Б. Седов - Зэк Страница 42

– Танцор меня величать.

– Так я, господин Танцор, вроде бы не обязан на твои вопросы отвечать… верно? Я ведь тебе ничего не должен.

– Характер, – произнес Козырь.

– Характер, – кивнул Танцор. – А насчет «должен– не должен» – это как посмотреть, Пивовар. Чтобы вас с централа вытащить, ба-а-альшие бабки вложены.

– Ну, во-первых, я вас не просил с централа меня вынимать, – ответил Иван. – Хотя, конечно, благодарен за помощь – спасибо… Во-вторых, денег сейчас у меня нет, отдать нечем.

Козырь достал из кармана шикарный портсигар, вытащил сигарету и покрутил ее в пальцах, потом произнес:

– Никто с тебя денег брать не будет, Пивовар. Помочь человеку с кичи сорваться – это как бы святое… работать будешь со мной?

– А что делать надо? – спросил Иван.

– А то, что ты, Иван Таранов, до этого делал, – очень веско и глядя прямо в глаза произнес вор. – Я тебя, Пивовар, не напрягаю: не хочешь – не надо. Ступай своей дорогой. Мы тебе даже поможем – сделаем паспорт, дадим денежку… А надумаешь – найдем дело. Люди с характером-то нужны.

– Когда я должен дать ответ? – спросил Иван.

– Да уж когда дашь. Всяко вам тут еще неделю-другую посидеть придется – пока менты угомонятся, да и раны ваши должны подзарасти. Крепко тебя собачкато порвала?

– Не без того.

– У собачек зубки-то вострые… знаю. Меня тоже один волкодав погрыз. Давно дело было – в Мордовии, в семьдесят пятом. Но это так, к слову. В общем, лечитесь, отдыхайте, а там и за работу надо приниматься. Ты думай, Пивовар, думай.

Гости уехали. А Иван с Волком сели пить виски.

Утром Таранов сказал Волку, что принимает предложение. Волк ответил:

– Правильно, Ваня. Ты, конечно, мужик крученый и не пропадешь, но в коллективе-то легче… Мы таких бабок срубим – мама, не горюй. А на Танцора плюнь – он же мент бывший. Все чего-то шустрит, вынюхивает. Но мы тебя в обиду не дадим. Ты определенно Козырю приглянулся. А это, поверь, много значит.

– Верю, – усмехнулся Иван.

Прошла еще неделя. Иван и Волк безвылазно сидели на вилле. За это время дважды появлялся доктор и трижды – проститутки. Рука у Ивана практически зажила, да и у Волка с ногой обстояло получше.

Милицейские мероприятия в городе и области сворачивались: было очевидно, что беглецы, скорее всего, покинули Владимир. Скрылся и электрик Гришин, да и жена его с дочкой тоже как в воду канули. А они действительно в воду канули – все три трупа покоились в карьерах к югу от Владимира. А пятьдесят тысяч баксов вернулись к Танцору.

Вечером десятого мая на виллу приехал Козырь с Евреем. Они уединились с Волком и о чем-то беседовали часа полтора. Потом уехали, а Волк принес два новеньких паспорта и сказал:

– Завтра едем.

– Куда? – спросил Иван.

– В Таджикистан, Ваня. Дело пора делать.

Глава 6

ТРИ СЕМЕРКИ, ГОСПОДА

Душанбе встретил жарой и духотой, яркими красками и запахом плова, восточной музыкой, шепотом фонтанов… И Ниез распахнул руки навстречу:

– Здравствуй, брат.

– Здравствуй, Ниез… ох и жарко тут у вас.

– Ничего, – засмеялся Ниез, – в машине кондиционер. Волк представил Таранова.

– Сергей, мой друг.

Ниез по-восточному приложил руки к груди:

– Рад, сердечно рад, уважаемый Сергей.

И повел их к ослепительно сияющему «мерсу». Следом двигались двое охранников – молчаливые, сосредоточенные таджики в костюмах, при галстуках, в темных очках.

Сели в прохладу кожаного салона. Охрана – в «гелентваген» сопровождения.

– Сколько нам ехать до Куляба? – спросил Волк.

– Зачем ехать, Роман? Можно лететь.

Спустя пятнадцать минут «мерс» и джип выкатились на летное поле, и Ниез показал рукой на вертолет. «Ми-8» стоял в боевой раскраске – только ракет на боевой подвеске не хватало.

– Ого! – сказал Волк. – Персональная авиация?

– Мой брат не последний человек в Кулябе, – скромно улыбнулся Ниез. – Час полета – и мы дома.

– Круто, – оценил Волк. Внутри вертолета их ожидал еще один сюрприз: в хвосте сидел на откидном стульчике пулеметчик! И пулемет стоял… Таранов только головой покрутил. Заворчал двигатель, раскрутились лопасти, разгоняя пыль. Вертушка оторвалась от земли и стала набирать высоту, разворачивая нос к югу. Иван смотрел в иллюминатор… рядом оживленно переговаривались Ниез и Волк. Вдали сияли снежные вершины – белые, будто присыпанные героином.

