Нина Васина - Глинтвейн для Снежной королевы Страница 40

– А меня-то за что? – совершенно искренне удивилась Лиза. – Ну, были некоторые услуги с моей стороны… Ничего криминального. Так, передавала иногда информацию.

– Какую?

– По работе, – уклончиво ответила Лиза.

– Какая у тебя может быть информация по работе? – закричала Мария. – Ты – акушерка!

– Не ори! Очень даже разная бывает информация! Попа попросил познакомить его с Кощеем.

– Я ничего не понимаю! – взвыла в отчаянии Мария. – Говори толком, или зарулю прямиком в милицейское оцепление! Будешь объяснять им, что ты делала для адвоката и как!

– Ах ты, сука! – искренне удивилась и обиделась Лиза. – Подняла меня ни свет ни заря, попросила помочь, я рванула, как на пожар. Я рисковала – «Скорую» увела! Да на хрен ты вообще вытащила эту падаль из квартиры? Постой!.. – Она вцепилась в руку Марии и дернула ее к себе. – А как ты вообще очутилась в его квартире? А? У него бордель по дням расписан, да? Пришла, а там – сюрприз. Знаешь, подружка сердечная, похоже, мы обе в дерьме, и давать показания сейчас – последнее дело.

– Я. Не. Спала. С Попакакисом, – медленно проговорила Мария.

– Конечно! – не могла успокоиться Лиза. – Ты свой организм бережешь для коммерческих сделок!

– Если мы сейчас переругаемся, это делу не поможет, – сменила тон Мария.

– Ладно, – вздохнула Лиза, – я сама не знаю, зачем это нужно было Попе, но он хорошо платил за информацию об уродах. Его интересовала любая аномалия у новорожденных. Особенно если такие младенцы рождались мертвыми.

Маруся задумалась, переваривая услышанное, потом тихо спросила:

– Это все?

– Все, – пожала плечами Лиза. – Вот еще… Помнишь нелегалку, которая сбежала после родов?

– Вьетнамка? – напряглась Маруся.

– За сведениями о ней Попа особенно охотился.

– Почему?

– Кощей ее осмотрел и подтвердил: у женщины, как и у мертвого ребенка, два сердца. Я так и думала, я это сразу почувствовала. Ритм! – Лиза подняла указательный палец правой руки вверх, а левой достала из кармана пальто плоскую фляжку.

– Нет! – непреклонно покачала головой Мария. – Никакой выпивки.

– Ну, смотри, – предупредила Лиза. – Я, когда трезвею, зверею. Могу наговорить лишнего. Потом сама пожалеешь!

– А умные мысли тебе приходят на трезвую или на пьяную голову? – с отчаянием спросила Мария.

– Умные мысли ко мне иногда приходят от страха, – уверенно заявила Лиза.

– Испугать тебя? – снисходительно посмотрела на нее Мария. – Нам придется везти это, – она кивнула назад, – домой к тебе или ко мне. Потом вернуть машину и думать, что делать дальше.

– Минуточку! – опешила Лиза. – Только не ко мне!

– Ха! – злорадно заметила Мария. – Твой любовник? То-то же. Доверимся судьбе – бросим жребий.

– Подожди, – схватила ее за руку Лиза. – Овощ – к овощам, а труп – к трупам, так ведь? Я знаю, где его спрятать. У Кощея в морге – это элементарно.

– Ты считаешь это умной мыслью, да? Вероятно, твой испуг перешел в маразм. Нельзя подкинуть труп мужчины в клинику акушерства и гинекологии!

– Да кто его будет разглядывать? – пожала плечами Лиза. – Упакуем в мешок и – в холодильник.

– А Кощей?

– Наш Кощей получал от Попы весьма значительные выплаты. Вот пусть и отрабатывает.

– А что мы ему скажем? – сдалась Мария.

– Положись на меня.

Патологоанатом Кощеев, воспринимающий мир за пределами морга и лаборатории при нем как некую виртуальную реальность, внимательно осмотрел тело адвоката Попакакиса, кивнул, как будто дождался неизбежного, и с ритуальной торжественностью снял с головы медицинскую шапочку.

Удлиненный и блестящий его голый череп тут же засиял, отражая свет множества ламп, а зеленоватые глаза приобрели тот странный потусторонний оттенок причастности к неведомому миру, которому Кощей служил больше сорока лет.

– Это все из-за мальчика, да? – мученически выдавил он из себя и решился взглянуть в лицо Марии, заразив и ее своим отчаянием. – Говорил я адвокату: вывозить трупы – это одно, а живых – это совсем другое! Его убил отец мальчика, да?

– Ка…ка…какой отец? Какого мальчика? – растерялась Мария и обессилела от предчувствия зловещей тайны.

