Наталья Солнцева - В горах ближе к небу Страница 45

В свете фонаря предмет показался Марату смутно знакомым. Это была не шкатулка, а футляр из темного, гладкого и очень твердого материала.

— Он открывается, — сказал Хаким. — Сначала я думал, что он цельный, но потом… Взгляните!

Хаким взял футляр особым образом, за противоположные углы, и тот бесшумно раскрылся. Внутри блестел восьмигранный кристалл с отверстием, в котором находился второй кристалл, только поменьше. Они были вставлены один в другой, наподобие матрешек.

— Черт возьми! — воскликнул «член комиссии», пожирая глазами находку Хакима. — Дайте, я хочу подержать его.

И по внешнему виду, и на ощупь вещица казалась ему знакомой. Но где он мог ее видеть?

— Нравится? — шепотом спросил Хаким и оглянулся.

— Не то слово… — Марат тоже невольно оглянулся, повторяя движение Хакима. — А почему мы перешли на шепот?

— Об этом никто не должен знать. Никто! Ни одна живая душа. Только вы и я!

— Почему?

— Я уверен, что так будет правильно, — убежденно произнес Хаким. — Как только я нашел кристалл, сразу понял — о нем следует помалкивать. Я спрятал его в надежное место. И никому не показывал. Вы первый.

Марат вспомнил, что до сих пор никому не сообщил о золоте: ни о том самородке, который Лариса Мельникова показывала администраторше, ни о том, который ему отдал Вересов. Он так же, как и Хаким, промолчал. Иными словами, скрыл этот факт. Более того, он был уверен, что поступает правильно.

— Дайте фонарь!

Он осветил проем в скалах, уходящие в необозримую высоту отвесные стены… Нет, ничего не вспомнилось. Зато кристалл…

— Боже мой! — он отдал Хакиму фонарь. — Посветите… я хочу еще раз посмотреть. Кажется… Этого не может быть!

Взяв в руки темный гладкий футляр, Марат снова, как наяву, увидел горное плато, Храм Орлов… Что-то похожее было в его «опусах», тех самых всплывших в его сознании картинах далекого прошлого. Тогда при помощи кристалла незнакомцу удалось «проникнуть» в подземный Храм Солнца…

— Ничего не понимаю, — пробормотал он.

Хаким выключил фонарь, и их обступила чернота ночи. Ветер завывал в скалах, как стая диких волков. Луна не показывалась.

— Тише… — прошептал Хаким, наклоняясь к уху Марата. — Вы ничего не слышите?

— Ветер.

— Мне кажется, здесь кто-то есть…

Они некоторое время настороженно прислушивались, но кроме шума ветра, причудливо искажаемого горным эхом, никаких подозрительных звуков не уловили.

— Показалось, — с облегчением вздохнул Хаким. — Давайте поговорим в темноте. На всякий случай. Не возражаете?

— Нет.

Марат был так поглощен «проснувшимися» видениями, что совершенно упустил начало фразы Хакима и включился только, когда тот опять начал рассказывать о своих снах.

— …мне опять приснились горы. Не знаю какие. Я не силен в географии. И в этих горах, вернее, под ними, на большой глубине, в толще породы проложено множество подземных туннелей. Среди них, в самом тайном помещении, украшенном вырубленными из камня колоннами, находится… усыпальница Богов. Они спят там, громадные и неподвижные… в холодных каменных саркофагах… Их золотые лица покрыты драгоценными масками…

— Разве Боги не бессмертны? — спросил Марат.

— Они чего-то ждут… — ответил Хаким.

Глава 21

Эти последние дни на Хелионе, полные солнца и летающих в воздухе лепестков авруса, Тэлл провел в своем доме. По ночам к нему приходила Манфи, тихо склонялась над изголовьем и молча смотрела на него, как будто прощалась…

Утром он выходил на берег реки, любовался ее плавным, ровным течением, полетами бабочек и золотокрылых стрекоз.

— Ты будешь меня ждать, Фейси? — спрашивал он лениво развалившуюся в тени черепаху.

Та блестела янтарными глазами, положив голову ему на ладонь. Ее сверкающий панцирь напоминал перевернутую золотую тарелку.

— Вижу, что будешь, — ласково говорил Тэлл. — Не грусти… Я обязательно вернусь.

Черепаха приподнялась и неторопливо поползла прочь, к прохладной воде. Она не поверила ни одному слову своего хозяина. Элакриэн не скоро вернется… совсем не скоро. Вряд ли Фей си успеет дождаться.

