Антон Леонтьев - Дворец, где разбиваются сердца Страница 44

– Что происходит? Или это развлечение хозяина? Но ведь убит человек!

– А-а-а-а! – завопила докторша, в ужасе отшатываясь от чего-то. Из раскрытого шкафа выпало еще одно тело – судя по униформе, белому чепцу и переднику, это была горничная. В груди у нее торчал кинжал.

– Да тут в каждой комнате по мертвецу! – сказал субъект, жена которого угодила в подпол. – Я отказываюсь выходить из этой комнаты! Рано или поздно все прояснится, я уверен!

Докторша же закричала:

– Нет, я пойду наверх! Там наверняка имеется чердак или что-то подобное! Я хочу выбраться из дома как можно быстрее!

Она распахнула вторую раздвижную дверь, за которой оказалась лестница, ведущая вверх. Дама скрылась в темноте. Кай произнес:

– Мне все это не нравится. Вот, оказывается, почему господин артист позволил нам приехать к себе. Он сошел с ума и занимается тем, что уничтожает своих гостей. Ну прямо как в третьесортном фильме ужасов!

Раздался еще один крик, со второго этажа, где находилась докторша. Он сопровождался рычанием и воем неведомого зверя. У Эльке зашевелились волосы. Такие утробные звуки не может издавать ни один из зверей. И ей почему-то представилось, что бедная женщина, ища спасения, на самом деле попала в лапы к монстру, который пробудился к жизни с последним ударом часов.

– Помогите, оно меня убьет! Прошу вас! А-а-а-а!

Крики женщины смолкли. Шрепп ринулась наверх, чтобы помочь ей, но Анадино удержал ее:

– Прошу вас, не надо! Кто знает, что там за зверь, комиссар!

– А где наш собрат по несчастью? – спросила Эльке. Мужчина, который только что был в комнате, исчез. В коридоре раздался страшный хохот, который шел из стен. Кай позеленел и, едва не заплакав, сказал:

– Ну, комиссар, сделайте же что-нибудь! Я сейчас рехнусь!

Эльке выскочила в коридор и увидела мужчину, который болтался под потолком на крюке. Кто-то подвесил беднягу, и, судя по высунутому языку и выпученным глазам, он был мертв.

– Говорила же мне тетка, чтобы я всегда носил крест, – причитал журналист, увидев повешенного. – Это проклятое место, комиссар! Тут живут духи! Они всех и убивают!

– Ты прав, – раздался скрипучий голос. Эльке, подпрыгнув, обернулась. Из кухни, шатаясь, выползал дворецкий. Тот самый, у которого в спине торчал топор. Монстр ухмыльнулся, и Кай взвизгнул, увидев его длинные и острые клыки. В столовой тоже кто-то шевелился, и этим кем-то оказалась заколотая горничная. Открыл глаза и повешенный.

– Помоги, святая мать! – заорал Кай. – Это болотная нечисть, она нас сожрет!

Он шлепнулся в обморок. Эльке следила, как к ней подбираются ожившие мертвецы. Внезапно она ринулась к дворецкому и что есть силы схватилась за топор, который торчал у того из спины. Топор был на редкость легким и сделанным из резины. Он оказался у нее в руке, вместе с запекшейся кровью.

Дворецкий опешил, растерялся. Комиссарша ударила его в лицо, и вставная клыкастая челюсть выпала на пол. Шрепп подняла ее.

– Ну что, повеселились, – сказала она, хватая пытающегося удрать дворецкого за лацканы фрака. – А теперь подавай мне своего хозяина, или я устрою вам настоящую ночь живых мертвецов!

Дворецкий, понимая, что его разоблачили, снял парик, а вместе с ним и фальшивую бороду с усами.

– Разрешите представиться, – сказал он вполне нормальным тоном. – Бальтазаро Урагойа, хозяин этого паноптикума! И включите наконец свет, нас разоблачили!

Зажглись люстры, когда тьма отступила, Эльке увидела, что все вокруг – декорации. Пришел в себя и Кай, который бормотал, щурясь на яркий свет:

– Да, да, свет, свет... Когда умираешь, то должен быть яркий свет. Но где я? Неужели это уже Тартар?

– Пока еще нет, – сказала Эльке, держа за шиворот дворецкого. – Но может им стать, если эти дамы и господа немедленно не объяснят, что здесь происходит! Или я вызову полицию, и всю гоп-компанию арестуют!

– Ну зачем же так, – мягко возразил Бальтазаро, который без парика и бороды предстал перед Шрепп моложавым седым мужчиной. – Вы комиссар Шрепп, ведь так? Что же, мои поздравления, вы с честью выдержали проверку! Вы попали в те самые три процента, которые сохраняют ясную голову даже в самой критической ситуации. Мои поздравления!

