Юлия Шилова - Разведена и очень опасна Страница 44

— Было время, когда я называл женщин дамами. Но это было слишком давно и уже стало неправдой.

— А что будете солдатом?

— Делай с ним все, что посчитаешь нужным. Скажи о нем своим ребятам. Только учти, что он не в себе. Отпускать на волю его нельзя. Он дальше всех мочить будет. Оружие я у него отобрал, но будет душить голыми руками всех, кого только увидит. У пего уже планку сорвало. По-хорошему, его в «дурку» надо. Он же все равно не может ни своего имени назвать, ни часть где служил, ни адрес, где его предки живут. Поначалу я подумал, что он под дурака косит, а когда присмотрелся, то понял, что он вовсе не косит, а в самом деле головой улетел. Я к нему в чулан заходил, дал ему поесть. Он от страха трясется, кричит, лицо руками закрывает, боится, что я его бить буду. Видимо, его в части били сильно, и это прочно засело в его памяти. Я грех на душу брать не хочу, а возиться мне с ним некогда. Его дальнейшую судьбу ты сама решай. Все, мне пора!

Дровосек немного нервно улыбнулся и потрепал меня по щеке.

— Ну что ты так на меня смотришь?

— Как?

— Так, словно я сейчас тебя на тот свет отправлю.

— А что, я, по-твоему, смеяться от счастья должна? Может, ты мне посоветуешь распевать веселые песенки?

— Ну, не песенки… Тебе радоваться нужно, что скоро тебя спасут и ты увидишь своих, а ты сидишь, будто на похоронах. Может, ты со мной не хочешь расставаться?

— Не говори ерунды! Просто у меня нос чешется.

— Саня, ну потерпи немного. По части комфорта тут немного тяжеловато, но другого выхода нет. Ты же взрослая девочка и должна все понимать. Тебе потерпеть осталось немного, тогда и почешешь…

Дровосек не ушел и начал чесать мне нос, а я давала ему указания:

— Левее. Еще левее. Вот тут хорошо. Осторожно, ты меня сейчас без носа оставишь! Неужели нельзя поласковее?

— Можно, только ты думаешь, что я каждый день носы чешу?

— Коля, развяжи меня, пожалуйста! — Я смотрела на дровосека глазами, полными мольбы.

— Не могу. Так и мне, и тебе спокойнее. Кстати, ты первый раз назвала меня по имени.

— Не в первый. Я называла тебя по имени перед твоими друзьями. Развяжи меня!

— Нет. Мне пора, я уже опаздываю. Не скучай!

— Счастливого пути! Думаешь, мне приятно сидеть тут одной, привязанной к стулу, в компании с беглым солдатом, который сошел сума?

— Он прочно и надежно закрыт. Не бойся.

— А если он выскочит?

— Это исключено. Все, мне пора. Пожелай мне счастливой сделки.

— Не буду.

— Почему?

— Потому что ты меня обкрадываешь.

— Не тебя, а общак.

— Это одно и то же.

— Ты хочешь сказать, что ты и есть общак?

— Что-то типа того.

— И сколько в тебе денег?

— Не знаю, не считала.

— Ладно, как бы там ни было, но я хочу сказать тебе «до свидания».

— Прощай! — Я торопливо кивнула и отвела глаза.

— До встречи! Скажи честно, а ты скучать будешь?

— Что?

— Я спрашиваю: ты скучать будешь?

— С чего бы это?

— А я буду.

— А я нет.

— Все. Меня нет. До скорого!

Наверно, уже в сотый раз дровосек посмотрел на часы и, помахав мне рукой, вышел из дома. Я набралась терпения и стала ждать… Я тысячу раз пожалела о том, что сейчас у меня нет возможности подойти к зеркалу. Если бы я только могла, я бы обязательно подошла к зеркалу, посмотрела на свое отражение и навела порядок. Я, наверно, ужасно выгляжу. Просто ужасно! Не расчесывалась, не умывалась и уж тем более не красила губы.

Я представила, как Лось вместе с другими нашими парнями передаст дровосеку деньги и поедет сюда. Признаться честно, мне показалось, что у меня просто не хватит сил дождаться этой счастливой минуты. Я знала, что первым, кто забежит в дом, будет Лось, и до мельчайших подробностей представила нашу встречу. Он кинется к моим ногам, начнет развязывать веревки и говорить о том, как сильно он за меня переживал и как он меня любит. В его глазах будут стоять слезы, а руки будут дрожать. Он позабудет о конспирации и будет говорить мне о своих чувствах, совершенно позабыв о том, что рядом с ним стоят наши ребята, которые довольно тесно общаются с моим братом и могут рассказать ему о наших отношениях. А я и не буду его останавливать, потому что больше не хочу скрывать свои чувства. Я громко разревусь, брошусь ему на шею и тут же скажу, что с огромной радостью выйду за него замуж и что я уверена в том, что мой брат благословит наш союз и мы проживем в мире и согласии долгие и долгие годы. Все будет именно так, а по-другому не может и быть. Я больше не хочу прятаться от самой себя. Я хочу быть любимой, любить и жить полноценной жизнью, которой живут другие женщины.

