Мария Жукова-Гладкова - Звезда среди ясного неба Страница 45

— Наш эксперт считает, что три.

— И… что?

— А то, Наталья Валерьевна, что их могли нанести разные люди. Вот этого, к сожалению, мы в данном случае определить не можем. Если удар наносится стоячему человеку, то, как правило, можно определить рост того, кто бил. Но тут били лежачую.

— Она легла в коридоре? Упала пьяная? Но она же вроде не была пьяна? — спросила я в задумчивости. — Про это никто не говорил.

Я нашла ее одетой. Я это точно помнила. Она лежала на кровати лицом вниз. Я помнила ногу в босоножке на высоком каблуке…

— Она могла за чем-то наклониться в коридоре, — высказал предположение Андрей. — Ее ударили, потом оттащили на кровать. Тело еще не успело одеревенеть. Или она сама добралась до кровати.

— Наклонилась за брошью моей матери в коридоре?

— Ну, например. Ведь Свобода, по словам твоего брата, Наташа, оставалась в коридоре на тумбочке. Аглая наклонилась за брошью, которая улетела под вешалку, кто-то подошел сзади, схватил Свободу с тумбочки, нанес удар. Аглая потеряла сознание, ее оттащили в комнату, бросили на кровать. А про вазу твоя мать все придумала. Не было вазы. Только Свобода.

— Согласен, — кивнул следователь. — Да, она будто рухнула на кровать лицом вниз. А пьяная не была. Так пьяные падают: добрались до кровати — и все, силы кончились. Не пошевелить ни рукой, ни ногой. Руки-то странно лежали. Так что очень возможно, что ее туда дотащили. Она же мало весила. А потом еще добавили пару раз по тому же месту. Били сзади. Все три раза сзади, по одному месту. Удары сильные. И я допускаю, что это могли быть разные люди. Мог быть один человек, могли быть двое, а могли и трое. И неизвестно, какой удар был смертельным. Мог быть каждый. Но второй и третий раз могли бить уже мертвую Аглаю Дубову — ну, например, чтобы наверняка. А могли и живую добить.

— Обвинение можно предъявить всем троим? — уточнила я.

— При наличии доказательств. А они только косвенные. Толковый адвокат разобьет их в пух и прах. Добровольно в убийстве никто не признается.

— На кого вы сами думаете?

— Какое это имеет значение? Я не могу доказать ничью вину.

— Сейчас я думаю, что убивал мой брат — в состоянии аффекта, в коридоре, Свободой. Не убил, а мать добавила, — сказала я. — Аглая сама каким-то образом добралась до кровати… Тогда вполне объясняется, почему она рухнула на нее лицом вниз, в одежде. У нее не было сил раздеться после первого удара по голове, и никакой вазы не было.

— Согласен, — кивнул Андрей. — Твой брат мог ударить Аглаю, но она оставалась в сознании или потеряла сознание только на короткое время. Добралась до комнаты. Твой братец тем временем в страхе убежал, внизу ждала мамаша, он ей во всем признался. Она пошла наверх проверять, в каком состоянии Аглая, можно ли договориться. Та к тому времени рухнула на кровать, на самом деле потеряла сознание… А твоя мамаша закончила работу своего любимого сынка. Свободу забрала с собой пронесла под шалью, как она рассказывала про вазу.

Следователь кивнул.

— Я не верю в неизвестного, который незаметно для всех проник в дом и убил Аглаю, — сказал он. — Запись все время шла. Все, кто входил и выходил, зафиксированы. Никаких новых жильцов в доме в последнее время не появилось. В этом вопросе можно положиться на Пелагею Васильевну. — Следователь хмыкнул.

— Вы полностью исключаете профессионального киллера? — спросила я. — Ну, например, получившего задание представить все как несчастный случай. Который в подходящий момент все никак не подворачивался, и он воспользовался ситуацией — бесконечным потоком мужиков.

— Ты имеешь в виду из-за дел отца? — уточнил Андрей.

— Не знаю я! Я понятия не имею, что могла натворить Аглая — во что влезть, случайно вляпаться. Но ведь мог быть профессиональный киллер! Она же все-таки не нищая девочка из провинции, которой удалось пробиться на сцену и на экран. Она — дочь богатого отца, она сама прилично зарабатывала по меркам среднего человека. Она была красивой женщиной и пользовалась успехом у мужчин. Из баб ее кто-то мог приревновать, да хоть к моему брату!

— Версия имеет право на существование, — согласился следователь.

— Аглая не имела никакого отношения к делам своего отца и брата, — заявил Андрей. — Они ее никогда не интересовали. Она вообще могла не знать, чем конкретно они занимаются. В таком случае скорее кто-то из завистниц — и не обязательно, что дело в мужиках. Это могла быть карьера.

