Александра Авророва - Шутка с ядом пополам Страница 40

— Но вам ведь она не нужна.

— Ошибаешься. Мариша для меня — это отдушина. Мне легче оттого, что я знаю: в любой момент я могу вернуться к ней. Эта мысль утешает в самые тяжелые минуты.

— Вы забыли про ее характер. Дольше трех месяцев вам вместе не выдержать.

— Про ее характер забыть трудно, Сережа. Да, он у нее нелегкий. Наверное, почти так же отвратителен, как мой, а в чем-то даже похлеще.

— Это в чем же, интересно?

— Мариша защищает свое человеческое достоинство, как немного помешавшаяся на материнстве кошка любимых котят. А, возможно, на котят вовсе и не покушались, а просто шли мимо. Психика женщины должна быть гибче. Женщина по природе своей должна легко ко всему приспосабливаться. Но, с другой стороны, ценя Маришку за отсутствие у нее типично женских недостатков, трудно надеяться, что она не приобретет взамен другие. Зато я твердо знаю, что могу ей доверять. Если она любит, то любит, верно и постоянно. Кто ж тебе такую отдаст?

— …Теперь ты знаешь, как он к тебе относился, — мрачно сообщил Марине Сергей. — Держал про запас, на всякий случай. Это, по-твоему, порядочно по отношению к тебе?

— Погоди! — прервала его Марина. — Значит, ты поехал к нему в среду, потому что…

— Потому что все это не давало мне покоя. Я хотел договорить с ним.

— Но почему ты решил говорить с ним, а не со мной?

— Я же объяснял тебе! — горячо воскликнул Сергей. — Неужели ты не понимаешь?

— А во сколько ты там был?

— Чуть позже двенадцати. Я поехал не сразу, сперва немного поколебался. И назад вернулся не сразу. Мне было не по себе, и я немного помотался по городу.

— Хорошо. А почему ты не сказал никому, что был в тот день у Володи? Следователю, например? Он ведь спрашивал тебя.

Некипелов кивнул.

— Да, я сглупил. Так уж получилось. Когда я зашел туда и увидел… увидел тело и прочел записку… я был уверен, что это самоубийство.

— А как ты зашел?

— Дверь была отперта. Я толкнул ее, и она поддалась.

— А это не навело тебя на какие-нибудь подозрения? — поинтересовалась Марина.

— Нет. Володя подобных вещей не боится, мог и не закрыть. Я про другое. Я был уверен, что это самоубийство, понимаешь?

— Да.

— Ну, вот. Он был мертв, совершенно определенно мертв, и оттого, что я нашел бы его на пару часов раньше, чем Аня, ему не стало бы лучше. Для него это было уже все равно, понимаешь?

— Для него — да.

— А для меня нет. Ты же знаешь, мне скоро ехать в Америку, на три месяца, поездка по университетским городам. У меня еще никогда не было такого шанса! Подобные приглашения не повторяют. Я не собираюсь там оставаться, я не ненормальный, я понимаю, что куда большего добьюсь здесь, но эта поездка решит мои проблемы раз и навсегда. Я войду в элиту, мне будут открыты любые возможности, я буду получать любые гранты. Разве я не заслуживаю этого? А ты помнишь, сколько я намучился, пока мне дали визу? Помнишь, да? Американцы, они дают эти визы крайне неохотно. Просто все жилы в консульстве вытянут, пока согласятся. Там даже надпись висит: «Каждый русский хочет получить визу в США, чтобы нелегально остаться там жить. Ваша цель — доказать, что в вашем случае это неверно».

— Да, я это знаю.

— И вот представь себе… я нахожу тело… начинается расследование, и я оказываюсь главным свидетелем. Что, если с меня потребуют подписку о невыезде? Все насмарку? Это было бы глупо. Володя и сам не хотел бы этого. Он очень ценил успехи своих учеников.

— Если это самоубийство, — медленно произнесла Марина, — вряд ли тебя бы из-за него задержали.

— Возможно, но я не хотел рисковать. Просто не видел в этом смысла. Если б это могло помочь Володе, неужели ты думаешь, я бы не сделал все, что угодно? Но ему это уже не помогло бы, а мне повредило. Вот и все мои грехи.

— А если его еще можно было спасти? Сделать промывание желудка? Ты был у Володи сразу после двенадцати, а записка напечатана на компьютере в одиннадцать сорок шесть. Всего-то четверть часа… — Нет, Мариша. Он был мертв окончательно и бесповоротно. Думаю, прошло все же больше четверти часа.

— Хорошо. Но потом выяснилось, что это убийство. Почему ты тогда не сказал правду? Возможно, это помогло бы в расследовании.