Кай тер глаза, смотря на то, как мертвая горничная, снимая парик и маску, на самом деле превращается в миловидную женщину. Повешенный кружил под потолком и требовал, чтобы его сняли.

– Снимите его, ради бога, – сказал Урагойа.

Горничная ответила:

– Не могу, лебедку заело!

Повешенный пронзительно закричал:

– И что это значит, я должен теперь висеть под потолком остаток дней своих?

Принесли лестницу, и мужчина оказался на полу. Бальтазаро галантно продолжил:

– Если вы позволите, то я все объясню. Я пригласил вас и вашего друга присоединиться к моему обществу. И не сердитесь, умоляю! Кстати, хотите посмотреть на запись?

Оказалось, что в стены вмонтировано несколько камер, которые и засняли все на пленку. Урагойа показал им все заново – как они приходят в замок, как дворецкий, то есть он сам, ведет их в гостиную, как они находят его «труп» и так далее.

– Забавно, не так ли? – хохотал над записью актер. – Это же так смешно! Если желаете, могу сделать для вас копии! Будете показывать знакомым и родственникам!

Кай окончательно пришел в себя и, узнав, что явление мертвецов и монстров было розыгрышем, непонимающе уставился на веселящегося пожилого актера.

– О, моя жизнь состояла когда-то из съемок фильмов ужасов, – вещал тот. – Я сыграл стольких вампиров, оборотней, сумасшедших ученых, которые разделывают в подвале трупы и прочую нечисть, что понял: я уже не могу без этого! У меня была собственная студия по производству ужастиков, мы делали такие шедевры, одни названия чего стоят: «Кровавая лапа вурдалака», «Ночь оживающих гадов», «Пиявка-людоед-4», «Бешеный изобретатель с бензопилой»! О, в этих фильмах я сыграл самых отвратительных и кровожадных маньяков, которые когда-либо появлялись на киноэкране! Жаль только, что в последние годы эти фильмы никому не нужны, их вытесняет иностранная продукция, в основном детективы и мелодрамы. Студия разорилась, людям больше не нужны ужасы! Подавай слезы и сопли! И куда только делись прежние времена, когда народ валом валил на «Монстра из подвала-9», «Повальную резню в морге», «Взбесившееся кладбище» или «Бабушку-птеродактиля».

Поэтому Урагойа и купил замок, превратив его в некий филиал студии. Вместе со своими коллегами по цеху, актерами, которые раньше снимались в его киношедеврах и стали после банкротства студии безработными.

Чтобы как-то держаться на плаву, был придуман трюк: в замок заманивалась пара незадачливых бедолаг, которые становились жертвами представления. Сам Бальтазаро и его помощники изображали из себя жертв или коллег по несчастью. Все это снималось на камеры, а потом продавалось за большие деньги на телестудии в комедийные программы.

– О, вы не представляете, в соседней Бразилии и Колумбии наши ролики пользуются колоссальной популярностью, – говорил с некоторой грустью актер. – Правда, зрители умирают от смеха, глядя, как люди трясутся от страха над очередным трупом или скелетом из буфета. Но за это платят очень большие деньги! Важно, чтобы участники программы не были в курсе и принимали все за чистую монету. Как это и произошло с вашим другом...

– О, я сразу понял, что это розыгрыш, – попытался обелиться Кай. – Нет, я только решил подыграть, или вы в самом деле считаете, что я упал в обморок? Да вы что!

Его объяснения никого не тронули. Урагойа успокоил журналиста, сказав:

– Девяносто семь процентов людей ведут себя точно так. Конечно, это садизм, но что поделать, за те деньги, которые нам платят, мы готовы этим заниматься. Разумеется, профессия наша деградировала, и люди, вместо того чтобы орать от ужаса или закрывать в страхе глаза, льют слезы от хохота и надрывают животы в смехе. Но такова реальность!

«Мертвецы» и «монстры» оказались милыми, хотя и циничными людьми. Урагойа сказал:

– Вы же не будете раскрывать нашу тайну? На завтра намечено появление у нас группы японских туристов, мы приготовим им великолепную программу, думаю, этот ролик побьет все рекорды!

– У нас не готово чучело гориллы, – сказал один из сотрудников. – И искусственной крови не завезли. И сцену на кладбище надо отрепетировать.

– Возьмите кетчуп, – заявил Бальтазаро. – А гориллу замените на вервольфа. А на кладбище... у нас есть собственное кладбище вместо парка, я сам встречу японцев, вот уж повеселимся, бегая по могилам!

Как поняла Эльке, Урагойа явно с трепетом относился к процессу запугивания. Ну что ж, каждому свое. Однако наступала пора выяснить, где находится распятие.

– А как отнесутся средства массовой информации, если узнают, чем вы здесь промышляете? – спросила Шрепп. – К примеру, если газета, где работает мой друг Кай Анадино, опубликует большую статью о ваших проделках?