Андрей явно задумался над моей версией. Но доказательств-то у нас все равно не было!

Я вспомнила, что наша с Константином мать призналась в том, что вырвала у Аглаи прядь волос. Я уточнила это у следователя.

— Да, прядь волос вырвана. Спасибо, что сообщили, кто постарался. Но умерла-то Дубова не от вырванной пряди…

Глава 22

Из управления каждый из нас отправился по своим делам. То есть я поехала на работу, Андрей, вероятно, тоже работать, выполнять задание отца и брата Аглаи. Вспоминала ли я его в течение дня? Нет, не вспоминала. Некогда было. Да и не шестнадцать лет мне, чтобы страдать после ночи с мужчиной. Или дело в том, что я ни на что не рассчитывала с самого начала? Я просто получила удовольствие, когда у меня была такая возможность.

Но я почему-то вспоминала Роберта. Он не был моим типом мужчины, то есть с такими мужчинами у меня никогда не было никаких отношений. У меня даже знакомых таких не имелось! Но мне было с ним… комфортно! «Купец» Роберт создавал ощущение уюта. Я вспоминала, как он, такой большой медведь, сидел у меня на кухне и с удовольствием ел торт. Да ни один мужчина в моей жизни не получал такого удовольствия от еды! Кстати, при определении совместимости мужчины и женщины важным пунктом является еда. Не должно раздражать то, как партнер ест. И еще этот мужчина один воспитывает двоих детей, то есть там, конечно, есть няня, но он искренне их любит.

Андрей, бесспорно, хорош в постели. Он может защитить — благодаря профессиональным навыкам, но рядом с ним все-таки не возникало такого чувства защищенности по жизни, как с Робертом.

Хотя зачем я Роберту? И зачем я Андрею? У меня своя жизнь, и они просто случайно оказались в ней, как множество других людей, с которыми нас по каким-то причинам сталкивает судьба.

Еще когда я ехала на работу, позвонил Бергман, поинтересовался новостями. Про мать с братом я ему говорить не стала, считая, что это наше семейное дело, но сообщила, что еду из следственного управления.

— Какие-то новости?

Я сказала про результаты экспертизы и про найденную Свободу.

— То есть получается, что Аглаю травили?! — искренне поразился продюсер.

— Вообще-то она сама могла принимать антидепрессанты.

— Аглая? Никогда не поверю. Ты ее плохо знала, Наташа. А я-то с ней каждый день общался.

— Можно каждый день общаться с человеком, но не знать, что у него на душе, — заметила я. — Масса семей так живут, а потом для родственников становится шоком то, что натворил ребенок, совершил муж, выкинула жена.

— Может, это все-таки были наркотики? — не унимался Бергман.

Я постаралась вспомнить все, что говорил следователь по этому поводу.

— Ну, не знаю… — задумчиво произнес Петр Аркадьевич.

Мы распрощались, я отправилась работать, потом за Джулией, затем в редакцию журнала, потом в круглосуточный магазин. Андрей не звонил. Я не исключала, что он вообще больше никогда не позвонит, если не возникнет профессиональной необходимости. Может, следовало вчера отправить его домой? И Роберт тоже не звонил. Я вообще не понимала, зачем Роберт тогда ко мне приезжал. Только разбередил душу.

Хотя, что сделано, то сделано. Переспала с Андреем и переспала. Первой я ему звонить точно не буду, обвинять в том, что получил то, что хотел, и пропал, — тем более. Я ведь тоже получила удовольствие, пусть это была одна ночь, но она была…

Ну где мне встретить нормального мужчину? Где мне найти кого-то похожего на моего отца? Или на сводного брата Пашку, который вообще не достанется ни одной женщине, потому что предпочитает мужчин? Что-то общее с ними было в Роберте, но…

Ладно, буду жить одним днем, как жила до сих пор, сказала я себе, как профессиональный психолог.

Андрей позвонил в воскресенье днем и пригласил поужинать. Я согласилась, даже не поломавшись для приличия. Мы же взрослые люди.

— Вчера вечером из Лондона прилетел Станислав Дубов, — сообщил он, когда мы встретились.

— То есть как? — спросила я, как полная дура.

— На самолете, — улыбнулся Андрей. — Я его встречал.

— Аглаю здесь хоронить будут?

— Да. Станислав связался с Бергманом, тот настаивает на пышных похоронах, с приглашением телевидения, газетчиков… Хочет денежку срубить напоследок, — хмыкнул Андрей.

— А отец Аглаи как к этому отнесся?