Антон Леонтьев - Печать тернового венца Страница 42

– О, я всего лишь провинциальный священник, – ответил я, опуская взгляд.

– Что ты с ним так носишься, Микеле? – спросил сварливо Карло. – Мы никому не скажем о том, что нам известно!

– А что вам известно? – живо поинтересовался я.

Микеле Формицетти снова повернулся к Карло:

– Видишь ли, брат падре – кардинал делла Кьянца. А он, наряду с тремя другими, наиболее вероятный кандидат на папский престол. Представляешь, что будет, если он станет новым понтификом?

Карло с испугом посмотрел на меня, и я пояснил:

– Нет, не я стану новым понтификом, а мой брат Антонио может им стать.

– И что из того? – с вызовом заявил упрямый младший Формицетти. – Ватикан все равно отказался от наших услуг!

– Именно это я и хочу изменить, – ответил Микеле и тяжело вздохнул: – Ах, Карло, вижу, что в ближайшие годы не смогу уйти на покой и заняться виноделием! Тебе еще учиться и учиться!

Микеле опустился на старинный стул с высокой спинкой и пояснил:

– Падре, мы имели честь снаряжать в последний путь трех понтификов. И Ватикан всегда был доволен нашей работой. Более того, я знаю, что мы – наиболее достойные для этого люди!

– А они отказались от наших услуг! – запальчиво выкрикнул Карло. – Лицемеры, ханжи, фарисеи!

– Успокойся! – прикрикнул старший брат на младшего. – И не переусердствуй с наливкой. Завтра нам предстоит еще более напряженный день – пять покойников дожидаются своего часа в подвале.

– Ватикан отказался от ваших услуг? – спросил я в изумлении. – Но как такое произошло?

Микеле усмехнулся:

– Вы ведь слышали, что тело покойного папы, выставленное на всеобщее обозрение в соборе Святого Петра, было накрыто хрустальной крышкой? Из-за жары тление необычайно ускорилось.

– А они обвинили во всем нас! – рявкнул Карло. – Вчера позвонил сам статс-секретарь и отчитал меня, словно мальчишку. Только не ему рассказывать мне, как нужно работать! Он обвинил нас в халатном отношении к консервации тела папы Адриана и заявил, что отныне Святой престол не будет прибегать к нашим услугам. Однако, похоже, они просто избавляются от опасных свидетелей, а ведь мы ничего не получали за то, что бальзамировали пап.

– Просто это считается огромной честью. Нас наградили грамотами!

– Не в деньгах дело, – сказал Микеле, – а в нашей репутации. Весь Рим уже в курсе того, что Ватикан отказался от наших услуг и что мы виноваты в плохой бальзамировке тела папы Адриана.

– Ложь! – вставил Карло. – Они боятся! И не хотят, чтобы правда стала известна!

Я осторожно спросил:

– А что за правду вы имеете в виду, синьор Формицетти?

– Правда на свете одна-единственная, – ответил вместо него Микеле. – Но Святой престол игнорирует столь простую истину. Статс-секретарь Мальдини намеренно разрушает нашу репутацию. Если так пойдет и дальше, мы скоро разоримся!

Я подумал, что братьям нечего жаловаться на недостаток клиентов: они сами всего минуту назад хвалились тем, что дела идут как нельзя лучше, а в подвале их ждут пять покойников. – Я думаю, что падре должен знать, – промолвил Микеле.

– Надо бы позвонить на телевидение, – заявил Карло. – Причем не на итальянское, а на американское. Они вцепятся в эту историю, и Ватикан получит по заслугам!

– Тогда мы точно разоримся, – качая головой, сказал Микеле. – Когда скандал уляжется, а рано или поздно это случится, Святой престол нам отомстит.

– А чем поможет нам падре? – пробормотал Карло. – Он ведь тоже все разболтает, и крайними окажемся мы. Я правильно сделал, что выгнал его вон.

– Неправильно, – ответил с достоинством Микеле. – Я не сомневаюсь, что новым папой станет кардинал делла Кьянца. И он будет признателен нам за то, что мы оказали помощь его брату. И тогда мы снова станем бальзамировать пап!

Братья переглянулись, и Карло проворчал:

– Наверное, ты прав.

– Я знаю: журналисты нас погубят, а священник спасет, – ответил ласковым тоном Микеле.

– Так что же вам известно, синьоры? – спросил я, сгорая от любопытства. – Вы ведете речь о какой-то тайне, как будто она и мне тоже известна, но я не имею о ней ни малейшего понятия!

– Принеси, – распорядился Микеле, и Карло вышел из комнаты.

Несколько минут мы провели в молчании. Наконец вернулся младший Формицетти с черной кожаной папкой.

