Наталья Андреева - Обмани меня нежно Страница 41

– Девочка, у вас точно ничего не случилось?

– Ма, ну что ты пристала? Костик спит, дедушка в саду, бабушка смотрит телевизор, Тася готовит завтрак.

От этой мирной картины ей стало вдруг очень покойно на душе.

– Я приеду послезавтра. Хорошо?

– Да.

– Ну, пока. Целую.

– И я тебя.

– Привет передавай. Бабушке, дедушке, Ко... – Ничка не дослушала, отключилась. Дочери всегда не хватало терпения, оттого и в теннисе она не добилась настоящих успехов.

Итак, дома все нормально. Ничкин телефон они вряд ли прослушивают. Она немного успокоилась. В ванной комнате лилась вода. Гера принимал душ.

– Поговорить хочешь? – спросил он, вернувшись.

– О чем?

– Сколько их у тебя было?

– Кого? – она сделала непонимающее лицо.

– Любовников.

– Честно: мало.

– Мало – хорошее слово, – он лег рядом и посмотрел на нее насмешливо. – Но что в твоем понимании мало, а что много?

– Тебя что-то не устраивает?

– Меня? – он расхохотался. – Я просто хотел узнать: откуда? Кто научил серую мышку, кормилицу большой семьи, замотанную на работе, всем этим штучкам? Я себя не помню, а со мной это редко случается. Накатило так, что... – он вдруг резко замолчал.

– Ты тоже не скромничай.

– Ну со мной все понятно, – сказал он насмешливо. – Я и не скрываю, что люблю женщин и пользуюсь ими.

– Мною тоже пользуешься?

– Тобой попользуешься! – он расхохотался. – Высосала меня до дна. Та еще была ночка. Ну, так что? Расскажешь правду?

– Если ты такой опытный в постельных делах, то должен знать, что с этим даром, как и со всяким другим, надо родиться. Есть миф о том, что искусству любви можно научить и умение классно заниматься сексом зависит от количества любовников, которое неизменно переходит в качество. На самом же деле совершенства можно достичь, и имея только одного мужчину.

– И что это был за мужчина? – он бросил на нее внимательный взгляд. – Отец твоего ребенка?

– Да, – соврала она.

– И куда он делся?

– Уехал в Америку, – на этот раз ее ответ был честным.

– Тебя с собой не взял.

– Да. Не взял, – с вызовом сказала она.

– Я бы такую женщину не бросил.

– Я не всегда была такойженщиной. И постель – далеко не все.

– Но многое, согласись.

Она какое-то время молча его разглядывала. Странно, Гера напоминал ей врубелевского Демона, хотя волосы у него светлые и вообще не тот типаж. В нем была скрытая, внутренняя сила, ну и мощный торс, широченные плечи, мускулистые ноги. Разрушительная сила...

– Ты красивая, – сказал он.

– Это приглашение?

– Давай немного передохнем. Хочешь погулять по городу?

– Пожалуй. Но я бы не хотела сегодня возвращаться к себе в «Октябрьскую».

– Мы и взяли номер на две ночи, – напомнил он. – Я тоже не хочу домой.

– Ты женат?

– Нет.

Она поняла: не врет. Зачем им друг другу врать?

– Ясно: хочется новых ощущений.

– Угадала!

– Таинственность возбуждает, согласись?

– И опасность.

– Завтракать будем?

– Будем, – сказал он, взглянув на часы.

Ей нравились в нем эта собранность, деловитость, ежесекундная готовность к действию. Было понятно, что он привык единолично принимать решения. Она даже растерялась от непривычного чувства: ее прикрывало надежное мужское плечо.

Она быстро привела себя в порядок: приняла душ, причесалась, подкрасилась, оделась удобно, чтобы ничего не мешало бродить по городу, и Гера ее тут же похвалил:

– Сразу видно делового человека. Женщины редко угадывают с нарядом. Бывает, приглашаешь ее на прогулку, а она через полчаса еле стоит на ногах или потеет от жары в модных сапогах, или дрожит от холода, как осиновый лист на ветру, в коротенькой курточке. Главное, чтобы красиво и все смотрели, а к месту – не к месту – ее не волнует.

– Ты жестокий. Они для тебя же стараются, а ты холоден, как лед.

– Ты всю ночь замерзала от исходящего от меня холода, – насмешливо сказал он.

– Ладно хвастаться. Мы слишком много об этом говорим. Идем, а то пропустим завтрак. Я есть хочу.

В лифте он не удержался от того, чтобы ее обнять, а она не смогла отказать себе в долгом поцелуе, пока дыхания хватит. В итоге они еле-еле друг от друга оторвались. «Кажется, я влюбилась!» – подумала она с удивлением. Ей все время хотелось его касаться, чувствовать на себе его взгляд, а еще закрыть ладонями щеки, ей почему-то казалось, что они пылают. «И что с этим делать?»

