Светлана Бестужева-Лада - Одинокая волчица Страница 45

— Ты когда-нибудь видела хоть одну телепрограмму про архитекторов? Он меня просто идиоткой посчитал! Тарасов на нас издали смотрит, усмехается, а чтобы подойти освободить меня от этого телевизионщика — нетушки. А я уже не знаю, куда деваться, потому что этот тип меня просто раздевает глазами. И как бы нечаянно то к плечу прикоснется, то к руке. И все говорит, говорит, причем я половины не понимаю, а вторую половину — не воспринимаю. Ты когда-нибудь слышала, что встретить умную и красивую женщину все равно что найти розу в сугробе?

Я поперхнулась сигаретным дымом.

— Слышала. Вчера по телефону. Бархатный такой, медоточивый голос. Правда, красивый. Я ведь люблю низкие голоса, ты знаешь.

— Вот я и говорю, что этот тип тебе бы понравился. Бархатный, низкий голос, а обороты речи — как у провинциального трагика прошлого века! Ты же знаешь, что я не переношу пошлости. А этот тип говорит: «А не продолжить ли нам этот приятный вечер где-нибудь еще? Вы какой ресторан предпочитаете?» У меня просто челюсть отвисла от такой наглости, я же ему никакого повода не давала, а он соловьем разливается: «Я бы мог пригласить вас в „Арагви“…»

— Но это банально, — машинально закончила я знакомую фразу. — Как зовут твоего красавца?

— То ли Алексей, то ли Александр, он пробормотал что-то, я не вникала. А тебе какая разница?

— Никакой. Проверяю кое-какие догадки. Ну, и чем же дело кончилось?

— А тем, что я не выдержала и выдала ему все, что о нем думаю. И о таких, как он вообще. Видела бы ты, как у него челюсть отвалилась! Похоже, не привык, чтобы с ним так разговаривали, привык одерживать мгновенные победы. Тут он от меня, естественно, отстал, а я подошла к Тарасову и сказала, чтобы он немедленно вез меня домой. Дорогой я, естественно, молчала, а уж дома-то выдала своему благоверному, что называется, на полную катушку за его дурацкое поведение. Он видит, что ко мне какой-то хмырь клеится, а сам пальцем не пошевелил, чтобы меня выручить. И знаешь, что он мне ответил?

Галка сделала паузу и закурила очередную сигарету. Я молча ждала, хотя в принципе представляла себе, что мог ей сказать любимый муж. И Галка моих ожиданий не обманула:

— Сказал, что я сама виновата, потому что, видишь ли, дала повод. Ни к кому этот тип не клеился, а ко мне приклеился. Ну, уж тут меня совсем понесло. Спать легли в разных комнатах. А утром все началось сначала, потом Тарасов взял и ушел. Вот и все. И тут ты позвонила. Неужели из-за какого-то придурка жизнь сломается? Наташка, а если он не вернется?

Я не успела ответить, что вернется, хотя бы за личными вещами, как хлопнула входная дверь и на пороге возник Тарасов собственной персоной.

— Привет, Натуля. Как жизнь? Нормально?

Он уселся в кресло и стал спокойно набивать душистым табаком свою любимую, до черноты обкуренную трубку.

— В некотором роде, — осторожно ответила я. — Более или менее. Только не пойму, что вы-то двое вытворяете. Ты, Галка, на самом деле должна радоваться, что на тебя единственную какой-то плейбой глаз положил. Значит, классно выглядишь и вообще молодец. А ты, Боря, должен гордиться тем, что у тебя такая жена, а не устраивать ей дурацкие сцены с хлопаньем дверьми.

Тарасов недоуменно воззрился на меня:

— А что? Я и горжусь, какие проблемы-то? Вот в Союз сходил, путевку купил.

— В какой Союз? — изумилась я. — Советских социалистических, что ли?

— Не смешно, — отмахнулся Тарасов. — В наш Союз архитекторов. На неделю поедем с Галкой в Прагу, пивка попить, отдохнуть — заслужили. Ну, а в Союзе ребят знакомых встретил, давно не виделись, посидели немного, вот и задержался. А что?

На этот вопрос он ответа не получил. Галка смолчала, я — тем более.

— Гал, у нас пирогом пахнет. Может, чайку поставить? — предложил Тарасов, принципиально не замечая наших смущенных лиц.

— Поставь, — мгновенно отозвалась Галка.

Говорила моя подруга таким кротким голосом, что я поняла: самое худшее позади, впереди — по-прежнему безоблачное небо. Галка поуютнее расположилась в кресле и стала с подробностями рассказывать о вчерашнем открытии и о тех людях, которые там были, не упоминая уже о противном Алексее-Александре. Минут через десять из кухни вернулся Тарасов и принес поднос с чаем и пирогом.

