Энн Грэнджер - Любопытство наказуемо Страница 42

Я подумал: может быть, она права. Что бы ни думала сама Лиззи о своем новом месте, на самом деле ее прислали для того, чтобы Люси Крейвен пореже бывала одна. Но почему они так боятся, что Люси останется без присмотра? Неужели считают, что она может навредить себе… или другим?

— Итак, — я постарался вернуть разговор к теме, которую мы обсуждали до этого неожиданного поворота, — вы сидели на скамейке в парке.

— Да, потом я встала и пошла куда глаза глядят. Я еще была расстроена. Потом я решила пойти в дальний угол парка и забраться в заросли рододендронов. Там меня не найдут… Я отправилась туда. И почти…

Она осеклась и замолчала, глядя вниз, на свои руки. Я заметил, что пальцы у нее дрожат.

— Может быть, позвать мисс Мартин? — предложил я. — Вам предпочтительнее, чтобы она была здесь?

— Нет-нет, это излишне. Я просто вспоминала… Я почти дошла, когда услышала шум.

Холодок пробежал у меня по спине.

— Что за шум?

— Как будто… как будто шуршали листья и трещали ветки. Как будто кто-то с силой продирался сквозь кусты. В основном там у нас посажены рододендроны. Они очень разрослись, кусты выше меня и очень густые, но пройти можно, если постараться. Я громко спросила, кто там. Потом я услышала еще звуки, другие, какой-то хрип. Увидела, что там кто-то есть; фигура, едва заметная, направлялась мне навстречу. Захотелось убежать, но колени подогнулись, и я потеряла способность двигаться. Я узнала Бреннана… он вышел из кустов и шагнул ко мне, но шел как-то странно, спотыкаясь, как будто ноги его не держали. Глаза у него были широко раскрыты и смотрели в одну точку. Руками он хватался за шею. Я увидела красное… красная кровь сочилась между пальцами и сбегала по рукам. Потом он отнял одну руку, и я разглядела, что кровь хлещет из раны на горле. От ужаса я словно приросла к месту; тело меня не слушалось. Бреннан вытянул руку и схватил меня за платье. Я отшатнулась и… толкнула его. Я не хотела делать ему больно. Хотела лишь, чтобы он не приближался ко мне, поэтому я уперлась ему в грудь ладонью и толкнула… Он снова издал странный звук и попятился назад. А потом он упал. Из кустов выбежал его терьер; он стал нюхать Бреннана и трогать его лапой. Я осела на землю… убежать я не могла. Мне не хватало сил. По-моему, я и сама стала плакать или хныкать — во всяком случае, так говорит Лиззи. Она услышала и прибежала ко мне.

— Спасибо, — сказал я, когда она замолчала. — Вы все рассказали хорошо и ясно. Понимаю, насколько случившееся было болезненно для вас. Пожалуйста, помогите мне еще кое в чем. Меня интересует шум, который вы слышали перед тем, как появился Бреннан. Вы говорите, было похоже на то, как если бы кто-то продирался сквозь кусты. Может быть, это Бреннан шел к вам? Или кто-то, наоборот, спешил прочь?

Люси задумалась, а потом ответила:

— Не знаю.

— Что ж, пока на том и покончим.

Она вздохнула с облегчением. Мне очень не хотелось снова пугать ее, но у меня еще оставались вопросы.

— Простите, миссис Крейвен, можно узнать, сколько вам лет? К сожалению, по долгу службы полицейскому приходится задавать нескромные вопросы.

— На Рождество будет восемнадцать, — быстро ответила Люси; мне показалось, что она совсем не обиделась. В семнадцать лет день рождения — еще праздник, которого ждут с нетерпением и оптимизмом.

— И вы сирота — во всяком случае, так я понял?

— Да, с самого детства. Мой дядя Чарлз… был… моим опекуном до тех пор, пока я не вышла замуж. — Последние слова Люси произнесла с гордостью.

Ей не только почти восемнадцать; она еще и замужняя дама! Я начал понимать, почему ей так не терпелось выйти за Джеймса Крейвена. Она получила статус и уверенность в себе, которых ей, видимо, недоставало раньше. Однако права управлять своим состоянием все еще не было, и мне теперь предстояло коснуться деликатного денежного вопроса.

— Мне также дали понять, что наследство, оставленное вам родителями, помещено под опеку. Что вашим капиталом распоряжается дядюшка до тех пор, пока вам не исполнится двадцать один год.

На ее лице не отразилось ни единой эмоции.

— Да, и знаете, это очень досадно, когда бедный Джеймс так нуждается. Я ходила к адвокату; он тоже мое доверенное лицо и всецело находится под влиянием дяди Чарлза. Говорил со мной, как с малолетним ребенком. А ведь я замужняя дама! Они не позволили Джеймсу взять ни пенни.

«Зато ты уж ему позволила бы все, — подумал я сочувственно. — Ты бы с радостью позволила ему промотать все, что у тебя есть».

