Евгений Константинов - Смерть на рыбалке Страница 41

– Вы хотите сказать, что «вариант» – это оно? – Инесса показала пальцем на классическое в Средние века орудие палачей.

– Да-да, оно самое! – согласился Волохов. – Цыпа, возьми-ка топорик…

Терпя боль, о которой раньше мог только догадываться, Лещевский тем не менее отказывался верить в то, что происходило перед ним.

На его глазах несколько человек в масках окружили пьедестал почета, тот самый пьедестал, на который в свое время лично он поднимался и принимал награды. Сейчас люди в масках явно собирались использовать пьедестал в других целях. Один из них, вооруженный фотоаппаратом и видеокамерой, крутился вокруг, фиксируя происходящее; другой тычками и пинками вынудил Хрущева, руки которого были связаны за спиной, согнувшись в три погибели, положить голову на верхнюю ступень этого самого пьедестала; а третий взял в руки топор и недолго думая со всей мочи рубанул им по открытой шее главного судьи. Кровь брызнула во все стороны, несколько капель долетели и до лица Лещевского. Он машинально закрыл глаза, а открыв их, увидел на верхней ступени покрасневшего пьедестала почета отрубленную голову своего давнего оппонента Константина Хрущева.

Марат греб по направлению к острову, молясь, чтобы сгустившийся туман внезапно не развеялся. Страха он не испытывал. Скорее, было чувство азарта, схожее с тем, что возникало во время похождений со школьными друзьями по огородам дачников, подвергаясь опасности схлопотать заряд крупной соли, а то и дроби. Сам он, в отличие от некоторых друзей, таких «подарочков» избежал, хотя и лез на рожон чаще других.

Сейчас «подарочек» мог оказаться гораздо серьезнее, чем соль или дробь. Саратовский дедуля был тому доказательством. Ох, не напрасно скребли у него на душе кошки! Не случайно увидел он вчера на острове человека с карабином…

Вот и берег! Раздвигая носом осоку, лодка уткнулась в песок. Стараясь действовать бесшумно, Марат, упираясь веслом в дно, продвинул лодку еще дальше. Привязать ее здесь было не к чему, и он просто укоротил веревку, а груз-якорь, к которой он был привязан, аккуратно положил на берег.

Ружье в руки и – вперед. По прикидкам, до шалаша, где обосновался подозрительный «охотник», было не больше ста метров. Задачей Марата было подкрасться к шалашу незамеченным и… ждать. Чего ждать? Пока тот не проявит себя… Не проявит себя в чем?

На мгновение Марат словно очнулся, задавшись вопросом, что он делает здесь с ружьем в руках вместо того, чтобы соревноваться… Но тут же, вспомнив о саратовском дедуле и о простреленной Маришкиной лодке, двинулся дальше.

Теперешние свои действия он ассоциировал с охотой на уток. Не обычной классической охотой из шалаша или «с подходом», а, как он это называл, охотой «с подбегом». Принцип такой охоты был прост. Идя вдоль берега реки или озера, Марат высматривал далеко впереди сидящую на воде утку. Благодаря тому что от ближайших зарослей до уреза воды было метров сто, утка спокойно плавала невдалеке от берега и периодически ныряла. Марат подсчитывал, сколько примерно времени она проводит под водой. Затем, подобравшись поближе, сразу после очередного ее ныряния выскакивал из укрытия и несся к берегу, считая про себя секунды. И когда не подозревающая беды утка выныривала, охотник уже поджидал ее поблизости, приготовившись к выстрелу. Иногда из-за дальности расстояния «подбег» приходилось разбивать на несколько этапов, но, сколько Марат помнил, такие охоты ни разу не дали осечки.

Сейчас за один раз к цели тоже было не подбежать. Да и передвигаться приходилось гораздо осторожней, выдать мог любой треснувший сучок…

Показалась окутанная туманом протока. До шалаша оставалось совсем немного, когда со стороны воды послышался равномерный плеск весел. Марат замер. И тут же был оглушен громом выстрела, раздавшимся из соседних кустов. Стреляли по вынырнувшей из тумана лодке, с белевшей на носу цифрой «4». Марат вспомнил, что эта лодка досталась по жеребьевке тому самому Тыкве, которого подозревал в нечестной игре и за которым собирался проследить.

На этот раз Тыква, похоже, «отыгрался». Держась двумя руками за левый бок и скуля, он раскачивался взад-вперед, пока второй выстрел не заставил его рухнуть ничком на дно лодки. Еще один выстрел, и Марат увидел, как от борта лодки полетели щепки, еще выстрел, и вместо цифры «4» образовалась дыра…

Следующий выстрел сделал Марат. Из кустов, в которые он целился, раздался вскрик. Не раздумывая, он выстрелил в том же направлении еще три раза и, пригнувшись, бросился в обход кустов.

