Энн Грэнджер - Убийство в приличном обществе Страница 41

Сеймур взмахнул рукой:

— Инспектор, вы человек, умудренный жизненным опытом. Вы, наверное, догадываетесь, к чему все привело… К мерзости и позору! Не сомневаюсь, миссис Бенедикт считала, что нашла любовь всей своей жизни. Она не думала о будущем, не думала, к чему все приведет… К чему могло привести! Все закончилось катастрофой, но она, ничего не желая замечать, летела вперед, как бабочка на свет…

Мне в голову пришел другой, не менее живой и яркий, образ: «Триумф смерти», мрачный шедевр, который показывал мне Себастьян Бенедикт. Подобно молодым людям на картине, Аллегра спешила туда, где, как ей казалось, ее ждет спасение — в объятия Фосетта.

— Если я в чем-то и обвиняю Изабеллу Марчвуд, то только в том, что она поздно осознала всю степень опасности, — с грустью продолжал Сеймур. — Мы все заметили, как изменилась миссис Бенедикт. Она была счастлива, сэр. По-настоящему счастлива и взволнованна, как ребенок. Началась переписка… Иногда письма привозила мисс Марчвуд, или Фосетт присылал их на ее имя для передачи миссис Бенедикт. Фосетт не отправлял свои послания по почте, понимая, что они могут попасть в руки мистера Бенедикта. Должно быть, их мисс Марчвуд привозила лично. Не могу понять, как она стала соучастницей в таком деле. Ведь она была такой добродетельной! — Сеймур с расстроенным видом хлопнул в ладоши.

— Люди, подобные мисс Марчвуд, часто первые попадаются в сети мошенников вроде Джошуа Фосетта, — ответил я. — Они сами хорошие, потому и в других склонны видеть только хорошее… Вы видели письма собственными глазами? Вы можете подтвердить, что Фосетт и миссис Бенедикт переписывались?

— Инспектор, письма видела Гендерсон, горничная миссис Бенедикт. Она дважды заставала миссис Бенедикт за чтением, а однажды увидела, как ее хозяйка стоит на коленях у камина в спальне и жжет их. Потом еще… — Сеймур покраснел и плотно сжал губы.

— Продолжайте, — негромко попросил я.

— Наверное, мистер Бенедикт так или иначе обо всем узнает? — спросил он, уныло глядя на меня.

— По-моему, он уже кое о чем догадывается. Возможно, он не узнает всех подробностей, но я ничего не могу обещать.

— Какая мерзость! — не выдержал Сеймур. — Теперь вы понимаете, почему я уволился? Я просто не мог больше оставаться в том доме! Особенно после того, что мне сообщили…

— Кто сообщил? Горничная Гендерсон?

— Да, как я уже говорил, она пришла ко мне как к старшему слуге, чтобы спросить моего совета. Она не знала, что ей делать. Она очень тревожилась… Почти все белье в доме отдавали стирать одной эгамской прачке. Но самые деликатные личные вещи миссис Бенедикт Гендерсон стирала сама. В том числе и… нижнее белье.

Сеймур с несчастным видом замолчал, и мне пришлось его подбодрить:

— Кажется, я догадываюсь, о чем вы собираетесь мне рассказать. Понимаю, вам очень трудно… Но не забывайте, я веду следствие и собираю улики. Я должен услышать все из ваших уст. Моих догадок тут недостаточно.

— Да, инспектор, я все понимаю. Выходит, сейчас я даю показания? Так вот, Гендерсон очень огорчилась, увидев… пятна на нижнем белье хозяйки после того, как та вернулась из Лондона, куда ездила за покупками. Якобы за покупками, — с горечью уточнил Сеймур. — Не думайте, инспектор, что я просто собрал вещи и бежал, не пытаясь ничего изменить. Я серьезно поговорил с мисс Марчвуд, я умолял ее положить всему конец! Но мои слова ни к чему не привели. Откровенно говоря, к тому времени дело зашло слишком далеко. Миссис Бенедикт считала, что влюблена. Она ни за что не рассталась бы с Фосеттом, а мисс Марчвуд не могла на нее повлиять. Она лишь наблюдала за происходящим, догадываясь, что ужасный конец не за горами. Мисс Марчвуд боялась, тогда уже наверняка боялась. Она начала прозревать, но было поздно… Как видите, она ничего не хотела делать, а я… не имел права вмешиваться. Поэтому я пошел к хозяину и с болью в сердце попросил меня отпустить.

Сеймур замолчал и вытер лоб платком. Я попытался его утешить, понимая, что его положение в самом деле было очень трудным.

— Мистер Сеймур, вы сделали все, что было в ваших силах!

— Я не мог поговорить с мистером Бенедиктом откровенно… И потом, независимо от того, поверил бы он мне или нет, мне пришлось бы уйти из «Кедров»… — Сеймур с беспомощным видом взмахнул платком.