Она оглянулась через плечо: Гера шел за ней, и лицо у него было странное. Ей почудилось, что он ругает себя за то, что ввязался в авантюру. У двери в ресторан он назвал номер комнаты приветливой девушке-менеджеру и указал на столик у окна:

– Катя, сюда.

Она и сама выбрала бы этот столик. Они в самом деле смотрели в одну сторону. Будто им суждено было любить друг друга до старости и умереть в один день. Ей стало страшно, потому что все это следовало немедленно прекратить.

Несмотря на то что отель был непафосным, публика здесь собралась солидная. В основном иностранцы, которые совершали по несколько подходов к лоткам с омлетом, сосисками и беконом и столу с аппетитной выпечкой. Завтрак был простой, но сытный, и все наисвежайшее. Пухлая девочка-немочка со смешными косичками подрумянивала тосты, и Катя с умилением взглянула на розовые резиночки в ее светлых волосах. Ночью Гера попросил у нее точь-в-точь такую же на память. И сказал, что очень хочет увидеть ее детские фотографии. Щеки опять вспыхнули. За эту ночь она поглупела лет на двадцать. Спиной она чувствовала его взгляд и, кажется, знала, о чем он думает. Это было похоже на наваждение.

Она с удовольствием выпила кофе, который оказался очень даже неплохим, и съела омлет. Идти за новой порцией еды не хотелось. Она чувствовала себя расслабленной, голова была пустой, ноги ватными. Видимо, из нее выходила усталость. Гера ел с отменным аппетитом, восполняя утраченные за ночь силы.

– Еще кофе? – предложил он.

– Да, принеси, если тебе нетрудно.

– Мне нетрудно.

Ее еще не нашли, она это чувствовала. Гера, сам того не понимая, сделал ей щедрый подарок. Она с наслаждением ощущала, как спало напряжение последних трех месяцев, когда за ней ходили по пятам. Две ночи... Целых две ночи безмятежности и любви...

– Ого!

Это все, что он мог сказать. Вот тебе и научил девочку любви! Ему до сих пор встретилась только одна такая женщина, но тогда он еще был так молод, что позволил делать с собой все, что угодно, и отпустил ее по первому требованию. Они больше не встречались, и он уж было решил, что никогда такое не повторится.

И вот с ним и в самом деле случился солнечный удар. Он с удивлением смотрел на Катю и думал: «Кажется, я влюбился. И что теперь с этим делать?»

Вчера ему повезло. Катя приняла слежку на свой счет, решила, что это конкуренты, и сама попросила ее увезти, спрятать. Украсть. Что он и сделал с особым удовольствием. Ему вовсе не хотелось везти ее к себе в квартиру, за которой давно уже следили. Он не хотел там заниматься с Катей любовью, зная, что каждый их стон записывают и слушают неоднократно, еще раз и еще. С другой стороны, а что? Пусть завидуют! Но Катя решилась на побег, добавив тем самым остроты в их разгорающуюся страсть.

Разумеется, он тут же заметил слежку. И вспомнил о проверке в музее, об утреннем визите Виолетты. Похоже, за него взялись всерьез. И он решил подарить себе хотя бы одну ночь. Одну ночь любви, о которой помнят потом до самой смерти и поэтому спокойно закрывают глаза, когда она приходит. Потому что одна такая ночь стоит целой жизни, скучной и серой. А получилось две.

Катя... Когда он думал о ней, в душе поднимались тревога и нежность. Она была такая хрупкая и одновременно отважная. Он боялся, что она наделает глупостей. Хотелось ее успокоить. Сказать ей правду: «Не волнуйся, это следят за мной».

А дальше что? Идти до конца алфавита, раз уж сказал А? «Катя, я вор. Потому за мной и следят».

И как она, ни разу не имевшая проблем с законом, честно зарабатывающая на кусок хлеба и кормящая большую семью, это воспримет? Согласится ли взять деньги, зная, что они ворованные? Что его в любой момент могут посадить? Он не знал ответа на этот вопрос и потому молчал.

Сначала надо уладить свои проблемы. Он уже всерьез подумывал о том, чтобы завязать. Катя привыкла жить скромно, поэтому тех денег, что он скопил, им хватит надолго. У него есть профессия, знание двух иностранных языков. Можно начать новую жизнь, честную. Писать докторскую, ездить по стране с лекциями, устраивать выставки, принимать участие в научных конференциях. Он когда-то так и хотел жить, но шестикрылый Серафим его смутил. Серафим Петрович, скупщик краденого, далеко не ангел, несмотря на имя. Он сделал из Герки Голицына, скромного парня из семьи потомственных питерских интеллигентов, авантюриста. Сам в итоге сел и ему отрезал все пути к отступлению.

А если проверка в музее выявит подмену? А она точно выявит. У него нет выходов на специалистов из мастерской Грабаря и Третьяковки. Они будут работать независимо друг от друга, и он в любом случае не успеет договориться со всеми. Что будет дальше, лучше не думать.