В шалаше, который он навещал вчера, прислонившись спиной к стене и раскинув ноги, сидел человек в маске. Рядом валялся карабин с оптическим прицелом. Из ствола карабина вился вверх легкий дымок. На всякий случай, держа ружье наизготовку, Марат приблизился к человеку, но, увидев на его гимнастерке четыре дырки, вокруг которых расплывались темные пятна, понял, что напрасно осторожничает, картечь сделала свое дело.

«ДДД, на связи Федор. Я не понял, почему с твоей стороны семь выстрелов подряд было?» – раздался хрип из лежащей на полочке рации. Рядом с рацией, так же как и вчера, рядком стояли патроны.

«А ведь правильно спрашивает, – подумал Марат, – карабин-то пятизарядный, плюс один патрон в стволе – всего шесть раз подряд выстрелить можно. А мы вдвоем семь раз стреляли!»

«ДДД, почему не выходишь на связь? Три Д, ответь!»

«Что там у вас случилось?» – услышал Марат из рации новый голос.

«ДДД не выходит на связь, господин полковник!»

«Ну так бегом к нему. Проверить и доложить!»

«Высшая справедливость, господин полковник!»

– Эффектно, эффектно, – похвалил Волохов Цыплакова, вытирая ладонью попавшую на подбородок кровь. – Что ж, принимаем тебя в свои ряды.

– Высшая справедливость, господин полковник!

– Мишель, как прошла видеосессия?

– Все очень даже гламурненько.

– Прекрасно! Госпожа Вабичевич, и как вам этот вариант мести?

– Если Мишель считает, что это очень гламурненько, значит, так и есть.

– Ах-ха-ха, – рассмеялся Волохов, и окружающие тоже засмеялись.

Продолжая смеяться, он подошел к Валентине Рыбкиной, которая все это время оставалась привязанной к флагштоку, только теперь не стояла, а опустилась, поджав ноги. Волохов содрал со рта девушки скотч.

– Не убивайте! – тут же взмолилась она.

– Зачем же тебя убивать? – Волохов присел перед ней на корточки и протянул руку к верхней пуговице на ее рубашке. – Ты и для других дел пригодишься. Эй, Мишель!

– Я здесь, господин полковник, – подскочил к Волохову фотограф.

– Поснимай-ка эту сцену.

– Уже снимаю…

Волохов неторопливо расстегнул следующую пуговицу. Затем взялся двумя руками за отвороты рубашки и потянул в разные стороны, пока оставшиеся пуговицы не расстегнулись или не оторвались. Валентина, беззвучно шевеля губами, в страхе смотрела но волчью маску. Под рубашкой у нее был кружевной бюстгальтер. Волохов все так же неторопливо вытащил нож и перерезал лямку бюстгальтера. Затем, убрав нож в чехол, стиснул пальцами обнаженные груди, заставив девушку вскрикнуть.

– Ты, главное, не допусти такую же ошибку, что твоя подружка, которая сейчас к колодцу привязана. Понимаешь, о чем я?

– Д-да…

– Вот не побрезговала бы она своим ротиком поработать, глядишь, и не болтался бы сейчас ее муженек с петлей на шее. Да и ей самой жилось бы намного проще. Понимаешь? – он сжал пальцами соски и крутанул, вновь заставив вскрикнуть.

– Да, да, понимаю! – поспешила уверить его Валентина. – Я все сделаю, только не убивайте!

– Ну так и делай! Эй, Цыпа! – позвал он, и Цыплаков мгновенно оказался рядом. – Вот эта жертва утверждает, что готова для высшей справедливости все сделать. Так пусть для начала своим ротиком поработает, а мы про это кино снимем. Ты как, не против?

– Я только за! – сказал Цыплаков, расстегивая брюки и приближаясь к Валентине с довольной ухмылкой. – Ну что, госпожа судья первой категории, принимайся за работу…

Пора было вспомнить правила охоты из засидки, принцип которой заключался в том, что охотник затаивается в заранее выбранном месте и поджидает прихода зверя на кормежку. Такие охоты, требующие порой многочасового ожидания, Марату не нравились, хотя он в них иногда и участвовал.

Однажды в ожидании зверя он просидел в специально оборудованной охотничьей вышке с девяти вечера до половины первого ночи, мороз на улице был под минус двадцать, в вышке – немногим теплее, поэтому, когда на подкормку вышло стадо кабанов, и Марат, приоткрыв окошко, навел на ближайшего кабанчика ружье, руки тряслись крупной дрожью. Как следствие пуля всего лишь состригла щетину со спины подсвинка. Но в тот раз ему повезло: испугавшееся выстрела стадо метнулось в одну сторону и скрылось в ельнике, его кабанчик – в другую, Марат навскидку пальнул ему в угон и попал, как потом выяснилось, точно в сердце…