Елена Арсеньева - Помоги другим умереть Страница 40

И он потащил Женю за собой.

Она попыталась было расспрашивать, однако в подъезд следом за ними вошел бородатый мужик с собакой, и Олег предостерегающе стиснул Жене руку.

– Вам какой? – спросил мужик, ловко зажимая своего бульдога в угол тесного лифта и занося палец над панелью с выжженными и почернелыми, словно в них тоже било молнией, кнопками.

– Нажимайте, – обаятельно улыбаясь, предложил Олег. – Нам выше.

– Выше меня только крыша, – гордо сообщил попутчик. – Вы что, тоже из руферов? Вроде староваты…

Женя открыла было рот, чтобы спросить, кто, в конце концов, эти самые руфоры или руферы, но Олег снова сжал ее кисть, да так, что Женя невольно пискнула.

Попутчик подозрительно покосился на нее, но Женя уже стояла с каменным лицом. На счастье, вдруг заскулил пес, и хозяин тотчас переключился на него:

– Тихо, Атос. Уже скоро! – И пояснил: – Не любит лифтов. Мы как-то раз с ним часа на два застряли – вот было смеху! Так вы на девятый этаж к кому? К тете Кате, насчет комнаты?

– Мы из отдела по работе с несовершеннолетними, – изрек Олег, сурово глядя на попутчика. – Пора с вашими руферами разобраться!

– Давно пора! – последовал восторженный отклик. – Убьются же когда-нибудь, придурки. И еще поди знай, просто так они у тебя над головой носятся или просматривают квартиры верхних этажей. Я уж не раз говорил: ребята, ведь если кого, не дай бог, грабанут, вас первых в наводчики запишут, не отмоетесь потом. Нет, до них не доходит, у них извилины в ногах. Ну, шли бы в секцию альпинизма, если уж тянет высота, так нет же – по крышам гонять!

– Руферы, как правило, упертые урбанисты, – усмехнулся Олег. – Кстати, вы не знаете, где найти ключ от чердака? Обычно хранится у кого-нибудь из верхних жильцов.

Лифт остановился.

– У меня раньше и хранился, – сообщил попутчик. – Да замучился замки менять. Не поверите: штук пятнадцать навешивал – все сворачивали! И во всех ближних домах то же самое. Конечно, если бы жильцы против них объединились да в один прекрасный день позапирали все чердачные люки, перерезали бы им, так сказать, коммуникации, тут-то они поплясали бы! Бегайте по крышам, пока не посинеете, а спуститься не моги!

– Нет, это не метод! – возмутилась Женя. – Они полезли бы на балконы девятых этажей, чтобы пройти через квартиры. Вот прямой путь к преступлению! А если бы кто-то сорвался с балкона?!

– Это в вас педагог говорит, – с сожалением вздохнул словоохотливый собеседник. – А также работник милиции. Но вот пожили бы на девятом этаже…

Безнадежно махнув рукой, он вошел в дверь своей квартиры, а Олег с Женей уставились на чердачный люк, который мало что не был заперт – распахнут настежь!

– Мы что, туда полезем? – робко спросила Женя.

– Обязательно, – с видимым удовольствием кивнул Олег. – Но если ты боишься высоты…

– Боишься высоты! – покровительственно усмехнулась Женя. – Было б чего бояться! Ты лучше скажи, кого мы ловим? Кто такие эти руферы?

– Давай полезем, вся информация по пути, – шепнул Олег. – А то, может, наш попутчик подслушивает под дверью. Дико – чтоб работник милиции не знал о руферах!..

По узенькой лестнице взобрались на так называемый технический этаж, а по-старому – чердак, и, почему-то пригибаясь, хотя вполне можно было идти в полный рост, побрели среди балок и стропил, высматривая ход на крышу.

– А разве в Нижнем пацаны по крышам не бегают? Roof – это по-английски крыша.

– Как это – бегают? – растерялась Женя. – Вы что, все серьезно говорите?

– Да куда серьезнее! Это уже чуть не официальный вид спорта! У руферов даже соревнования свои проводятся – туры. Правда, я думал, они предпочитают крыши старых домов: островерхие, скользкие. Но гляди, и на здешних, плоских водятся. Интересно!

Люк на крышу оказался откинут – сверху доносилась музыка.

– Я построил на песке чудесный город… – подтягивали, не попадая в лад певцу, ломающиеся голоса.

– Красные гуляют! – хмыкнул Олег. – Ладно, вперед. И не робей – я с тобой. И побольше улыбайся, главное. Пацаны-то они пацаны, но все-таки мужского рода.

«Пацанов мужского рода» на крыше оказалось трое. Двое меланхолически валялись рядом с магнитофоном, прямо на раскаленном толе, третий бродил туда-сюда, глядя себе под ноги так внимательно, словно искал клад.

– Эх, красота! – Олег уставился в небо, словно не замечая мальчишек.