— Мистер Сеймур! — воскликнул я. — Могу лишь повторить: вы сделали все, что было в ваших силах. Понимаю, вы не могли повлиять ни на мистера Бенедикта, ни на его супругу. Вы понадеялись на содействие мисс Марчвуд. Но она вас подвела.

Сеймур убрал платок; он немного успокоился.

— Она подвела миссис Бенедикт! — сухо ответил он.

Вот до каких пределов дошло соучастие Изабеллы Марчвуд! Речь шла уже не просто о тайных свиданиях в парке, не просто о любовных письмах… Вполне понятно, компаньонка уже не могла ни в чем признаться. И просьбы Сеймура запоздали. Представляю, как разгневался бы Бенедикт, если бы узнал о происходящем! На добром имени Изабеллы можно было поставить крест. Бенедикт позаботился бы о том, чтобы ее не взяли ни в один приличный дом… Не только Аллегра спешила навстречу своей судьбе. В хвосте у нее плелась несчастная компаньонка.

— Скажите, инспектор, — тихо заговорил Сеймур, — вы думаете, что миссис Бенедикт убил негодяй Фосетт, желая спасти свою жалкую репутацию?

— Не знаю, — искренне ответил я.

Я в самом деле не знал. Истории известно немало случаев, когда любовница превращается в опасную помеху, которую надо устранить любыми средствами. И все же не верилось, что Изабелла Марчвуд, как бы ни боялась она за свое будущее, намеренно привела Аллегру Бенедикт в парк на встречу с убийцей… Почти наверняка речь шла о тайном любовном свидании под дубом. Но догадывалась ли она, что в тумане ее хозяйку ждет убийца? Нет. Я считал, что нам еще многое предстоит выяснить.

Вот что я в общих чертах рассказал суперинтенденту Данну, вернувшись в Скотленд-Ярд.

К моей тревоге, Данн тут же перевел Бенедикта из подозреваемого номер один в резерв, а на его место поставил Фосетта. Он решил, что Фосетт — тот, кого мы ищем. Данн нисколько не сомневался в этом. В страшном волнении он принялся гладить себя по голове, пока его щетина не встала дыбом, как иглы у дикобраза. Он принялся расхаживать по кабинету.

— Надо арестовать его для допроса! Теперь нам точно известно, что у него был роман с женой Бенедикта. У него, Росс, есть мотив, очень веский мотив!

— Да, сэр, но я не убежден, что только поэтому он — тот, кого мы ищем. По-моему, Фосетт — ловкий и изобретательный мошенник на доверии. Однако способен ли он на убийство? Пошел бы он на такое тяжкое преступление? Не забывайте, сэр, он привык действовать головой, а не руками!

— Но может и убить, если его довести до отчаяния! Убивают ведь не только головорезы. Припомните-ка, скольких преступников, которых мы отправили на виселицу, считали тихими и безобидными, добропорядочными гражданами! Даже представители высшего общества, попав в дурную компанию, неожиданно оказываются в трудном положении и прибегают к крайнему способу избавиться от затруднений. Нам с вами отлично известно, что таких немало. Разве не может оказаться, что и Фосетт из их числа? Он азартный игрок, от азартных игроков рано или поздно отворачивается удача. — Данн щелкнул пальцами и сел в кресло, очень довольный своими рассуждениями.

— Он выкрутится, — возразил я. — У нас недостаточно улик для его задержания… Пожалуй, допросить его мы можем, но не более того… В чем мы его обвиним? В романе с замужней женщиной — на основании писем, которые мельком видела полуграмотная горничная? Или, может быть, на основании пятен неизвестного происхождения? Мы можем быть почти уверены в том, что у Аллегры Бенедикт был любовник, но, если Фосетт станет отрицать, что это был он, как мы докажем, что он лжет? Единственной, кто мог все нам рассказать, была Изабелла Марчвуд, но теперь она, бедняжка, уже не заговорит. Кстати, а как же гибель самой Марчвуд? Или вы предполагаете, что Фосетт убил и ее, как ее хозяйку?

Данн подался вперед и лукаво улыбнулся:

— Росс, в первый раз убивать трудно, а во второй или в третий… гораздо легче. Убийца все больше входит во вкус, особенно если ему кажется, что он способен выйти сухим из воды!

— Он выкрутится и сбежит, — упрямо повторил я. — А потом наверняка объявится где-нибудь в другом месте. Я почти не сомневаюсь, что раньше он много раз проделывал такой фокус… Вы еще не получили ответа на запросы?

— Если бы получил, сказал бы вам, — сухо ответил Данн. — Нет, еще не получал, но рассчитываю: раз уж я пошел на такие расходы и разослал столько телеграмм, они не останутся без ответа. — Он сел и забарабанил пальцами по столешнице. — И потом, мы не собираемся допрашивать его о том, чем он занимается в своем обществе трезвости. Мы расследуем убийство. И если он сбежит от нас, тем больше у нас оснований считать его виновным!