Эйлет Уолдман - Смерть берет тайм-аут Страница 44

— То есть они продолжали в том же духе?

— Очевидно, да.

Сын Полариса Джонса, непомерно богатого религиозного лидера, мог показаться прекрасной добычей стриптизерше, страдающей от наркомании. Я могла понять, почему Хло закрутила отношения с Юпитером и могла также представить, что, осознав его зависимость от отца, она переключилась на истинную дойную корову — Полариса. Но что бы ни говорила помощница Блэкмора, я была уверена, что Хло спала с Блэкмором, удачливым доктором, который сходил по ней с ума. Но почему ей понадобилось заняться поисками другого объекта?

— У клиники большие финансовые проблемы? — спросила я.

Молли удивленно посмотрела на меня:

— Нет, дела идут хорошо.

— Даже после споров вокруг «синдрома ложных воспоминаний»?

Она вздохнула.

— Да. Конечно, поначалу это причинило нам ущерб. Восстановление памяти — одно из ключевых этапов лечебного процесса в нашем центре. У нас даже есть девиз: «Нельзя излечиться, не вылечив память».

— Люди перестали приходить в клинику, потому что не были согласны с вашей теорией?

— Какое-то время. Вы должны понять, существует много противников восстановления памяти. Люди подавляют воспоминания только по одной причине — им больно. Восстановить воспоминания и пережить еще раз травму очень болезненно. Человек готов снова прочувствовать эту боль только если остальное еще хуже.

— В каком смысле?

— Например, когда пристрастие к наркотикам может убить его. А убрать наркотики из жизни человека нельзя потому, что они лишь вершина айсберга.

— То есть движение за теорию о ложной памяти повлияло на центр?

— Да, но на очень небольшой срок. И это было так давно.

— Но разве у вас не было много клиентов из ЦКЕ? Я читала, что они грозились забрать из клиники своих прихожан и денежные вложения.

Молли нахмурилась:

— Какая нелепость! Они высказывали идею открыть свою собственную клинику, и это доставило бы нам много проблем. Но то, что мы делаем здесь, невозможно ни с чем сравнить. Думаю, они ограничились тем, что провели небольшое исследование и поняли, насколько огромный пласт работы им нужно перелопатить, чтобы попытаться предоставить похожие услуги.

Я бы не сказала, что читала в Интернете только о витавшей в воздухе идее. У меня сложилось впечатление, что у них был разработан серьезный план по организации клиники ЦКЕ. Несогласие ЦКЕ с теорией восстановленной памяти совпало с моментом, когда Блэкмор начал терять деньги из-за подозрений своих клиентов. А что, если Хло не предавала своего покровителя? Что, если ее связь с сыном духовного лидера ЦКЕ была целиком идеей Блэкмора? Он познакомил ее с Юпитером в то время, когда будущее клиники было поставлено под сомнение. Потом она выходит замуж за Полариса и отношения Блэкмора и ЦКЕ восстановлены. Может быть, именно Хло убедила Полариса продолжить финансирование клиники Риза.

Даже если и так, я все же не могла понять, какое отношение это имеет к шантажу Лили. И я совершенно не представляла, кто мог убить Хло.

Молли оставила меня наедине с этими мыслями и отправилась сообщить Юпитеру, что я его жду. С трудом верилось, что человек, который шел навстречу по террасе, тот же самый, кто сжимался в комок за столом в комнате свиданий окружной тюрьмы. Расправив плечи и выпрямившись, он стал казаться выше сантиметров на пятнадцать. Кожа утратила тюремную бледность и блестела от золотистого загара, которого я безуспешно пыталась добиться. Чистые волосы были аккуратно разложены на пробор.

Он сел на стул, откинулся на спинку и улыбнулся. Я улыбнулась в ответ:

— Вы рады, что вырвались оттуда?

Юпитер кивнул:

— Да. Это вовремя произошло. Очень вовремя. Еще неделя, и я мог… ну не знаю. Что-нибудь сделать.

Я сдвинула брови. Конечно, Юпитер понимал: если его признают виновным, придется вернуться в тюрьму. Но радость от свободы, даже за тяжелыми воротами оджайского центра, была настолько велика, что подавила тревогу за будущее.

— Столько гадостей о Лили, — проговорил он. — В газетах и вообще.

— Да.

— Она не убивала Хло. Я в этом уверен.

— Я знаю, — согласилась я, желая быть столь же уверенной.

— Это моя ошибка. Я всем принес зло. Хло была ядовитым чудовищем. Я отравил всех, когда привел ее в нашу жизнь.

Я ничего не могла сказать, чтобы успокоить его. Вместо этого глубоко вздохнула и произнесла:

— Юпитер, мы с Элом больше не сможем заниматься твоим делом. Будет неэтично продолжать брать деньги у Лили, поскольку она под подозрением.

