Наталья Андреева - Поговори со своей тенью Страница 42

— В том-то и дело, что нет! У нее сломалась машина. Я сказал, что в субботу вечером заеду за ней и Вовкой, сына завезем к моим родителям, и… Вовка! Не трогай!

— Ничего. — Я проворно выхватила из маленьких ручек портновские ножницы.

— Но она сказала, что в пятницу вечером тоже будет занята, и отвезла его днем. На все выходные. А чем занята?

— Игорь, честное слово, не знаю!

— Она появилась в синем платье. Следователь тоже говорил о блондинке в синем платье. О духах. О вегетарианстве. Вот и выходит, что в тот вечер в ресторане с Тумановым была Леночка. Больше некому. А потом его находят мертвым. И еще синий чулок на шее! То есть колготки.

— А во сколько она появилась?

— В том-то и дело, что в половине десятого! Причем поставила меня в неловкое положение. Я уже начал терять терпение. Все начали… Но сейчас не об этом. Его убили между девятью и одиннадцатью часами вечера. От его дома до ресторана, в котором мы находились, двадцать минут езды. Я сказал, что встретил ее у метро в половине восьмого, и мы приехали вместе. Все сказали, что мы приехали вместе. Что сидели за столом с восьми часов, и она никак не могла убить Туманова. Официантам пришлось заплатить, ну да бог с ними, с деньгами. Ведь я знаю, что нет у нее никакого алиби! Я это знаю. Да и не только я. В общем, полный бред… Саша, за что она платит тебе деньги?

— Мне? Деньги?

— А что еще было в том конверте, который ты положила в сумочку на новогодней вечеринке?

— А с чего ты взял, что я получила этот конверт от Леночки?

— А от кого тогда?

— Это… это мое личное… Тебя не касается! '

— Если у тебя какие-то дела с моей женой, так и скажи. Потому что у меня нет времени всем этим заниматься. Мне что, частного детектива нанять?

— Ты с ума сошел?! — испугалась я. — Какого еще детектива?!

— А что делать?

— Она, она, она… Она посещает психотерапевта! — выпалила я.

— Посещает психотерапевта? А что с ней такое?

— Но ты же сам только что сказал: у вас проблемы.

— Да, но не такие, из-за которых стоит ходить к психотерапевту.

— Значит, Леночка разбирается в этом больше. То есть у нее больше свободного времени, и она…

Я замолчала, ибо запуталась во вранье. Или почти вранье. А Игорь задумался.

Вовка в это время безуспешно давил на педаль швейной машинки. К счастью, он не знает, что по правилам аппарат должен загудеть, а иголка задвигаться вверх и вниз.

— А почему она рассказывает о своих визитах к психотерапевту тебе? — спросил Великий Будда. Уж в чем в чем, а в логике ему не откажешь.

— Потому что у нас одни и те же проблемы.

— Как? И ты тоже?

— Да.

— Что ж. Это как раз меня не удивляет. Значит, новое Леночкино хобби — это визиты к психотерапевту?

— Да.

— Мне это не нравится, — решительно сказал Игорь. О, как он был прав! И мне это не нравилось тоже! Поскольку я молчала, брат продолжил: — Иногда я думаю: а вдруг мы и в самом деле друг другу не подходим? Ведь это слишком уж просто: любить и быть любимым. Иметь все, что ты хочешь. Заниматься любимым делом и вообще… — Он усмехнулся.

— А, по-моему, ты чересчур озабочен фатальностью своей судьбы.

— Ты думаешь? — с сомнением покачал головой Великий Будда. — Что ж, по крайней мере, хоть что-то прояснилось. Я с ней поговорю.

— А вот этого делать не стоит, — слишком уж поспешно сказала я. — То есть ты должен по-прежнему ей доверять. Она никого не убивала.

— Но ты-то откуда знаешь?

Кому и знать, как не мне! Во всей этой истории для меня неясно было только одно: где сейчас Леночка?

— Пи-пи, — сказал вдруг Вовка. — Папа: пи-пи.

— Сейчас, сейчас. Пойдем.

И Игорь вскочил с кресла и повел Вовку в туалет. А санузел-то у нас совмещенный! Сейчас что-то будет! Я и слова не успела вымолвить! Да и что тут сказать? Не веди ребенка в туалет? Зато сейчас он узнает, откуда у меня такая уверенность в Леночкиной невиновности. Я готова рассказать все, если Игорь спросит. А спросит он: «Кто такая эта женщина и что она делает в твоем санузле?»

Несколько минут я сидела ни жива ни мертва и готовила монолог в свое оправдание. Даже глаза закрыла.

Хлопнула дверь, потом, после паузы, полилась вода. Игорь произнес что-то невнятное. И они появились в комнате. Вовка запросился домой, а Игорь… Игорь сказал:

— Если не будешь капризничать, заедем в «Макдоналдс». — И все. После этого он посмотрел на меня и вздохнул: — В одном ты права: я так увлекся собой и своими проблемами, что даже не спросил, как у тебя дела. То есть хватает ли тебе денег. Впрочем, это глупый вопрос: конечно же не хватает! Мне бы надо было сразу предложить тебе помощь. — И уселся обратно в кресло, видимо ожидая рассказа о моих страданиях.

