Наталия Левитина - Любовница отменяется, или Тренчкот Страница 41

Летала в Турцию – не летала.

Так летала или нет?

Я посмотрела за окно. По стеклу зигзагами пробегали капли дождя, серо-лиловые облака тревожно толпились в небе, налетая друг на друга, меняя цвета.

– Извините, – промолвила Эльмира. – Мне так неудобно.

И она переключилась на пирог с брокколи. Прожорливостью эта дамочка могла конкурировать с гусеницей. Жизненные невзгоды не лишили ее аппетита.

– А почему вы меня обманули?

– Видите ли, мы же с вами договорились о будущей статье.

– Да, конечно.

Я научилась врать легко и изящно. Даже не заливаюсь при этом краской. Разве интересует меня Эльмира в качестве героя статьи? Абсолютно! Я рядом с ней по одной причине – пытаюсь выяснить степень ее причастности к смерти Кумраева. А Эльмира достойна не статьи, а целой книги. Пообщавшись с ней, я готова присвоить ей массу эпитетов. Она:

1) страстная, яркая, сильная;

2) алчная, жадная, меркантильная;

3) эгоистичная и самовлюбленная.

И кроме того, имеет опыт десятилетнего сосуществования с нелюбимым мужчиной. Великолепный персонаж, отличный материал для романа! Драйзер сделал бы из этого конфетку. Но я не Драйзер и не пишу романы. Я всего лишь кропаю рекламные статейки…

– Юля, – донеслось откуда-то издали.

– А?

– Вы куда-то пропали.

О, да! Все мне это говорят.

Я постоянно куда-то пропадаю.

– Простите.

– Так вот. Когда вы спросили про Турцию, – стыдливо опустила взгляд Эльмира, – я подумала: о боже, все прочитают, что Эльмира Кумраева ездит отдыхать в Турцию.

Моя непонятная спутница отставила пустую тарелку из-под пирога и пододвинула вазочку с тирамису.

– А почему бы вам туда не ездить? – пожала я плечами.

– Юля! – воскликнула Эльмира. Ее тонкие брови возмущенно взлетели вверх.

– Нет, я серьезно не понимаю, – убито сообщила я. – Ну, Турция…

– Это же не гламурно! – горячо выдохнула Эльмира. – Отдыхать в Турции – плебейство!

– Правда?

– Мои знакомые обольют меня презрением!

Вот как?

А я бы с удовольствием слетала в Турцию. И вся страна за меня порадовалась бы. Хорошо иметь нормальных знакомых, не зацикленных на условностях!

– Значит, вы все-таки ездили в Турцию? – грустно спросила я. Эльмирино алиби, до этого наспех сколоченное из гнилых досок, на глазах превращалось в массивную железобетонную конструкцию.

– Да. На несколько дней. И как раз в ту неделю с Асланом произошло несчастье.

Взгляд Эльмиры затуманился. Только очередная ложечка с тирамису заставила его проясниться.

– Пусть Аслан и был мерзавцем, но все равно… Нельзя умирать в самом расцвете сил.

«И не оставив завещания. Она это хотела сказать?» – подумала я. И тут же упрекнула себя в циничности.

– Простите?

– Нет, ничего.

– Тут отличное тирамису, не хотите заказать?

– Нет. И где вы покупали путевку?

– В Екатеринбурге, через турфирму «Бонвояж». Как и та ваша подруга…

– Какая?!

– Ну, эта… Катя.

Катя?!

Не знаю никакой Кати!

А, Катя…

– Вы, Юля, тоже собрались в Турцию? В принципе, там хорошо. Рекомендую.

– Сейчас мне не до Турции, – мрачно призналась я.

– Хмм… Но вы же специально звонили мне, чтобы расспросить про «Бонвояж».

– А, точно. Но обстоятельства изменились. И я не собираюсь ехать прямо сейчас.

Да, завралась окончательно.

Постоянная ложь требует хорошей памяти.

Иначе – полный провал!

– Езжайте. Там славно.

– К тому же моим знакомым до лампочки, буду я отдыхать в Турции или во Флориде.

– Это только кажется. На самом деле – всем до всего есть дело!

– Нет!

– Тогда вам гораздо легче жить. Я, например, не могу позволить себе телефон такой допотопной модели, как у вас. Или отсутствие маникюра. Или демократичный наряд типа вашего – джинсы и свитер с катышками. Я сразу потеряю лицо.

Я не перепутала – меня окатили из помойного ведра?

Или это только кажется?

Я украдкой бросила взгляд вниз, на свитер. Никаких катышков не обнаружила. Отличный свитер, почти новый. И двух лет не проносила. Нет, ну, если уж совсем пристально всмотреться… Да, есть. Этот отвратительный налет из синтетических пупырышков, не оставляющий шанса считать себя комильфо. Какое там комильфо! Самый настоящий секонд-хенд. Проклятые производители! Неужели трудно сплести качественный свитер, который не выйдет в тираж через пару месяцев после приобретения? Ну, ясно, им это не выгодно! Их мечта – заставить нас покупать-покупать-покупать – остервенело, круглосуточно, без перерыва на обед… Глазастая эта Эльмира. Узрела.

