Алёна Белозерская - Покинуть Париж и уцелеть Страница 41

– Не нашла, – она недовольно сморщилась и сбежала вниз, с радостью подхватив пушистый снег, который немедленно начал таять в теплых руках.

– Полина, расскажи, почему этот ключ так важен?

– Не сейчас, – с сожалением в глазах она отказалась от откровенного разговора, хотя более чем когда-либо нуждалась в дружеской поддержке, и присела в церемонном реверансе. – Спасибо тебе за помощь, Глеб Викторович. Но на этом мы, наверное, расстанемся. Больше мы ничем не можем помочь друг другу.

– Ошибаешься, – усмехнулся Глеб, вытащил из кармана пальто ключи и помахал ими. – Нам еще осталось обыскать квартиру бабки Маргулис. Кроме того, ты честно выполнила свою часть сделки, помогла найти убийцу Андрея Адамовича. Теперь моя очередь.

Полина проводила взглядом уехавшего на такси Глеба, с которым договорилась встретиться в десять утра в вестибюле «Метрополя», и вздохнула, радуясь, что сложный день наконец закончился. Часы показывали час ночи, голова раскалывалась от напряжения, тело болело от усталости, но душа продолжала петь. С блаженной улыбкой на губах Полина направилась к входу в гостиницу, но вдруг остановилась и мгновенно поникла, увидев припаркованный у обочины черный «Мерседес». Задняя дверца приоткрылась, и Полина негнущимися ногами поплелась к машине. Ее встретила та же компания, что и в прошлый раз: молчаливый безымянный водитель, умеющий ржать, как лошадь, разбирающийся в компьютерах щербатый Ниссан и, собственно, Перес, которому Полина не смогла подобрать нужное определение.

– Шалом, господа, – бесцветным голосом поздоровалась она и удивилась, когда с переднего сиденья послышалось ответное приветствие.

– Как успехи? – Перес решил не поддаваться стадному чувству, мира не пожелал, к тому же ухмыльнулся, заметив изможденный вид Полины.

– Вы уже без оружия? – вопросом на вопрос ответила Полина, так же пристально осмотрев его элегантный внешний вид и наглое выражение лица. – Успехов нет, – поспешила добавить она, заметив, что Перес сжимает рукой, облаченной в тонкую кожаную перчатку, пистолет.

– Почему?

– Какая разница? Я думала, что вас интересует результат, а не промежуточная стадия.

На переднем сиденье неодобрительно хмыкнули, и Полине немедленно захотелось ударить ногой в кресло, однако она сдержалась и посмотрела в пол, ожидая, когда Перес ее отпустит. «Для чего ты приехал? – хотелось крикнуть ей. – Хотел напомнить, что убьешь меня через два дня? Я и без тебя это помню». Она усмехнулась своей напрасной радости от того, что осталась живой после переделки, из которой они с Глебом едва выпутались. Видимо, напрасно. Перес все равно избавится от нее, потому что Полина вряд ли даст ему то, в чем он нуждается.

– Что это за история с полицией? – спросил Перес, безучастно глядя в окошко. – Мне нужно отрезать тебе язык?

– Не стоит, – в том же тоне ответила Полина, наблюдая за его лицом, холодная красота которого приковывала взор и одновременно вызывала желание откусить нос и выплюнуть его в снег на обочине. – Мой визит в полицию никоим образом не связан с вами. Я хочу уйти.

– Иди, – милостиво разрешил Перес, но схватил ее за руку, когда она потянулась к дверце. – Напомню, что времени осталось мало. А чтобы ты не расслаблялась, стимулирую, – он близко наклонился к Полине и прошептал, обдавая жарким дыхание кожу на шее: – Dulwich College[14].

Полина выскочила из машины и понеслась к гостинице, вытирая на ходу слезы, льющиеся по щекам. Перес только что произнес название колледжа, где учится ее племянник Сэм, сын старшего брата Майкла. Это означало лишь одно: малыш пострадает, если его тетя не найдет ключ.

Прибежав в свой номер, она упала на кровать и расплакалась. Потом принялась искать телефон, намереваясь позвонить Роману, рассказать правду о том, где находится, почему, и умолять о помощи. К ее горькому сожалению, Сафонов не ответил. «Уже поздно, – утешила себя Полина, слушая длинные гудки. – Наверняка он крепко спит и не слышит звонка. Сейчас соберу вещи, вызову такси и…» Она с радостью посмотрела на зазвонивший телефон, на экране которого засветилось имя Романа.

– Привет! Я тебя разбудила?

– Все в порядке, я не спал. Прости, не мог сразу ответить… Как ты? – после паузы с нежностью поинтересовался Роман.

– Неплохо, – она шмыгнула носом.