Она с тихим плеском погрузилась в прозрачную воду и поплыла. Яркие разноцветные рыбки бросились врассыпную, прячась в голубых водорослях. У Фей си своя жизнь, у Элакриэна — своя, и не стоит их смешивать. Это не сулит ничего хорошего.

Черепаха нырнула, и Тэлл перестал видеть на воде золотую тарелку ее панциря…

Все обитатели Хелиона собрались провожать «Эт-лон», «Эрбор» и «Тобус». Улетали лучшие пилоты: каждый экипаж состоял из восьми астронавтов, что само по себе было необычным явлением. Никто не знал, куда и зачем отправляются корабли. Едва ли не впервые Аффит скрыл от хелионцев истинную причину происходящего.

— Таковы условия, с которыми нам пришлось согласиться, — объяснил он в прощальной речи.

С Тэллом летели семеро — Найс, Кори, Улл, Хэйр, Манх, Сэнф и Арра. Четверо последних были хорошо обученными космическими воинами.

— Это необходимая предосторожность, — говорил Стэлл Ор, принимавший активное участие в укомплектовании экипажей. Он настоял на обязательном присутствии военных. — Лучше предусмотреть все, чем поплатиться за собственную беспечность. Пример Дра-гии должен послужить уроком не только для Манфи, но и для нас всех.

Если «Эрбор» и «Тобус» отправлялись относительно налегке, то звездолет Тэлла оснастили всевозможными видами наступательного и оборонительного вооружения. Цивилизация Хелион давно не принимала участия в военных конфликтах, отказавшись от силового решения каких-либо вопросов, избрав путь переговоров или невмешательства. Но их военная база оставалась предметом пристального внимания и заботы каждого вновь избранного правителя. Новейшие технические и научные достижения в первую очередь находили свое применение там.

В связи с истощением на планете природного золота обитателей Хелиона становилось все меньше. Потеря пяти-шести десятков жителей могла привести к полному исчезновению этой уникальной расы. Поэтому жизнь на Хелионе ценилась превыше всего, и ее оберегали всеми доступными способами.

Безымянная Галактика до сих пор не представляла интереса для хелионцев и потому была не изучена. Если бы не острая потребность в золоте, если бы желтый металл не являлся столь редким веществом, если бы Эуль не был украден, если бы Драгия не погибла… полет в Безымянную вообще не стоял бы на повестке дня.

Аффит лично проследил за подготовкой «Этлона» к полету. Он подобрал для участия в экспедиции самых искусных космобойцов. Разумеется, все они добровольно согласились подвергнуть свои жизни опасности.

— «Этлон» может не вернуться обратно, — честно признался Аффит, оставшись наедине с добровольцами. — Риск очень велик. Любая непредвиденная задержка будет равносильна гибели, потому что запас арумия — насыщенной золотом дыхательной смеси — ограничен. А без него ваши тела долго не протянут.

— Мы знаем, — сказал Хэйр, который был назначен старшим группы. — И готовы разделить судьбу остальных членов экипажа.

— Ваша задача — уберечь «Этлон» и пилота. Любой ценой, — добавил Аффит.

— Мы поняли, — ответил Хэйр и перечислил все, что надо переоборудовать на «Этлоне».

Приготовления были завершены в кратчайшие сроки.

На Флажин-Сиуке Тэлла предупредили, что в Безымянной уже исчезли бесследно несколько кораблей, в том числе и один экипаж флажей.

«Там что — то происходит со связью, — сообщил старший наблюдатель дальнего космоса. — То ли пространственные воронки, то ли какие-то мощные поля создают помехи. Нам так и не удалось выяснить. С тех пор как пропал „Фаг“ с тремя флажами на борту, мы туда никого не посылаем. У нас не так много классных специалистов, чтобы разбрасываться ими».

Наконец все было готово к отлету. Волнения и суета улеглись. Флайкилл замер в ожидании.

Ветер носил по взлетной площадке головки цветов, выпавших из рук провожающих, рвал легкие накидки женщин и длинные флаги на крыше Дворца Золотой Рыбы. Глаз Рыбы загорелся и погас, показывая, что время пришло.

Корабли стартовали один за другим. «Эрбор», «Тобус»… «Этлон» выплыл за Врата Хелиона последним.

На далекой Ацтланике прорицатель Темока истово молился своему Огненному Богу. Великий Теуатль обещал помощь.

Правитель Аффит закрыл глаза, ощущая ужасающую пустоту внутри. Ну, вот и все. У него больше нет соперника. Тэлл отправился в свой последний полет, и теперь между Аффитом и Манфи никто не стоит. Безымянная не выпустит «Этлон» из своих холодных объятий. Понимание этого пришло к Аффиту так же ясно, как если бы он увидел сию картину на голографическом экране.