– Никаких отцов и детей, никаких кровавых мальчиков в глазах! Его застрелила я! – выступила Лиза, подтолкнув Марию к стулу. – Из чувства самосохранения. Некоторые называют это чувство ревностью. Что вы так смотрите? У Попы был пистолет, я знала, где он его хранит. Пришла на свидание. Он весь расфуфырился, как павлин. Настоящий павлин в своем кимоно! Шампанское в лед засунул. Почему-то он поил меня только шампанским. Еще и облить норовил при этом. А может, он просто так и не наловчился открывать бутылки?… – задумалась Лиза. – На самом деле я баба без комплексов, пока мужик не начинает делать ставку на жалость. Попа мне сделал предложение. Описал в подробностях свою тяжелую холостяцкую жизнь. Колечко подарил. Разжалобил! А потом привел к себе в квартиру малолетку. Оклемалась? – повернулась она к Марусе.

Поскольку та неуверенно замотала головой, мыча что-то нечленораздельное, Лиза попросила у Кощея нашатырь.

– Нет, ну в самом деле, – продолжила Лиза, дождавшись, пока Маруся понюхает мокрую ватку. – Я не ангел, конечно, зато в личной жизни… в личной жизни я… О чем мы?

– Ты баба без комплексов, – прошептала Маруся.

– Вот именно. Захотел мужик в возрасте развлечься, подпитаться, так сказать, юной кровью – нет проблем! Это значит, с физиологией у него все в порядке – устоявшийся кобель. Но ведь он не просто подсел на модельный стандарт плоскогрудых шестнадцатилеток, он же!.. – Лиза потрясла кулаками. – Он, как последний импотент, для разогрева еще ей и белья проституточного накупил! Вот когда я это белье в его квартире нашла, я и пошла на убийство. Вникаешь? – теперь она обращалась к Кощею.

Тот стоял перед каталкой с мертвым адвокатом, сложив опущенные руки под животом, и внимательно разглядывал рану в груди Попакакиса.

– А где оружие, из которого вы его?… – поинтересовался он.

– Вот и я у Маруси первым делом спросила: оружие где? – прищурилась Лиза.

– А-а-а?… – встрепенулась Маруся. – Ничего там не было.

– То есть пропал пистолет, из которого вы стреляли? – уточнил Кощей, не поворачиваясь. – Соответственно, с вашими отпечатками?

– Никаких отпечатков, – усмехнулась Лиза. – Я брала его через трусы. Да не через свои! – повысила она голос на растерянный взгляд Маруси. – Взяла первые попавшиеся трусы из шкафа этой… Да подобное и трусами назвать трудно – кружавчиков едва хватило, чтобы прикрыть рукоятку. Трусы, кстати, тоже пропали, – заметила она задумчиво. – Облом…

Запах

Вернувшись в квартиру Самойлова, Лера первым делом сунулась в холодильник.

– Не густо, – разочарованно заметила она и посмотрела на Гошу так, что тот занервничал. – Вот, – протянула ему Лера зеленую двадцатку.

– Благодарствуйте, – лицо Гоши пошло пятнами, – но мне за сопровождение Прохора Аверьяновича зарплату платют! Ежели изволите ручку когда дать облобызать, это другое дело, а деньги – это оченно для нас обидно.

– Есть хочу! – повысила голос Лера. – Купи чего-нибудь вкусного.

– А сами отчего же затрудняетесь в магазин в подворотне сбегать? Там и обменник на потребу некоторым ранним дамочкам имеется, – продолжал ерничать Капелюх.

– Я не могу, – объяснила Лера. – Труп адвоката из квартиры унесли? Унесли. Если это сделала милиция, то мои портреты уже расклеены на всех столбах – «разыскивается»!

– Я пойду, – вклинился между ними Самойлов и, к большому удивлению Гоши, выдернул из руки Леры двадцатку.

Лера тоже несколько растерялась.

– Я люблю ореховое масло, – наставляла она Самойлова, отправившись за ним по коридору к двери. – Печеночный паштет – к нему можно печенье, маринованные огурчики, ливерную колбасу и персики. А мороженое – только сливочное! – прокричала Лера уже в открытую дверь.

Убедившись, что Старик спускается по ступенькам вниз, Лера решительно направилась в кладовку. Осмотрелась, принюхиваясь, подтащила стремянку на середину комнаты и поднялась наверх. Гоша, удивленно наблюдающий за ее действиями, бросился к стремянке, когда Лера пошатнулась, наткнулся на веселый хитрый взгляд светлых глаз и неожиданно для себя решительно обхватил ладонью щиколотку девочки.

– Полегче!.. – нахмурилась Лера.

– Что ты делаешь?

– Нюхаю!

– Слезай, – приказал Гоша. – Мне не нравится, когда посторонние шарят в кладовке Старика.

– Вот же придурок! – беззлобно пробормотала Лера, но послушалась – слезла. Постояла, посмотрела на Гошу и спросила: – Видел дыру в углу под потолком?

– Я не любитель разглядывать чужие тайны.

– Да какие тайны! В этой комнате уже два года пахнет одними и теми же духами, просекаешь?

– Не думаю, что Прохор Аверьянович…