— Давай, Натуля, выпьем за тебя, — предложил он тост. — За нашего ангела-хранителя.

Я покосилась на Галку: та умиротворенно улыбалась. Слава Богу, эта реликтовая семья осталась целой и невредимой. Правда, особой моей заслуги в этом не было: они и сами бы неплохо разобрались в своих проблемах. Хотя, возможно, Галка без меня действительно успела бы наклюкаться водки, благо ей много и не надо, чтобы окосеть.

Я взглянула на часы и поняла, что если хочу успеть в клуб вовремя, мне надо поторапливаться. На все про все минут сорок, могу уложиться, если уйду в ближайшие десять минут.

— Может, тебя на машине подкинуть? — тут же прочитала Галка мои мысли. — Быстрее получится.

Я вспомнила специфическую манеру езды своей подруги и внутренне поежилась. Но вслух сказала совсем другое:

— Мы же пили, Галка. Куда тебе за руль?

Настаивать она не стала.

Уже в прихожей, воспользовавшись тем, что Тарасова от процедуры прощания со мной отвлек телефонный звонок, Галка шепотом спросила меня:

— А как получилось, что ты знаешь продолжение тех фраз, которые мне говорил вчерашний хмырь?

Как всегда, смотрит в корень, а значит, стрессовая ситуация прошла окончательно.

— Человек с таким голосом, как ты описала, звонит мне два дня подряд и говорит такие же фразы. Просит о свидании и приглашает в ресторан.

— Да ты что! — ахнула Галка. — И…

— Окстись, подруга. У тебя — Тарасов, у меня — Андрей. И вообще, я больше не намерена искать приключений на свою голову. Позвонит-позвонит, надоест и отстанет. Даже говорить не о чем.

— Не скажи… — задумчиво протянула Галка. — Совпадение-то интересное. К чему бы это?

— К дождю, — философски заметила я. — Просто мир до безобразия тесен, вот и все.

Тут очень во время вернулся Тарасов и нам пришлось прервать этот увлекательный разговор. По дороге в клуб я об этом слегка пожалела, потому что мне в голову пришло сразу несколько интересных соображений. Но они были настолько фантастичны, что я волевым усилием выбросила их из головы и сосредоточилась на предстоящем мероприятии.

Тусовка, на которую я добралась, к счастью, вовремя, официально называлась «Клуб любителей детективов», а на самом деле была чем-то средним между теми мероприятиями, которые когда-то проводились в красных уголках ЖЭКов и сельских библиотек, и также почти забытыми ныне так называемыми «устными журналами». Раз в месяц в помещении, арендованном у «Музея экслибриса», который находится на углу Рождественки и Пушечной улицы, встречались люди, которые детективы читают, пишут и просто любят.

Сегодня предполагалась встреча с женщиной, которую средства массовой информации уже окрестили «российской Агатой Кристи», и которая писала лихо закрученные детективы, причем в количестве, поражающем воображение. Книгами Ксении Марусевой были завалены все прилавки по всей стране, их выпускали самые разные издательства, а коллегам-писателям оставалось только рвать на себе от зависти волосы (что большинство и делало) или пытаться конкурировать с Марусевой (на что отваживались очень немногие и без видимого успеха). Так что меня предстоящая встреча занимала до чрезвычайности: если эта дама хотя бы вполовину так же интересна, как её детективы, то вечер должен был быть отменным.

Большая комната, в которой обычно проходили собрания клуба, была полна народу, пришлось даже приносить дополнительные стулья, что случалось крайне редко. Мне стул был не нужен: я давно облюбовала для себя широкий подоконник одного из окон, на котором, во-первых, можно было расположиться с максимальным комфортом, а во-вторых, при необходимости незаметно выйти: покурить или совсем уйти.

Марусева уже прибыла и, судя по всему, пила кофе с основателями и руководителями клуба в комнате для гостей. Это тоже было традиционно, а собравшиеся рядовые читатели-почитатели могли скоротать время возле стеллажей с произведениями писательницы и даже приобрести приглянувшуюся книгу с автографом.

Я, в принципе, человек не завистливый, но при виде нескольких десятков книг в ярких переплетах с крупно выведенной фамилией автора на обложке, меня кольнуло чувство острой зависти. По большому счету, я перетолмачила с английского на русский ничуть не меньше томов, но кто и когда интересовался фамилией переводчика?

Пока я размышляла о несправедливости ко мне творческой судьбы, Марусева появилась в зале собственной персоной. Молодая, высокая, интересная женщина, того почти исчезнувшего сейчас типа, о которых говорят: «кровь с молоком».