Ирина Шанина - Эвтаназия Страница 45

— Скажите, пожалуйста, какой здесь ближайший город?

Она замерла и, не поворачиваясь, ответила:

— Город? Да здеся никаких городов нету. Одни деревня…

Так, с ней все ясно. Пожалуй, пришла пора прогуляться до таинственной «бабы Нюры», заодно и полотенце возьму.

— Султан, мальчик мой, иди на ручки, — позвала я кота.

Он не торопясь подошел и снисходительно позволил взять себя на руки.

— Я за полотенцем, — сообщила я уборщице. — Где, вы говорите, баба Нюра обитает?

Женщина как раз начищала кран. Услышав мой вопрос, она вздрогнула и сдавленным голосом ответила:

— В домике в лесу. Только… нам не велено говорить, где баба Нюра живет.

— А я и не спрашиваю, где она живет, — засмеялась я. — Я к ней в гости на блины не собираюсь… Где она полотенца выдает?

Женщина вздохнула с облегчением.

— Не поняла я вас сначала. — Она махнула рукой направо: — Туда идите, будет в конце коридора дверь с табличкой «Служебное помещение»…

— Спасибо, — перебила я ее, — найду.

Я открыла входную дверь, похлопала по карманам, чтобы убедиться, что не забыла карточку от номера. Женщина меж тем закончила уборку санузла и появилась в прихожей с мокрой тряпкой в руках.

— Котика лучше бы здесь оставили, — неожиданно сказала она.

Я ничего на это не ответила, просто вышла вместе с Султаном. Дверь с надписью «Служебное помещение» и в самом деле оказалась в конце коридора. Я постучала, вкрадчивый женский голос сообщил мне, что не заперто и что я могу войти.

Глава 31

Баба Нюра оказалась совсем не древней старушкой, как следовало бы ожидать, а вполне себе женщиной средних лет.

Первое впечатление — ее было страшно много. Пуговки зеленого фирменного халатика еле сдерживали напор пышной груди, высокая прическа добавляла не меньше семи сантиметров к и без того не маленькому росту бабы Нюры, траурная подводка вокруг глаз (интересно, почему все здешние дамы злоупотребляют макияжем?), ярко-малиновая помада на губах. Этакая Софи Лорен, волей судьбы занесенная в маленький подмосковный пансионат. «Софи Лорен» широко улыбнулась малиновыми губами и спросила:

— Вы за бельем пришли?

Я была настолько поражена ее внешностью, что ничего не ответила, а только покивала. «Софи» aka баба Нюра села за стол и включила компьютер.

— Вы из какого номера? — спросила она, щелкая мышью.

Номер свой я не помнила, пришлось вытащить из кармана пластиковую карточку.

— Вот, сто тринадцатый.

«Софи Лорен» удивленно подняла брови, еще пару раз щелкнула и уточнила:

— Предыдущий жилец уже нас покинул?

— Если вас интересует, есть ли кто в комнате, — ответила я, — то там никого нет. Полотенцами явно кто-то уже пользовался, поэтому я бы очень хотела получить чистые.

«Софи» с интересом взглянула на меня. Наверное, здешние постояльцы, находясь в состоянии депрессии, не очень-то поднимали голос в защиту своих прав. На свежее белье, например.

— Прямо сейчас могу выдать полотенца, — объявила баба Нюра, — три штуки: для лица, тела и ног. Постельное белье вам принесет горничная, как только уберут в комнате. И вообще, безобразие, заселяют человека в неубранный номер.

«Софи» достала из кармана телефон, позвонила кому-то и устроила разнос. Очень нарочитый, как мне показалось, «на публику». Она вполне могла выдать мне белье, а потом уже выяснять отношения с коллегами. Хотя, может, она просто склочная тетка, поэтому ее и называют баба Нюра, хотя по возрасту ей до статуса «бабы» еще пара десятков лет. Продолжая выговаривать собеседнику, «Софи» махнула рукой в сторону маленькой белой двери:

— Возьмите там полотенца… — И сразу, без перехода, в трубку: — Мы еще поговорим с тобой на эту тему в кабинете Евдокии Петровны.

Я толкнула дверцу; за ней оказалось небольшое подсобное помещение.

— Выключатель справа, — крикнула мне в спину баба Нюра.

Нащупав выключатель, я включила свет. По периметру комнаты стояли стеллажи, на которых ровными стопками было сложено белье. Я не стала углубляться, а взяла нечто белое и махровое с ближайшей полки.

— Это вы не то взяли. — Баба Нюра возникла у меня за спиной, перегородив выход из подсобки. — Вам вон оттуда надо, а с этой полки рановато…

Интересно, что означает это «рановато». Сколько нужно прожить в «Городе солнца» и каких добиться успехов, чтобы тебе разрешили брать полотенца с определенной полки? Уточнять не хотелось, я молча положила махровое нечто обратно и отошла в сторону, чтобы дать возможность бабе Нюре оделить меня соответствующим моему статусу полотенцем. Она проплыла в подсобку, слегка задев меня бедром, и сразу стало до невозможности тесно. Помимо запоминающейся внешности баба Нюра обладала качеством заполнять все предоставленное пространство. Мне стало неуютно, и я поторопилась вернуться в комнату.