– Нас вызвали в Кастель Гандольфо в половине пятого, – сказал Микеле. – Мне позвонил профессор Пелегрино и сказал, что на папской вилле нас ожидает статс-секретарь...

– Этот Умберто Мальдини! – перебил Карло. – Только бы его не избрали папой!

– Не изберут, – успокоил брата Микеле. – Профессор добавил, что папа Адриан скончался. Я тотчас перезвонил Карло, и мы, прихватив наши инструменты, отправились в Кастель Гандольфо. Когда мы прибыли туда, то получили приказание тотчас приступить к консервации тела папы.

– В какой позе лежало тело? – спросил я.

– Руки сложены на груди. Такое впечатление, что он спал, – сказал Карло. – Но они меняли положение тела. Заметали следы!

– Да, да, заметали следы, – согласился с ним Микеле. – Вообще-то по итальянским законам к бальзамированию можно приступать не ранее, чем двадцать четыре часа спустя после смерти. Но Кастель Гандольфо – территория Ватикана, на которой итальянские законы не действуют. И все равно нас удивила такая спешка. Мы работали с телами двух предыдущих пап, но от нас никто не требовал бальзамировать их спустя всего час после кончины!

– Очень подозрительно! – поддакнул Карло.

Я в волнении спросил:

– Что вам сказал профессор Пелегрино? Как он объяснил причину смерти папы Адриана?

– Сказал, что сердце остановилось, – ответил Микеле. – Мы не спрашивали. Это неприлично. Тем более что речь шла о святом отце.

– Но мы же прибыли, чтобы бальзамировать! – заявил Карло. – Папа был в парчовом облачении, надетом поверх ночной рубашки. Нам пришлось его раздеть, чтобы не запачкать его наряд. Нас оставили с папой наедине.

– Вы осмотрели труп? – задал я бесцеремонный вопрос. – Не было ли на нем подозрительных повреждений или ран?

Братья опять переглянулись, и Микеле сказал:

– Как только мы вошли в папские покои, я сразу понял: что-то неладно. Они все были очень напуганы! При кончине предыдущих пап они были расстроены и взволнованы, но не напуганы. Статс-секретарь постоянно шептался о чем-то с профессором Пелегрино.

– Они его убили! – выпалил Карло. – И след от инъекции...

– След от инъекции? – спросил я живо.

Братья одновременно кивнули:

– Да, след от инъекции! Ему впрыснули сильнодействующее средство! Оно его и убило!

– Но почему вы решили, что след от инъекции свидетельствует об убийстве? – спросил я. – Ведь медики, насколько я в курсе, пытались реанимировать папу Адриана, так что могли сделать ему инъекцию...

– В паховую область? – спросил Микеле. – Более чем странно!

Сведения, полученные от братьев Формицетти, были подлинной сенсацией.

– Но это еще не все, – сказал Карло. – Мы с Микеле решили, что должны обезопасить себя, чтобы нас потом не обвинили в ужасных вещах.

– А так и получилось, – заявил Микеле. – Ватикан не помнит благородных поступков!

– Вот мы и взяли образец крови святого отца, – продолжил рассказ Карло. – Совсем немного, чтобы никто не заметил. И когда вернулись в Рим, подвергли ее экспертизе.

– На предмет наличия медикаментов, – добавил Микеле. – Мы видели очень много покойников, и папа Адриан не походил на человека, умершего от сердечного приступа. Мы подозревали, что ему помогли умереть. А теперь мы это точно знаем!

Подскочив со стула, я воскликнул:

– Синьоры, так к каким результатам вы пришли?

– Покажи падре, – велел Микеле, и Карло положил на стол принесенную папку.

Я раскрыл ее и обнаружил всего один-единственный лист. В полном молчании я несколько раз прочел вывод токсикологической экспертизы.

– Строфантин! – прошептал я. В ушах у меня шумело, а перед глазами плыли черные и красные пятна. Подтвердилось еще одно правило города пап: яд – лучшее средство для разрешения неразрешимых проблем!

– Вот именно! – заговорили в унисон братья-бальзаминаторы. – Сердечный гликозид! Причем в такой дикой дозировке, что нет сомнений: папа Адриан скончался именно от него! Он был отравлен!

– У вас остался образец крови понтифика? – спросил я.

Братья переглянулись.

– Нет, мы его уничтожили. Опасно обладать такой уликой, за подобное могут и убить, – заявил Микеле. А Карло добавил:

– Так же, как они сделали это с папой Адрианом. Мы дважды были у него на генеральной аудиенции. Он был чрезвычайно набожным человеком, практически святым.

– А они его отравили, – сказал печально Микеле.

– Кто – «они»? – спросил я. – У вас имеются подозрения?