Я же думала только об одном: почему Игорь ничего не сказал про Виолу? Почему сделал вид, что ничего не случилось? Вовка-то — понятно. Он маленький и ничего не понимает. Или заботливая тетя помогла ему снять штанишки? Тетя, которую он видит уже не в первый раз. Но это означает…»

— Саша?

— Да. Я слушаю.

— Ну, так что мы с тобой будем делать? Хочешь работать у меня на фирме?

— Нет. Не хочу.

— Но почему?!

— Я хочу сама. Ты сам всего добился, и я хочу сама.

— Но это же глупо! И потом: ты женщина.

— А женщина, по-твоему, может сделать карьеру только через постель? Или устроить свою судьбу через удачное замужество?

— Речь в данном случае идет о тебе. Ты не такая, как все. Слишком ранимая, слишком…

— Ты приехал мораль мне читать? — оборвала я на полуслове Великого Будду. Ишь ты, не такая, как все! Да пошел бы он куда подальше со своей тысячелетней мудростью! Тем более что в дверь заглянула… Виола. Значит, она все это время была там, в ванной комнате! Либо на кухне, куда Игорь не заходил. И вот лучшая подруга делает мне какие-то знаки. Мол, надо быть решительней. И я повторила: — Так ты меня что, воспитываешь? В таком случае не забывай, что я старше на три года.

— А Николай сказал, что подумал поначалу, будто ты моя младшая сестра, а не старшая, — усмехнулся Великий Будда.

И это меня взорвало. То есть не его усмешка, а упоминание о несостоявшемся браке. И Глупая Пучеглазая Лягушка тут же расквакалась:

— Кончай, слышишь?! Кончай подсовывать мне мужей! И деньги! Все, чего я хочу, это держаться от тебя подальше! От тебя и от твоей фирмы!

Смотрела я в это время не на него, а на Виолу, которая кивала: так, так, ты все делаешь правильно!

— Еще минуту назад ты была вполне нормальной, — опешил Игорь. — Вполне вменяемой. Что тебя так обидело, Саша?

— Если так хочешь знать, я влюблена в другого человека! — Почему я сказала другого человека? — Да, у меня роман! И тебе, моралисту, будет интересно узнать, что мой любовник женат! Вот.

— Это уже кое-что, — с любопытством посмотрел на меня брат. — Но тогда при чем здесь Туманов? Ты же повесилась на него тогда, как репейник на бешеную собаку! Которая только тем и занимается, что бегает по кустам и цепляет репьи. Точнее сказать, занималась.

— Ничего себе, сравнение! Да я просто пошутила! Понимаешь ты? Я пошутила!

Мне показалось, что Виола хихикнула. И тут я подумала: а что будет, если Игорь сейчас обернется? Братец же покачал головой:

— Это было не похоже на шутку.

— Па, Мак! — дернул Вовка за руку отца.

— Сейчас, сынок. Мы уже едем. Значит, ты больше не виделась с Тумановым?

— Нет, конечно!

— Я хотел бы взглянуть на твоего… гм-м…

— А ты не стесняйся в выражениях. На моего любовника.

— У меня просто в голове не укладывается! Ты и вдруг… гм-м… И твой тон… Саша, у кого ты всего этого нахваталась? Ты же никогда такой не была!

Теперь Виола откровенно смеялась. Хорошо еще, что беззвучно! Я же была крайне раздражена, потому что сказала:

— А, по-моему, ты всех идеализируешь. Меня, Леночку. И… себя. Видишь ли, все у него хорошо! Аж завидки берут! Да ты оглянись вокруг! Опусти стекло своего «Мерседеса»! Может, услышишь что-нибудь интересное. Кстати, магнитолу при этом выключить не забудь. И давно хотела тебе сказать: меня тошнит от классики, которую ты слушаешь в машине и больше никакой музыки не признаешь. Я с ужасом думаю, что именно под Моцарта ты планируешь эти свои совещания, где вы обсуждаете, как вынуть из людей побольше денег! Ты же права такого не имеешь!

— Какая чушь! Ты послушай себя! Какие же мы с тобой разные люди, Саша! — покачал головой брат. — Кого из нас подкинули в роддоме, тебя или меня?

— Обоих, — отрезала я. И поскольку Игорь поднялся, чтобы уйти, крикнула: — Исчезни!

Разумеется, реплика была адресована Виоле, но брат принял это на свой счет. И сказал:

— И все-таки: ты — моя сестра. Моя семья. А я — твоя. Этим бросаться нельзя. Потому я все равно найду способ… А насчет Моцарта… Вот это уже мое личное дело. Не тебе меня судить.