услышала за своей спиной хриплое сдавленное дыхание. Человек, напавший на меня, пришел в себя и бросился в погоню.