Женя посмотрела вверх с опаской. Она сейчас напоминала себе человека, который идет, скажем, по болотцу, где недавно провалился и едва спасся. И теперь не знает, минует ли опасное место или снова ухнет в топь. Вся разница в том, что ее «болотце» не внизу, под ногами, а вверху – над головой.

Да… небо! Небушко! Голубое, щемяще высокое, с белым призрачным кругляшком луны над горизонтом. Ох уж этот гипнотизирующий, пьянящий простор…

Она закрыла глаза, пытаясь осознать, что чувствует. Так чудом исцелившийся человек иногда вслушивается в свои ощущения, пытаясь понять: не вернулась ли прежняя боль?

Нет, пока тихо, вроде не ноет нигде…

– Эй, ты что? – Голос Олега. – Ты как?

Женя не успела ответить.

– Тетенька, у вас головка закружилась? – хихикнул кто-то рядом. – Сюда слабонервные не ходят!

Она открыла глаза. Рыжий, конопатый, долговязый мальчишка лет пятнадцати озирает ее с ехидной усмешкой.

– Сам ты слабонервный, – сказала она, подходя к парапету и сильно перегибаясь вниз. – Подумаешь, высота! Было бы от чего кружиться!

Ребята как по команде вскочили и ринулись к ней. Олег мгновенно преградил им путь.

– Спокойно, – сказал предостерегающе, сунув руки в карманы. – Спокойно, дети!

– Это кто здесь еще дети? – противным голосом протянул черноволосый малек, его резкие, словно углем намалеванные брови вмиг вызвали в Жениной памяти нахмуренный лоб пророчицы Людмилы Васильевны.

– Ты Сергей? – спросила Женя, глядя на него с самым озабоченным видом. – Там твоя бабуля подговаривает остальных подняться на крышу и погнать вас отсюда.

Сказано было, конечно, для хохмы, но Серегино лицо выразило подлинный ужас. Похоже, он и впрямь считал Людмилу Васильевну способной на такие подвиги!

– Серега! – Рыжий погрозил ему кулаком. – А ну дуй вниз! И сиди сегодня дома. Не хватало нам тут еще бабы Люды. Забыл, что в прошлый раз было, когда она вышла из тумана?

Однако Женя ненароком угодила не в бровь, а в глаз! Серега мгновенно исчез в люке.

– И еще Санькина бабка бушует, – сообщила она, серьезно глядя на рыжего, в котором с первого взгляда угадывался коновод. – Кто из вас Санька?

Белобрысый паренек без слов провалился сквозь крышу.

– А ты своей бабки не боишься? – усмехнулся Олег.

– А я не местный, я с Первого микрорайона. Там у нас одни панельные пятиэтажки, никакого кайфа, потому и тусуюсь здесь, – охотно отозвался рыжий.

– Я думал, вы только по старинным крышам гоняете, – со знанием дела продолжил Олег. – А тут что за кайф?

– Амур красивый, – махнул рыжий в сторону реки. – К тому же нас сейчас в центре гоняют – одурели все! Стоящие крыши только на Карла Маркса да на Серышева, а там менты секут – будь здоров. Совсем некуда бедному руферу податься.

– Тут один мужик советовал вам в альпинисты, – осторожно сказал Олег.

– В горы? В снег?! – Рыжий так и передернулся. – Не-а, я холода терпеть не люблю! И вообще я раб городских трущоб. Даже за городом, на так называемой природе, плохо себя чувствую. Воздух там не человеческий какой-то.

– Эх ты, жертва цивилизации! Не пойму, что за радость в этих крышах, – пожала плечами Женя. – Вот парашют – это да. А еще лучше – воздушный шар.

– Парашют не прикалывает, – категорически рубанул ладонью рыжий руфер. – Не-а! Летишь к земле, как дурак. Что за интерес? Вот воздушный шар – это уже лучше, он владеет высотой, но его же просто так в лавочке не купишь. Разбогатеем через сто лет – скинемся на шарик. А пока будем здесь кайф ловить. Ничего, в такую грозу, как вчера была, и эта крыша – находка!

– О, так вы и под дождем лётаете? Но ведь мокро, скользко.

– Нет, вам не понять! Мы сливаемся со струями дождя, мы…

– Какая строка, бог ты мой! – восхищенно перебил Олег. – «Мы сливаемся со струями дождя!» Застрелись, Верлен! Тебе, брат, стихи надобно писать.

Рыжий стал красным.

– Ну, не дуйся. Для многих дождь, гроза – это кайф величайший. Помню, я в юности купаться любил в грозу. Знал, что смертельно опасно, а не мог себя удержать.

– О, у меня дядька такой же! – просиял рыжий. – Только он не просто купается, а ныряет с аквалангом. Всякий по-своему оттягивается. Слышали, наверное: тут женщину убило, которая молнии фотала. Царство небесное! – Он умело, размашисто перекрестился и с равнодушным спокойствием бессмертной юности продолжал: – А есть люди, которые просто так ходят, ходят по улицам в грозу. Такой небольшой туризм. Человек вообще от грозы дуреет. Я видел этой ночью, как один дядька рыбу с балкона ловил.