Мертвые хризантемы - Марина Крамер Страница 45

Полина придвинула к себе лист с результатами экспертизы по первому трупу. Там значилось, что на цветке хризантемы, обнаруженном в кармане убитого, имеются следы средства для обработки растений против тли. Она перевела взгляд на Кику:

– Ну все верно. Цветок, который обнаружили в кармане пиджака убитого, обработан каким-то средством. Аристарх Соломонович видел вас до убийства, а не во время. Обработав оранжерею, вы сорвали цветок и…

– Сорвала?! Да вы… вы вообще соображаете, что говорите?! Хризантему нужно срезать, срезать, понимаете? Для этого существуют ножницы! Если пытаться ее сорвать, вы повредите стебель, он же в лохмотья будет!

– Головку цветка можно сорвать и так, без ножниц, что вы и сделали.

Лицо Кику выразило страдание:

– Вы серьезно думаете, что я могла бы взять и оторвать головку цветка, который… – она зажмурилась, как от боли, и вдруг, открыв глаза, потребовала: – Покажите мне фотографии.

– Какие?

– Ну у вас ведь наверняка есть фотографии цветов, которые вы нашли в карманах этих людей? Покажите мне их.

Полина придвинула к ней три снимка, на которых были изображены головки хризантем. Кику взяла их в руки, приблизила к лицу, долго рассматривала, и лицо ее становилось все мрачнее. Наконец она отложила снимки:

– Вот эта – сорта Эверест. – Она придвинула Полине фотографию белого цветка с темной серединкой. – Морозоустойчивый сорт. Вот эта – Опал, гибридная, довольно неприхотливая, яркого желтого цвета. А вот эта – Пинг-Понг, она белая, плотная, напоминает мячик для настольного тенниса. Я купила ее всего год назад, она плохо приживалась, болела, только-только зацвела… – Полине показалось, что Кику даже всхлипнула, глядя на безжизненную головку цветка на снимке. – А теперь представьте, как я, выходив больное растение, отрываю с таким трудом распустившийся цветок.

– Если честно, то сложно, – призналась Полина, вспомнив, с какой любовью Кику в оранжерее рассказывала ей о сортах хризантем, как нежно касалась рукой листьев. Представить, что эта же рука безжалостно калечит растение, Каргополова как-то не могла. – Но, согласитесь, мои впечатления к делу не подошьешь. Кто еще, кроме вас и Аристарха Соломоновича, имел доступ в оранжерею?

– Да кто угодно! Матушка, например, хотя я категорически запрещала ей туда входить. После ее появления цветы головки опускали, у нее энергетика тяжелая, растения это чувствуют. Кстати, – вдруг оживилась Кику и даже подалась вперед, – буквально недавно я вошла утром в оранжерею и увидела оборванные кусты. Точно – это же Пинг-Понг и был… я пошла к матушке, спросила, заходила ли она в оранжерею… та, конечно же, отнекивалась. Но кто-то ведь цветок сорвал?

– Это не в то утро вы повздорили с Анитой Геннадьевной и расцарапали лицо Натану Славскому?

– Вы и это знаете?

– Ну это ведь вчера было.

– Точно… вчера и было… там еще земля была перекопана под Умкой… – забормотала Кику, глядя в стол. – Была перекопана земля, корни у Умки вывернулись наверх… это меня и взбесило… да, точно, вчера утром! – она снова подняла глаза на Полину. – Ночью кто-то был в оранжерее и закопал там телефоны, которые вы мне предъявили как украденные у убитых. И это не могла быть я. Во-первых, зачем тащить такие улики в свой дом, а во-вторых, я ни за что не стала бы так вредить цветам. Ни за что. – Это она сказала так твердо, словно произнесла клятву.

Полина быстро черкнула в ежедневнике фразу «спросить у Аниты про оранжерею» и снова обратилась к Кику, раскачивавшейся на стуле вперед-назад с совершенно мертвым выражением лица:

– Дина Александровна, а кто из ваших друзей бывает в доме?

– У меня нет друзей. Только Люська. Но она к нам давно не приходит.

– Кто такая Люська?

– Подруга… со школы еще. Мы танцами вместе занимались. Людмила Лагутина. Но она на самом деле к нам не приходит уже много лет.

– Как же вы общаетесь?

– Я бываю у нее… иногда ночевать остаюсь, когда дома становится совсем невыносимо.

– А Виктор Индиков?

Услышав эту фамилию, Кику подняла голову:

– Витя? А при чем тут он?

– Но вы ведь поддерживаете с ним отношения?

– С ним? Нет, не поддерживаю. Мы давно не виделись, и в наш дом он вообще никогда не заходил, только вчера – когда на обыск с вами приехал.

– Странно… а он мне кое-что другое рассказывал.

Кику усмехнулась:

– Выдал желаемое за действительное? Витя очень хороший, умный, порядочный – это, согласитесь, сейчас редко встречается. Но никаких отношений у нас с ним не было. Так, из школы провожал… когда выросли, пару раз, может, в кафе сходили, поболтали…

– Дина Александровна, тогда чем вы объясните, что Индиков в разговоре с вашей мачехой упомянул какие-то факты из ее биографии, о которых ему известно, и Анита Геннадьевна была этим крайне удивлена и, как мне показалось, испугана? Тем, что он вообще об этом что-то знает? И откуда ему знать, как не от вас?

Лицо Кику на мгновение стало испуганным, но почти сразу приняло равнодушное выражение:

– Понятия не имею, о чем вы. Моя матушка святее папы римского – иначе, как вы понимаете, журналисты уже давно бы что-то нашли. А она как-никак дважды в мэрское кресло садилась. И не мне вам рассказывать, как во время кампании роют землю носом нанятые конкурентами журналисты. И – ничего. Так что понятия не имею, о чем Витя говорил.

– Хорошо. Тогда я допрошу Индикова под протокол, и ему придется рассказать обо всем.

– Это шантаж?

– Нет, это попытка уговорить вас сказать правду.

– При чем тут правда о моей мачехе? Она, как я понимаю, к делу отношения не имеет. Вам ведь убийства нужно раскрыть, а не найти компромат на кандидата в разгар предвыборной кампании. Кстати, матушка зря подозревала меня в сговоре с конкурентами. Мне нет дела до ее политических плясок, иначе я давно бы ее уничтожила, – сказав это, Кику прикусила нижнюю губу и умолкла на пару минут. – Надеюсь, об этом мы говорить не будем?

– Пока не будем. Вы не устали, Дина Александровна? Мы все время ходим вокруг да около, а к сути так и не подошли. Зачем вы отрицаете свою переписку с Колывановым и двумя другими убитыми?

– Затем, что этого не было. Я не знаю этих людей и на сайте знакомств не регистрировалась. Адрес моей почты я напишу, проверяйте, я даже пароль дам – мне скрывать нечего. – Кику потянула к себе листок с тем адресом, что ей предъявила Полина, и размашисто написала новый, указав внизу пароль. – Пожалуйста. Никаких других адресов у меня нет. И еще – я никогда не удаляю писем, так что…

– Я передам это специалистам.

– И зачтете как сотрудничество со следствием? – иронично усмехнулась Кику,