— Вашего мужа взяли в компанию Роучей, верно? Он получает жалованье.

Люси с досадой отмахнулась от моего вопроса:

— Да, но его вынудили поехать в Китай. Дядя Чарлз был с ним очень скуп и недобр.

Трудно понять, какими мотивами в самом деле руководствовался Чарлз Роуч. С одной стороны, он защищал интересы племянницы. С другой стороны, он будет распоряжаться ее деньгами (и ее акциями в семейном предприятии) еще три года. За это время с Джеймсом Крейвеном в Китае могло произойти все что угодно. Тяжелый климат, болезни, бандиты, пристрастие к опиуму, пьянство вполне способны свести его в могилу. Да и путешествие в Китай довольно опасно; родители Люси погибли, возвращаясь оттуда. Короче говоря, Крейвен может погибнуть от многих причин. Если к двадцати одному году Люси останется вдовой, она по-прежнему будет во всем полагаться на своего дядю Чарлза, тем более — в финансовых делах, а уж он постарается закрепить за собой право распоряжаться ее долей еще несколько лет.

— Спасибо, миссис Крейвен, вы мне очень помогли, — заверил ее я. — Возможно, мне понадобится еще раз побеседовать с вами.

— Как вам будет угодно, — со вздохом ответила она.

— И если вы что-нибудь вспомните — любую мелочь, о которой вы, возможно, позабыли… скажите мне или сразу же пошлите за мной. Ну а теперь давайте поищем мисс Мартин.

— Да, пожалуйста. — Теперь она куда больше напоминала девочку, которая с нетерпением ждет своего восьмого дня рождения, чем молодую замужнюю женщину, которой исполняется восемнадцать.

Глава 17

Элизабет Мартин

Я смотрела вслед Люси и Бену, которые скрылись за дверью церкви. Я знала, что инспектор будет говорить с девушкой доброжелательно и тактично, но не отстанет, пока она не расскажет ему все, что ей известно. Я надеялась, что на Люси не обрушится ее обычный детский приступ гнева. По-моему, эти приступы во многом объясняются страхом… жаль, что ее родные этого не понимают.

Топтаться на крыльце я не могла — они еще решат, что я подслушиваю. Но и уйти совсем тоже было нельзя. Поэтому я вернулась к крытому входу и села на скамейку. Через несколько минут со стороны «Прибрежного» послышались шаги. Рядом со мной шаги затихли, и женский голос окликнул меня:

— Доброе утро, мисс Мартин!

Я не сразу поняла, кому принадлежит голос. Выйдя из-под крыши, я увидела на дороге неприметную, некрасивую женщину — горничную сестер Роуч. До того она почти не заговаривала со мной.

Выражение ее лица было неприветливым. Судя по всему, жизнь обошлась с ней не слишком великодушно. Правда, личная горничная, пусть даже и у двух старых дев-сестер, — хорошее место в табели о рангах домашней прислуги. Меня удивило, что ее сочли пригодной разбираться с женскими потребностями. Телосложения она была крепкого, почти мужского; я невольно вспомнила одетых в рабочие комбинезоны женщин, которые грузили мешки с углем или работали на строительстве дорог. Как-то не укладывалось в голове, что эти квадратные сильные пальцы способны управляться с иглой и выполнять тонкую работу. С другой стороны, возможно, более рафинированная горничная не согласилась бы уехать за город.

Я знала, что она из Лондона и приехала в Гемпшир вместе с сестрами Роуч. Мне показалось, что остальных слуг она сторонится. Я уже заметила, что они иногда посмеиваются над ней у нее за спиной. Она, в свою очередь, подавала голос только в случае необходимости и выражала презрение столичной жительницы по отношению к провинциалам. Она ясно дала понять младшим горничным, что считает их неотесанной деревенщиной. Ничего удивительного, что те мстили ей, придумывая нелепые истории, время от времени подхихикивая. Я вспомнила, что ее фамилия Хиггинс, и поздоровалась в ответ.

Можно было ожидать, что Хиггинс подойдет ко мне, но она стояла и задумчиво смотрела на меня. Я встревоженно подумала: может быть, она собиралась пойти в церковь, и мне необходимо предупредить ее, что сейчас туда нельзя. Если так, я надеялась, что женщина не станет упорствовать. Она такая сильная, что я не сумею ее удержать.

— Вышли погулять, Хиггинс? — спросила я.

Губы горничной скривились.

— Для прогулок, мисс, у меня нет времени! Я иду в деревню, как ее называют, хотя, по-моему, это жалкое захолустье. Там живет женщина, которая вяжет перчатки, как мне сказали, и вяжет очень неплохо. Я рассказала о ней мисс Кристине, потому что она говорила, что до зимы ей, мисс Фиби и миссис Крейвен нужно раздобыть шерстяные перчатки. Вот меня и послали узнать, возьмется ли вязальщица за наше поручение. Наверное, возьмется — и потребует двойную плату.