Криминальные гастроли - Алексей Макеев Страница 44

29

Вечером Гуров сам позвонил Станиславу и, не выдержав пытки сидеть дома в одиночестве, предложил Крячко встретиться и поговорить.

– Так бери такси и приезжай к нам на ужин. Тут и поговорим, – позвал Крячко друга в гости.

– Да я вроде бы как ел не так давно, – попытался отнекиваться Гуров, но Крячко был неумолим и стал соблазнять товарища разными кулинарными изысками, на которые жена Станислава была большая мастерица.

– Наталья такие пельмени приготовила – язык проглотишь. И пироги есть с капустой. Ты, Лев Иванович, мне скажи, где ты пироги лучше Натальиных ел? Так что давай не жеманься, а приезжай. Можешь и ночевать остаться. У тебя ведь там семеро по лавкам не сидят и каши не просят, – заявил Крячко.

– Ну, насчет ночевать посмотрим, а вот на чай с пирогами приеду.

Через полчаса Гуров и Крячко сидели на кухне и не торопясь пили чай с пирогами и малиновым вареньем. Наталья ушла к соседке, оставив мужчин одних – поговорить и почаевничать. Крячко подробно рассказал Льву Ивановичу о сделанных им днем звонках, а также о том, как он случайно узнал об очередной афере, произошедшей в небольшом подмосковном городе Чаплинске, и о том, что эта афера связана с местным театром «Серена».

– Подробностей самой аферы я еще не знаю, – уточнил Станислав. – Думаю, что мы с тобой завтра вместе в этот городок и наведаемся. А Ивантеевка подождет до второй половины дня. Мне известно только то, что деньги, которые украли, местный богатенький предприниматель обещал художественному руководителю местечкового театра на развитие нового направления театрального искусства – более современного и продвинутого.

– Местные опера какие версии отрабатывали – узнал? – поинтересовался Лев Иванович.

– Как я понял из пояснений Андрея Михайловича – проверяли все связи предпринимателя. А вот с театралами общались мало. А отчего так – кто ж его знает? Может, не придали этому направлению значения.

– Тогда надо будет поговорить со всеми, кто в том театре работает, а не только с худруком театра и потерпевшим предпринимателем, – в задумчивости почесал подбородок Гуров.

Полковники немного помолчали, прихлебывая время от времени чай, а потом Крячко сказал:

– Слушай, Лев Иванович, а если эти наши двое артистов-аферистов окажутся из той самой партии вытуренных чаплинским худруком актерами, то ведь нужно будет их выявлять и доказывать их причастность к аферам. А сделать это на данном этапе нелегко. Мне кажется, что, когда они узнают, что у Московского уголовного розыска появился интерес к афере с театральными денежками – притихнут и носа казать не будут. Считай, они и так за три недели две крупные аферы провернули – с театральными денежками и с освящением фундамента. Затихнут, и поди докажи, что это именно они аферисты, а не их коллеги или вообще кто-то другой. Да и показания наших свидетелей и потерпевших относительно их внешности настолько противоречивы, что под деяния нашей парочки будет сложно подвести доказательную базу.

– Тут я с тобой согласен, – вздохнул Гуров. – Заниматься благотворительностью законом не запрещено. Они поэтому и не прятались, когда деньги давали. А вот когда отнимали… Все потерпевшие видели совершенно разных людей, которые совсем не похожи друг на друга. Поди докажи, что это одна и та же парочка…

– Да доказать-то нетрудно, – горестно усмехнулся Станислав. – Только ниточку от театра, где произошли увольнения, потяни, и клубочек, я думаю, легко размотается. Но оно нам с тобой надо, а? – Крячко исподлобья посмотрел на коллегу.

– М-да, дела… – только и ответил Гуров. Но потом вдруг хитро улыбнулся и добавил: – Но у нас с тобой есть фора. У нас есть факты, которых нет у других оперативников ни в Москве, ни в Чаплинске. И если мы вычислим и поймаем наших аферистов-артистов раньше неповоротливых чаплинских оперов, то вполне возможно, что эти аферисты от нас нечаянно вдруг возьмут и сбегут. Как ты думаешь, может ведь так быть, чтобы от нас подозреваемые сбежали?

– Ну, если постараются, а мы, наоборот, их прошляпим, то, наверное, смогут и сбежать, – согласился Крячко. – Почему бы и нет? Все на этом свете возможно.

– А что ты на Таганке выяснил? – сменил Лев Иванович щекотливую тему на рабочий вопрос и сделал вид, что ему очень хочется услышать ответ на заданный вопрос.

Крячко махнул рукой и ответил:

– Да там все так, как и говорил твой дедушка-критик – обычная склока из-за ролей и денег. Группе актеров стало казаться, что режиссер и худрук намеренно не дают им играть те роли, в которых они хотят быть заняты. И к тому же у них урезали зарплату. Но двое устроились уже в другие театры, а трое, потоптавшись и помыкавшись, через неделю вернулись обратно, согласившись и на роли, и на урезанную зарплату. Так что в Театре на Таганке снова все спокойно – никаких тебе эксцессов и трений с начальством.

– Надо завтра позвонить еще в Ивантеевский угро. Ты ведь не догадался узнать у них, не было ли и там каких-нибудь афер, похожих на наши? А это упущение! – Гуров поднял указательный палец вверх.

– Точно, Лев Иванович! – Крячко хлопнул себя по колену. – И как я забыл?! Прямо из дома утром и позвоню.

– Ну, когда ты будешь звонить, когда нам уже к восьми нужно быть в Чаплинске? – ехидно спросил Гуров. – Все начальство, не важно, из какого оно ведомства, раньше девяти на работе не появляется. От дежурного же толку никакого. Вся нужная нам информация все равно только у начальника управления. Так что давай-ка завтра посмотрим по обстоятельствам, то есть что там у нас в Чаплинске выплывет. А потом уже во второй половине дня и Ивантеевкой займемся. Тебе ведь все равно туда к местному театралу на встречу нужно.

– Вот я же и говорю – зануда ты, Лев Иванович! – рассмеялся Крячко. – Но правильная зануда, это надо признать! – И он тоже поднял указательный палец, делая акцент на последнем своем высказывании.

– Ну, раз я зануда, – улыбнулся Гуров, – то пойду-ка я домой. Пройдусь пешком пару кварталов, прогуляюсь перед сном. Проводишь?

– Да, пожалуй, тоже пройдусь с тобой, – кивнул Станислав, вставая из-за стола и следуя за другом в коридор. – Только Наталью нужно предупредить, чтоб не потеряла меня, вернувшись от соседки.