Татьяна Полякова - Тайна, покрытая мраком Страница 45

— Ну…

— Найди последнюю статью о нем.

Последней как раз оказалась та, что была озаглавлена «Андреевский затворник». И фотографию для статьи, безусловно, взяли из Интернета, где она была размещена шестью годами раньше.

— В Соцсетях под своим именем он не зарегистрирован, — продолжила рассказ Любка. — Я все облазила, без толку. Странно, да? Или нет? Ты о чем думаешь? — нахмурилась подруга, наблюдая за мной. А я забормотала себе под нос:

— Последние пять лет ни одной фотографии, живет затворником, общается с ограниченным кругом людей, интервью дает по скайпу, даже в собственном поместье. Предположительно боится микробов. Журналистке сказали, что он в соседней комнате, но с таким же успехом он мог быть за тысячу километров от этого места. Или вообще нигде…

— В каком смысле? — насторожилась Любка.

— У нас еще один кандидат на бесследно исчезнувшего, — скривилась я и только тут поняла, что наношу очередной удар по Любкиной психике, поспешно продолжив: — Исчезает Боня, исчезает наш Андрюха, хотя с этим не все ясно, а Берегового с тех пор практически никто не видит.

— Я за тобой не поспеваю, — нервно заморгала Любка. — Он что же, не совсем живой и его показывать нельзя?

— В отличие от Андрюхи и Бони он человек с деньгами. Кстати, родня у него есть?

— Близкой нет.

— Вот, — кивнула я. — У отца крупная фирма, она переходит в руки парню, который до того момента прожигал жизнь в ночных клубах… — На меня напало вдохновение и я чесала как по писаному, точно придумывала для бабки очередной детектив. — Парень в делах ни бум-бум, и фирмой продолжают управлять те, кто работал там еще при его отце, — вспомнила я слова Олега. — Допустим, наследник вдруг исчезает. На его место непременно явится дальняя родня, которая начнет судиться, ругаться и прочее, а делу это лишь помеха. Поэтому группа товарищей тщательно скрывает, что Береговой еще пять лет назад исчез в неизвестном направлении, и, чтобы его отсутствие как-то оправдать, придумали байку про эксцентричность миллионера и боязнь микробов. Наверняка «Авиатора» тоже смотрели.

— Ой, мамочка, — пискнула Любка. — А куда он делся? Если он был связан с Андреем, значит, и бабушку мог знать. А наша бабушка… Ленуся, не удивлюсь, если он сейчас глубокий старик, оттого показаться никому не может. А кое-кто из бабушкиных друзей обзавелся телом тридцатитрехлетнего.

— Я тебя в психушку сдам, — с отчаянием сказала я. Любка вновь моргнула, затем принялась всматриваться в фотографию Берегового и наконец произнесла, заметно успокоившись:

— На Витьку нашего совсем непохож. Витька высокий, плечистый, видный мужик, и, не будь конченым придурком, ему б цены не было. А этот невысокий, худой, и физиономия не сказать, чтобы очень, обычная физиономия. К тому же лысоватый, а у нашего с волосами порядок. Может, Витька парик носит? Допустим, парик, и с физиономией что-то сделал, но вырасти-то он не мог? Или и с этим что-нибудь придумали?

Рука моя тянулась к Любкиному затылку, чтобы влепить ей хорошую затрещину. Завелась она надолго, сев на своего любимого конька, и тут либо терпи и слушай, либо срывайся в бега. От членовредительства меня удерживало лишь то, что моя версия была ненамного правдоподобнее Любкиной и желающий ее выслушать начал бы через две минуты крутить пальцем у виска. А я готова в нее поверить. Чего ж тогда на подругу злиться? Нервно вздрагивающая рука так и осталась лежать на столе, а я, чтобы немного отвлечь Любку, предложила:

— Вот что, займись сбором информации еще на двух типов: Василия Грушина и Николая Устюгова.

— Они тоже исчезли? — ахнула Любка.

— Надеюсь, что нет. Раньше оба работали в ночном клубе, где наш внучок любил отираться. Примерно через полгода после того, как пропала Боня, оба из клуба ушли. Устюгов занялся бизнесом, что с Грушиным — неизвестно.

— А больше ты о них ничего не знаешь? Отчество, год рождения?

— Ничего.

— Имя и фамилия — это очень мало. Грушиных да Устюговых в городе может быть два десятка.

— Простых заданий у меня нет, — отмахнулась я.

— Понятно. Попробую, конечно.

Любка уткнулась в компьютер, а я перебралась на диван — продолжать размышления или предаваться безудержным фантазиям, это уж как посмотреть. Любка заглянула в гостиную, где я лежала, примерно через полчаса.

— Фирма «Стандарт Плюс». Охранная сигнализация и так далее. Офис на Почаевской, там же магазин. Хозяин — Устюгов Николай Владимирович. Есть сайт фирмы, она зарегистрирована четыре с половиной года назад. На сайте фотография хозяина. На вид лет тридцати пяти. В Социальных сетях не зарегистрирован. Он нам подходит?