— Вассерман сказал, что будет защищать меня бесплатно, — сказал Юпитер.

— Знаю. Я бы тоже хотела продолжать работу. Но это больше, чем вопрос денег.

Я объяснила Юпитеру, что наша дружба с Лили сослужит плохую службу, если я буду представлять его в суде, так как теперь их интересы могут столкнуться, и Лили окажется удобной мишенью как для защиты, так и для обвинения. Говоря все это, я поняла, что давно должна была отказаться от работы, еще когда возникло слабое подозрение, что Лили каким-то образом причастна к делу. Однако это уже в прошлом. А вот сейчас мне нужно поступить правильно.

Юпитер не обрадовался, но сказал, что понимает меня. Я протянула ему руку, и он крепко пожал ее. Задержал мою ладонь в своей и произнес:

— Лили не убивала Хло. Вы должны помочь ей доказать это.

Я бы очень хотела, чтобы у меня получилось.

Глава 25

Нужно было повидаться с Лили. Я вновь позвонила ее помощнице и сказала, что собираюсь съездить с детьми на пляж в Малибу, который она очень любила, надеясь, что подруга присоединится к нашей компании. Я запихнула Руби и Исаака в машину, собрала в сумку игрушки для пляжа, полотенца и сменную одежду. Туман толстым покрывалом стелился по берегу, украшая пляж холодными узорами и полностью скрывая океан. Я закуталась в свитер и надела теплую шапку, пока ждала Лили, но Руби и Исааку холод был нипочем. Они сбросили туфли и носки, закатали джинсы и бегали у воды, визжа, когда волна касалась их ног.

Когда я была уже готова смириться с тем, что Лили не приедет, откуда ни возьмись на пляже появились Эмбер и Джейд, выкрикивая имя Руби и завывая, как привидения. Лили опустилась рядом со мной на старое покрывало, которое я постелила на песок. Она приехала инкогнито, в надвинутой на лоб бейсболке и в огромных солнечных очках, скрывающих за круглыми стеклами ее прославленные голубые глаза.

— Привет, — сказала она.

— Привет.

Лили указала на молодого человека, который последовал за двойняшками к воде:

— Я взяла с собой Патрика. Он присмотрит за детьми, и мы сможем поговорить.

Патрик наклонился к Исааку и взъерошил ему волосы. Было видно, как он достал летающую тарелку из голубого рюкзака на плече. Через минуту все четверо стояли в кругу и бросали тарелку друг другу. Так можно и привыкнуть. Гораздо легче радоваться общению с детьми, когда с ними играет кто-нибудь другой. Интересно, чувствовала бы я себя виноватой на месте Лили? Не думала бы, что бегать с ними по песку нужно мне самой, а не веселой юной няньке? Может быть. А может, и нет. В конце концов, я не возилась с детьми до прихода Лили и ее семейства. Я ежилась на песке, наблюдая, как веселятся Руби и Исаак, ни капельки не чувствуя вины, что предоставила их самим себе. В любом случае, вряд ли мне придется рассуждать о вреде и пользе излишней родительской заботы. Я не смогу себе этого позволить, и даже если Питер достигнет высот в карьере сценариста, и мы перейдем на другой экономический уровень, гораздо вероятнее, что я останусь неорганизованной и найму целую команду нянек.

Мы с Лили некоторое время молча наблюдали за детьми. Я сняла туфли, села на край подстилки и зарыла пальцы ног в холодный песок. Лили стала набрасывать песок мне на ноги, закапывая их.

— О, — сказала я, шевеля ногами. — Пальцы — как эскимо.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

— Лучше.

— Это хорошо.

— А ты?

— Лучше, — ответила Лили с улыбкой.

Я улыбнулась в ответ:

— Замечательно. Знаешь, что? У меня будет дочка.

Она опять улыбнулась:

— Поздравляю. Девочки — это здорово.

— Точно.

Мы опять помолчали, глядя, как наши девочки возятся в песке.

— С тобой правда все нормально, Лили?

Она кивнула, затем покачала головой:

— Не знаю. То есть, мне так кажется. Беверли говорит, что нужно лечь на дно и подождать, пока все стихнет.

— Наверное, это все, что ты можешь сделать. Прокурор не вызывал тебя?

— Мои адвокаты разговаривали с ним. Ты же знаешь, я не сделала Хло ничего плохого. Пусть они думают, что и когда сказать окружному прокурору. Нет никаких доказательств моей причастности к преступлению.

— Конечно, нет, — согласилась я.

Хотя они, несомненно, есть. Деньги, переведенные на счет Хло. Просьба, чтобы Юпитер поговорил с ней. Все это можно расценить, как косвенные улики против Лили.