Я даже подумала о том, что первым делом я поеду вместе с Игорем к своему брату. Я обниму Женьку за плечи, расскажу ему, как я за него отомстила, и представлю ему его друга, моего будущего мужа, который будет теперь вместе со мной идти по жизни, оберегать, лелеять, холить, любить, пытаться меня понимать и выполнять мои многочисленные капризы… Я улыбалась своим мыслям и думала о том, что сижу слишком долго, что мое затворничество затянулось, что вот сейчас… сейчас это произойдет. Еще немного. Еще капельку терпения…

Когда входная дверь распахнулась, а на пороге появились Вован и Олег, я почувствовала, как сильно заколотилось мое сердце и закричала:

— Блин, ну что же вы так долго! Я тут уже устала! У меня и руки занемели, и нос чешется! Ребята, родные мои! Вы не представляете, как я счастлива вас увидеть. Как я счастлива!!! Как долго я ждала этой минуты! А где Лось?

— Да он… это… — Вован встал рядом со мной и посмотрел на меня растерянным взглядом.

— Что он?

— Да он, это…

— Что он это? Ну говори, не томи!

— У него от твоего похищения крышу снесло. Так переживал, что напился, сел в машину и куда-то уехал.

— Как это? Куда? Он жив?

— Да жив он, не паникуй.

— Слава богу! — облегченно вздохнула я.

— В гипсе лежит твой Лось. Нога у него сломана.

— Так он в больнице?

В больнице. Не переживай, оклемается и бегать начнет. Он, когда узнал, что мы тебя выкупать едем, был готов прямо с перевязанной головой и загипсованной ногой к тебе лететь, но он пока даже на костыли встать не смог. Мы его уверили, что все нормально будет. Да не смотри ты так испуганно. Никто тебе не врет. Он скоро как новенький будет. Починят врачи твоего Лося, словно поломанную игрушку. Просто у человека сотрясение и несколько переломов. Ничего из ряда вон выходящего нет.

— Зачем же он пьяный за руль сел?

— С горя. Любит, наверно, тебя.

— С чего ты взял?

— Только слепой этого не заметил бы. Об этом все наши ребята давно знают. Никто против вашей любви ничего не имеет. Что мы, не живые люди!

— Вован, вы деньги отдали? — немного успокоившись, спросила я.

— Отдали. Ровно пятьсот тысяч долларов, как похититель требовал.

— Вы ему не фальшивыми заплатили?

— Настоящими.

— Почему?

— Лось так велел. Он сказал, что человеческая жизнь, твоя, значит, намного дороже любых денег. Мы хотели какую-нибудь постанову слепить, но Лось на дыбы встал. Он даже при своей болезни из обоймы не выпал. И народ весь так настроил. Все проголосовали против того, чтобы деньги фальшивыми были, и даже против того, чтобы этого ублюдка взять за шкирку, привязать к какому-нибудь дереву и выпытать, где ты находишься. Этот похититель сказал, что ты не одна, что его человек рядом с тобой и что в случае провала он, не задумываясь, отправит тебя на тот свет. Короче, общим собранием решили самодеятельностью не заниматься, выполнить все требования и ни в коем случае не рисковать твоей жизнью.

Хорошо, что хоть такие деньги в сейфе лежали. Вчера как раз одна сделка солидная была и эти деньги в сейф положили. Прямо как чувствовали. Да ты насчет денег не переживай. Этот горе-похититель с дачного поселка не выберется.

— Почему? — заметно насторожилась я.

— Он условие поставил, чтобы на передаче денег присутствовали только двое. Вот мы двое и присутствовали. А при выезде еще парочка наших ребят сидят. При одном выезде и при другом. Значит, наших ребят на дачах еще четверо. Они сидят в засаде, их не видно. Вооружены по последнему слову. Так что ты не переживай. Он не уйдет дальше дачного поселка. На двух выходах его ждут. Все чики-чики. Никто ему такие деньги отдавать и не собирался. Как только он объявится, его сразу хлопнут. Дан приказ открыть огонь на поражение.

— Вован, хорош болтать! Может, ты меня все-таки развяжешь?! Сколько, по-твоему, я должна так сидеть?!

— А ты куда торопишься? — у Вована моментально изменился голос и он посмотрел на меня какими-то полоумными глазами.

— Как куда?! — совершенно не поняла я его. — Почему так воняет бензином?