— Вполне.

— Попробую еще посмотреть, выясню домашний адрес, номер машины и номер мобильного телефона.

— Тебе бы в разведке работать, — серьезно сказала я.

— Просто у меня есть терпение, а у тебя нет. На Грушина пока ничего. Попробую по базе данных пенсионного фонда пробить…

— Слушай, а нас за это не посадят? — забеспокоилась я.

— Я точно не знаю, что за это полагается, — серьезно ответила Любка. — Но, думаю, ничего хорошего. Только меня еще поймать надо, а я не дура, чтоб ловиться.

— Надеюсь, — вздохнула я.

Ближе к ночи подружка смогла порадовать сведениями о Грушине.

— Я как рассудила, — начала объяснять она. — Если Устюгову тридцать пять лет, то и Грушину должно быть примерно столько же. Для начала проверила операторов сотовой связи, современному мужчине без мобильного никак, даже у Витьки он есть. Короче, Грушиных оказалось всего-то девять человек. Отсеиваем трех пенсионеров и тех, кому меньше двадцати пяти. Остаются двое. Грушин Василий Сергеевич и Грушин Василий Васильевич…

— Это наш, — обрадовалась я. — Точно. Его Вась-Вась называли…

— Последнее место работы — супермаркет «Квартал». Уволился три месяца назад. Чем сейчас занят, неизвестно. Но адрес есть. Я тебе его на мобильный скину.

«Если так пойдет дальше, — подумала я, — Олег останется без работы. Он по городу бегает, чтобы сведениями разжиться, а Любка, не выходя из дома, способна узнать куда больше, чем он». Вспомнив об Олеге, я набрала его номер и послушала приятный женский голос: телефон отключен. Перевела взгляд на часы и нахмурилась. Заглянула в свой мобильный. Последний звонок от Олега был в 14. 15. Сначала на звонки он не отвечал, потом и вовсе телефон выключил. А когда и Костин мобильный оказался отключен, я всерьез забеспокоилась. Может, они здорово разозлились оттого, что я им на дверь указала, и теперь не желают иметь со мной дело? Учитывая, что у нас общий покойник, довольно странно. Хотя как знать. Сквозь приоткрытую дверь я видела, как Любка сидит в темной столовой перед светящимся монитором, ловко барабаня по клавишам. Глаза начали слипаться, а потом я и вовсе уснула.

Утро ничем не порадовало. Мобильные компаньонов молчали как проклятые, Любка спала в моей комнате, завтрак предстояло готовить мне. Заподозрив, что подруга легла спать под утро, я решила ее не будить, поела в одиночестве и долго пялилась в окно, предаваясь мрачным мыслям. Вертелись они в основном вокруг покушения на вдову. Мальцева застрелили, а вслед за ним надумали и вдовушку на тот свет спровадить. Выходит, Екатерине Григорьевне известно нечто такое, что делало ее для кого-то опасной. На ум тут же пришел Береговой и мои вчерашние фантазии. Мальцев догадывался о причинах, по которым тот прячется от мира, и, само собой, жене проболтался. Или, с точки зрения убийцы, мог проболтаться. Допустим, все-таки проболтался. Может, в этом причина странного поведения вдовы? Заявлять в полицию о пропаже мужа она не спешила. Рассчитывала, что, если будет молчать, ее оставят в покое? Умом Екатерина Григорьевна не блещет, но хитрости ей не занимать. Но теперь-то ей одна дорога: в полицию. Точнее, полиция уже должна быть у нее. Покушение на убийство — это не шутки. Должны зашевелиться. Вот только пожелает ли вдова рассказать им правду. И что это за правда такая… Почему бы об этом не спросить у Екатерины Григорьевны? Мысль особо идиотской не показалась. Мы с вдовой знакомы и вполне естественно навестить ее в больнице. А если там я столкнусь со следователем и он задаст вопрос, как я узнала о покушении? Звонила домой и на мобильный, не получив ответа, забеспокоилась, принялась обзванивать больницы. Я быстренько оделась, прихватила ключи от машины и вышла из дома.

Парковка возле больницы «Скорой помощи» была забита машинами, пришлось оставить свою любимицу в переулке. Войдя в здание, я первым делом просмотрела списки больных, вывешенные в холле. Отделение на втором этаже, девятая палата. Купив здесь же, в магазинчике, сетку апельсинов и бахилы, я вошла в дверь с объявлениями в рамочке «Вход строго в часы посещений», поднялась на второй этаж и, беспрепятственно миновав пост медицинской сестры, в тот момент необитаемый, заглянула в девятую палату. Она оказалась одноместной, телевизор на стене, тумбочка, шкаф и кровать. На кровати возлежала вдова, глядя в потолок затуманенным взором. И никаких тебе следователей.