– Простыла? – спросил он и продолжил, не выслушав ответ: – Хорошо, что ты в Питере, не сможешь меня заразить. К тому же ты наверняка скучала бы в Москве.

– Почему?

– Потому что мне пришлось срочно улететь в Лион. Неожиданно вызвали в штаб-квартиру.

– Ясно, – проговорила Полина поникшим голосом. – Когда вернешься?

– Через два-три дня. Максимум – через неделю. Поля, извини, мне пора. Позже созвонимся, – больше не добавив ни слова, Роман положил трубку.

– Вот черт, – она бросила телефон на кровать и прошипела: – Позже? Вряд ли, дорогой. У меня в запасе только два дня.

Глава 18

Утром Полина не хотела просыпаться. Будильник прозвонил в восемь тридцать, оставалось еще полтора часа, чтобы принять душ, высушить волосы и спуститься в холл, где ее должен был ожидать Глеб, поэтому Полина разрешила себе немного полежать. Она вспоминала встречу с Пересом, разговор с Романом, на который возлагала большие надежды, которые, к сожалению, не оправдались. Теперь она не знала, какие шаги предпринять и у кого просить о помощи. В том, что самостоятельно не справится с Пересом, Полина не сомневалась, для этого у нее не было ни определенных знаний, ни соответствующих умений. Обыграть опытного убийцу и при этом остаться в живых мог лишь профессионал, каким являлся сам Перес. В том, что ее преследователь связан с криминальным миром, Полина не сомневалась, учитывая его поведение, манеру вести диалог, а также получать желаемое любыми способами. Единственное, что она не могла понять, каким образом Марина оказалась вовлеченной в деятельность, очень далекую от ее праздной жизни, которая включала в себя лишь развлечения, личные удовольствия и ничего, заставляющего прикладывать усилия и способствующего появлению морщин. Чем она, богатая девочка, умевшая одеваться со вкусом, знавшая названия всех алкогольных коктейлей, способная часами говорить о косметике, йоркширских терьерах и бижутерии, обладала таким важным, что заинтересовала Переса? Вопросы появлялись один за другим, Полина тщательно пыталась придумать на них ответы, и, разумеется, безуспешно. Наконец она снова уснула, измученная бесполезными размышлениями, и вскочила только от телефонного звонка.

– Госпожа Матуа, – послышался голос администратора, – вас спрашивает господин Тюльпанов.

– Пусть поднимается, – разрешила Полина и неохотно встала с постели. – Теперь ты выглядишь свежим, – усмехнулась она, встретив Глеба. – А я выжата, как лимон. Прости за задержку. Отключилась в неподходящий момент, поэтому не успела собраться к твоему приходу.

– Тогда иди в душ, освежись, а я спущусь в бар и подожду тебя там, – предложил Глеб, с любопытством оглядел просторный номер и снова направился к двери. – Часа хватит?

– Хватит, – с благодарностью за понимание кивнула Полина.

Через сорок минут она, уже окончательно проснувшаяся, сидела за столиком рядом с Глебом и маленькими глотками смаковала ароматный «эспрессо». А еще через час они, как любопытные двоечники, пробравшиеся в кабинет директора, осторожно осматривали квартиру Розы Оскаровны, бабушки Марины.

– Кем она была? – поинтересовался Глеб, пройдясь по прихожей, обклеенной темными обоями, делающими ее мрачной и негостеприимной.

– Переводчиком, – отозвалась Полина, развязала шарф и аккуратно повесила его на вешалку рядом со своим пальто. – Интересная старушенция. Была начитанной, злой и постоянно курила.

– Ты хорошо ее знала? – Глеб заглянул в гостиную и вернулся в коридор.

– Достаточно, чтобы бояться как черт ладана, – ответила Полина. – Она никогда не пила, не ругалась матом, но умела обгадить любого неугодного ей человека. Роза Оскаровна воспитывала Марину в строгости, не терпела неповиновения. Чтобы исключить возможность революции, держала в комнате солдатский ремень, один вид которого мог из каждого ребенка сделать шелковое создание. С чего начнем?

– С рассказа о том, что мы все-таки ищем.

– Ключ… – Полина со вздохом присела на старинный стул, похоже, ровесник давно усопшей Розы Оскаровны. – Поверь, Глеб, это все, что мне известно. Им может быть как обычный ключ для отпирания замка, так и электронный носитель информации.

– И то, что служит для разгадки тайны, – с иронией подсказал Глеб, прошелся по коридору и открыл дверь в спальню. – Похоже, именно здесь жила старуха, – определил он по обстановке и особой «тяжелой» атмосфере, царящей в комнате. – А еще ключ – это приспособление для отвинчивания, завинчивания и приведения в действие механизма. Например, гаечный ключ. Также – это знак нотного письма и отличительный знак камергера в царской России.