Было заметно, что кабинет обставлялся с учетом этой бабы-Нюриной особенности — из мебели присутствовали только компьютерный стол и два стула. Да еще огромная кадка в половину человеческого роста. В кадке умеренно зеленело какое-то чахлое растение (тоже, наверное, не выдерживало конкуренции с хозяйкой кабинета).

Неожиданно в подсобке послышался какой-то шум, баба Нюра выскочила оттуда с резвостью, которую в ней трудно было предположить, и быстро захлопнула за собой дверь. Изнутри в эту дверь кто-то немедленно начал биться. Султан, до этой минуты спокойно сидевший на руках, встрепенулся и, больно царапаясь, перебрался мне на голову, где и замер, изображая меховую шапку.

Баба Нюра широко улыбнулась:

— Какой у вас котик пугливый…

— А кто там у вас? — нахально поинтересовалась я.

— Да никого, — не моргнув глазом, соврала тетя Нюра (глухие удары о дверь прекратились, «никто» решил сменить тактику и теперь царапал ее). — Вот, держите полотенца.

— Спасибо.

Я взяла стопку отлично выглаженных, явно не дешевых полотенец и медленно пошла к дверям, стараясь не шевелить головой, так как при каждом моем неловком движении Султан еще сильнее впивался в мой скальп когтями. Считается, что у восточных женщин горделивая осанка и плавная походка, потому что они носят на голове кувшин. Пока я дошла до своего номера, горделивостью осанки и походкой я могла дать сто очков вперед любой обитательнице восточного гарема.

Уборщицы уже не было, я бросила полотенца на кровать и сняла наконец с головы меховое «украшение». Султан как ни в чем не бывало потянулся, лег на свой матрасик и притворился спящим.

В ванной все блестело. Волос на стене в душевой кабине не было, на полочке около умывальника лежала новая зубная щетка, маленький тюбик с пастой, мыло и разовый шампунь. Включив воду, я густо намылила руки и задумалась…

В номере зазвонил телефон. Я быстро вытерлась полученным от бабы Нюры полотенцем и метнулась в комнату.

— Алло!

— Василиса Михайловна? — зазвучал в трубке уже знакомый мне женский голос: «неравнодушная» Евдокия Петровна. — Как вы устроились?

— Спасибо, хорошо, — машинально ответила я.

— Обед уже начался, — продолжала Евдокия. — Вы сходите поешьте, а потом зайдите ко мне…

— Это куда? — спросила я.

— В том же корпусе, где столовая. Третий этаж, кабинет триста тринадцать.

— Хорошо, — пообещала я, — зайду.

— Кота в столовую брать не надо. У нас ведь с домашними животными нельзя, для вас мы сделали исключение. Еду для него вам дадут с собой.

Я повесила трубку. Султан приоткрыл один глаз.

— Мне крайне неприятно сообщать это, — развела я руками, — но тебе придется остаться здесь.

— Ф-ррр, — прошипел он и закрыл глаз.

— А ну-ка, слезь на минуточку, — согнала я кота.

С видимым неудовольствием Султан спрыгнул на ковер. Я вытащила из-за пояса пистолет и засунула его под подушку кресла, сверху водрузила Султанов матрасик:

— Можешь ложиться!

Котяра вернулся на матрас и долго топтался, делая вид, что никак не может устроиться поудобнее, как будто спрятанный пистолет нарушил комфортность ложа. Тоже мне, принцесса на горошине!

Осталось сделать еще кое-что. Я провела рукой по голове и вытащила пару волосинок, достала из сумки жевательную резинку и сунула ее в рот. Немного пожевав, я вытащила тугой резиновый комочек и отщипнула от него четыре маленьких кусочка.

Один волосок я прикрепила к наружной двери в десяти сантиметрах от пола, второй — пятью сантиметрами выше. Если кто-то в мое отсутствие попробует забраться в номер, я это узнаю.

Уточнив на ресепшн, в каком корпусе столовая, я вышла на улицу. Часы показывали только половину третьего, но было так темно, как будто наступили сумерки. Для конца апреля совершенно немыслимо.

В столовой было людно. Человек двадцать толпилось около стойки со шведским столом. Все было как в обычном пансионате. Если не считать полного отсутствия детей и того, что люди не смеялись, не разговаривали друг с другом и сесть старались каждый за отдельный столик Мне, конечно, ужасно хотелось расспросить кого-нибудь о здешних порядках, дабы подготовиться к визиту в кабинет Евдокии Петровны, но я решила не выбиваться из общей массы. Положив на тарелку кусок жареной рыбы и салат, я нашла в уголке свободный столик Не успела я отрезать первый кусок как рядом приземлился приятный молодой человек в очках.