Ниез перебирал черные четки и блестел черными глазами. Он был красив, умен и образован – этот молодой таджик. Он получил гуманитарное образование в Швейцарии, говорил на английском, французском и немецком и… торговал отравой, хорошо разбирался в живописи и музыке.

– Вот и Куляб, – крикнул, перекрикивая рокот двигателя, Ниез через час полета. Внизу, в долине реки Яхсу, лежал небольшой симпатичный городок…

Их снова встретили «мерседесы» и милицейский автомобиль с мигалками. Таранов уже ничему не удивлялся.

Дом старшего брата Курбонова – Сухроба – неуместно было называть домом, потому что это был дворец, сравнимый с мавзолеем Мир-Сеид-Хамадани. Во дворе бил фонтан, гуляли павлины, в клетке дремал тигр.

Сухроб – полный, лысоватый мужчина, лет сорока с глазами навыкате – встретил гостей в кабинете, в кондиционерной прохладе. Все здесь поражало роскошью, и Волк невольно вспомнил, как однажды подколол Ниеза во Владимире: значит, с вами расплачивались деревянной валютой? Дровами, бля, с фанерой. Только сейчас Волк оценил состояние семьи Курбоновых. Очень небедный по Владимирским меркам Козырь был нищим рядом с Сухробом. Просто нищим.

И все это богатство построено на героине!

– Дорогие гости хотят отдохнуть с дороги? – спросил Сухроб.

– Нет, уважаемый Сухроб. Гости хотят перейти к делу.

Сухроб тонко улыбнулся: на востоке так не принято, но…

– Шерали, – позвал он негромко. Вошел человек, поклонился, положил на столик небольшой белый пакет. На пакете стояли овальная и прямоугольная чернильные печати с арабской вязью, изображением пальмы, льва и орла… и цифрами «777».

– Вот, – сказал Сухроб, – образец товара. Три семерки, господа. Чистейший афганский продукт… и мы готовы поставлять его сотнями килограммов. Столько, сколько вы сможете осилить.

Таранов смотрел на холеное лицо Сухроба, и в нем росло желание сбить эту сволочь с ног и запихать в пасть пакет с героином… Сухроб посмотрел на Ивана и улыбнулся. Иван ответил широкой улыбкой.

Переговоры Волк вел один – Таранов в них не участвовал. Волк вернулся через полтора часа раздраженным. Похоже, что-то не заладилось… Таранову ничего объяснять не стал – заперся в ванной с телефоном.

Потом снова вел переговоры, снова звонил во Владимир. Вечером им устроили прогулку по городу и экскурсию к границе.

Джипы остановились в горах, и Ниез, указывая рукой вдаль, сказал:

– Там уже Пяндж, а за ним Афганистан. Там стоят ваши пограничники. Они-то и создают проблемы…

много товару изымают. Жгут. Наверно, и сегодня жечь будут. Если будут, мы увидим отсюда. Я взял бинокли.

А горы вокруг стояли – невероятной красоты и мощи. В закатном пламени их каменные спины горели, и человек ощущал свое ничтожество рядом с этими исполинами.

Подошел охранник с биноклем в руках, сказал что-то негромко Ниезу по-таджикски.

– Так, – сказал Ниез, – пограничники готовятся жечь товар. Не желаете взглянуть?

Двенадцатикратный бинокль приблизил заставу: строения, брустверы из мешков с песком, огневые точки. На вытоптанном, выжженном пятачке собралась группа российских офицеров. Встали по периметру бойцы с автоматами. Бойцы выкатили несколько автомобильных покрышек и грязную бочку. Потом к площадке подкатил БТР. Из него вышвырнули большой мешок. Молодой офицер развязал веревку и вытряхнул на землю массу белых мешочков. Кажется, таких же, какой демонстрировал днем Сухроб, но разглядеть лучше не позволяло расстояние. Три офицера, работая ножами, резали мешочки и укладывали их в покрышки. Еще двое наливали в ведра из бочки какую-то жидкость и поливали покрышки сверху.

– Что они делают, Ниез? – спросил Иван.

– Героин не горюч, Сергей, – ответил таджик. – Без солярки не горит. Вот они и стараются, сволочи… Здесь товару – миллиона на полтора долларов. В розницу, конечно.

– Полтора лимона? – выдохнул Волк. – Ну, козлы… Ну, пидарасы!

Один из офицеров поджег факел и сунул его в покрышку – вспыхнуло желтым огнем, рванулось пламя, повалил черный дым.

«Почему я стою здесь? – подумал Таранов. – Почему я здесь? Я должен быть там, среди этих ребят в камуфляже, которые каждый день перехватывают караваны, уничтожают наркокурьеров и жгут отраву».

Он отлично понимал, что никогда не сможет оказаться среди русских лейтенантов, капитанов и майоров, денно и нощно спасающих Россию от дурмана. Он – отрезанный ломоть, беглый убийца на нелегальном положении.