— Ну, неужели ты не понимаешь, Мариша? — ласково спросил Сергей. — Раз я уже сказал следователю, что там не был, то не мог изменить своих показаний. Это было бы вдвойне подозрительно. Если бы я сразу понял, что это убийство, я бы сразу во всем признался, уверяю тебя, а теперь у меня не оставалось выбора. Надо всегда держаться первоначальных показаний, это самая умная тактика. Тем более, меня вряд ли в среду мог кто-то заметить, время было дневное, все на работе. Но ведь тебе в такую минуту я не захотел соврать! Рискуя навлечь на себя подозрения, рискуя, что мне закроют визу, я сказал тебе правду. Потому что я люблю тебя, Мариша.

Он прикоснулся к Марининой руке, и тут она закричала:

— Не смей называть меня Мариша!

И выскочила в коридор. Точнее, попыталась выскочить. С больной ногой это получилось куда медленнее, чем ей хотелось. Конечно, Сергей с легкостью мог бы ее догнать, но он лишь молча смотрел вслед. Викина машина давно стояла у входа в корпус.

— А я уже хотела идти тебя искать, — сообщила Вика. — Только не знала, где.

— Прости, Вика. Слушай, нужно срочно позвонить Игорю Витальевичу.

— Сейчас наберу тебе номер.

Талызин в это время ехал домой, решив, что на сегодня с него хватит. Он с удовлетворением представлял горячий ужин, когда мобильник противно и настойчиво запикал.

— Игорь, привет! Тебе Марина что-то хочет сказать. Срочно.

— Добрый вечер, Игорь Витальевич. Я не оправдала вашего доверия. Спросила у Некипелова, где он был в среду с половины двенадцатого до часу. Он ответил, что ездил к Бекетову. Приехал вскоре после двенадцати, дверь была не заперта, он зашел и увидел его уже мертвым. Он решил не говорить никому об этом, поскольку не захотел лишних проблем, но уверяет, что теперь говорит чистую правду. Я почти убеждена, что это действительно так.

— Почти?

— Чужая душа потемки, Игорь Витальевич. Насколько я могу быть убеждена в правдивости другого человека, настолько убеждена.

— Ясно, — вздохнул Талызин. — Значит, еду к вдове.

Горячий ужин откладывался на неопределенный срок. Анна Николаевна явно не ожидала визита. Сегодня она была одета в просторный затрапезный халат, сильно меняющий ее облик. Вместо манерной дамочки — домашняя хозяйка, мать семейства. Семейство было тут как тут. Шустрый мальчик лет пяти и младенец в кроватке. Мальчик поражал своим сходством с отцом, которого следователь, правда, видел лишь на фотографии. Что касается младенца, все они казались Игорю Витальевичу на одно лицо.

— Я хотел бы задать вам несколько вопросов, Анна Николаевна.

— Задавайте. Юра, иди к себе.

Тот безропотно подчинился.

— Анна Николаевна, давайте начнем все с начала. Будем считать, что на некоторые вопросы вы мне пока не отвечали. Скажите, когда вы пришли в среду домой, дверь была заперта?

— Нет, она была прикрыта, но отперта.

— Вас это удивило?

— Да, но не особенно. Володя вполне мог забыть ее закрыть.

— А то, что он покончил с собой, удивило?

— Да. Но мне было не до того, чтобы раздумывать.

Она вдруг прямо взглянула собеседнику в лицо и попросила:

— Это не для протокола. Хорошо?

— Хорошо.

— Если предположить, — не без удовольствия произнесла Анна Николаевна, — что Володю отравили, чтобы отомстить за меня, неужели вы думаете, я стала бы докладывать об этом вам? Теперь я знаю, что это не так. Поверьте, я сама тоже его не убивала. Я бы еще поборолась, можете не сомневаться. Я не из тех, кто заранее опускает руки. Кто его убил, не знаю, но почти наверняка это был мужчина.

— А женщина, из ревности?

— Ни у одной из любящих его женщин он не развеивал до конца надежду. Лучше прижмите парней. Тот же Гуревич… совершенно неуправляемый тип. Некипелов… тот прагматик, а Володя одним своим существованием закрывал ему дорогу.

— А Петренко?

— Андрюша? Да вряд ли. Он слишком мягкий. Правда, Володя со мной был не согласен, но женщины разбираются в людях тоньше.

— А что думал о нем Владимир Дмитриевич?

— Что Андрей совсем не такой, каким выглядит. Впрочем, ему это нравилось.

— Скажите, а в последние дни своей жизни ваш муж садился за компьютер?

— Конечно. А, да, мне Коля что-то говорил. Куда-то делись файлы, да? Я, по крайней мере, их не трогала. У меня других забот хватало.

Девочка в кроватке проснулась и захныкала. Анна Николаевна нежно взяла ее на руки. Следователь понял, что пора уходить. Дома его ждал горячий ужин — и не менее горячее нетерпение дам.

Впрочем, он начал атаку первым.

— Марина, а почему вы уверены, что Некипелов сказал вам правду?