Я бы на ее месте промолчала.

Подумаешь – катышки.

Зато я человек хороший.

– Надеюсь, Юля, вы не обиделись? – Длинная пауза встревожила Эльмиру.

– Да нет. Вы правы, мы живем в разных мирах, и поэтому мне трудно вас понять.

– В общем, если все же будете писать статью, подчеркните – я предпочитаю Флориду.

– Именно так и сделаю.

Я вышла из кофейни прямо в мокрую пелену дождя. Эльмира, дробно перебирая высокими каблуками, добежала до «Ниссана» и, уезжая, посигналила мне. Подвезти не предложила, хотя я с удовольствием прокатилась бы до бутика «Джорно» не на троллейбусе, а в теплом салоне автомобиля. Ну и ладно! Зато сегодня я взяла зонт.

Но что же получается? Нелюбин не обманывал, когда говорил про Турцию? Значит, он не пытается ее выгородить, а на самом деле считает совершенно невиновной? Между ними нет заговора? Просто у Эльмиры стопроцентное алиби, а у меня – дырка от бублика. Значит, намеки следователя о необходимости скомпоновать алиби – не попытка подставить меня, а искреннее желание помочь запутавшейся девице?

Точно. Нелюбин наконец-то понял: Ю. Бронникова в роли убийцы – это Мистер Бин в роли Гамлета. Трагедия, превращенная в фарс из-за неверного выбора актера.

Но другой-то подозреваемой у Анатолия Кирилловича нет! Я зря на него злюсь, он мне вовсе не враг. Внезапно на сером покрывале моросящего дождя возник золотистый узор – вспомнилась последняя встреча с Нелюбиным, озаренная мягким сентябрьским солнцем. Я почувствовала запах его туалетной воды вперемешку с терпким ароматом увядших листьев. Сейчас эти листья – липкое месиво под ногами. И солнца не видно уже целую неделю…

Какой наплыв эмоций – я то полыхаю ненавистью, то испытываю признательность. Сейчас образ Нелюбина нежно ворочается в сердце, бархатно задевая клапаны и сосуды. Милый Анатолий Кириллович… Я так злилась на него! А он пытается меня спасти.

Решено! Мы с Нонной смастерим алиби. И кроме того, еще существует Ксения Владимировна Савич, яростный рыночный конкурент Аслана Кумраева, растоптанная им и уничтоженная! Наверняка именно она и стала свидетельницей последней минуты Кумраева – уж не знаю, что там у них произошло…

Внезапная мысль пронзила меня насквозь и заставила остановиться. Прохожий, шедший сзади и едва не повесивший оба глаза на спицы моего зонта, злобно огрызнулся. Я не услышала его львиного рыка. Я замерла, потрясенная, потому что вдруг осознала: все мои догадки, умозаключения – не более чем предположение. Истина не приблизилась ни на йоту. Я могу что угодно думать о Нелюбине и его планах, о Никите и его любовнице. Это лишь мои фантазии. Я не узнаю правды заранее – забронировал ли Нелюбин для меня место в камере и действительно ли Никита хочет бросить блондинку Елену. Возможно, все совершенно не так. И даже наоборот.

Какая же я дура!

Таю от нежности к Нелюбину. Да он съест меня, не поперхнувшись, только хрустнут косточки и с сочным треском полопается кожа!

Как прочитать чужие мысли? Как разгадать планы? Я приписываю людям мои личные суждения и наделяю их своей логикой и чувствами. А они думают и чувствуют по-другому! Моей проницательности хватит лишь на то, чтобы, ориентируясь по градуснику, предположить, будет сегодня тепло или холодно. А я пытаюсь разгадать психологический ребус, составленный игроками высшей лиги.

Как глупо!

Прилив тоски был оглушающе сильным. Я стояла не двигаясь и явственно ощущала свою ничтожность. В ушах грохотал «Confutatis», дыхание резало горло, прорываясь сквозь подступающие слезы.

Но я все-таки добралась до мебельного бутика «Джорно», где запланировала встречу с Ксенией Савич. Не хочу быть песчинкой, не способной повлиять на ход событий. Буду извиваться, как гидра, и яростно огрызаться!

Магазин сверкал тонированным стеклом, огромные окна были разграничены бордюрами из серого мрамора. Я остановилась, достала из сумки свернутый в рулон тренч – мой ненавистный сиреневый тренч! – и надела его. Дождь утих. Отлично! Это мне на руку. Потому что под дождем я выглядела бы в ярком летнем плаще как последняя идиотка.

Идиотка с сигаретой в зубах.