Падение Ворона - Корецкий Данил Аркадьевич Страница 45

Гарик побледнел. Поднявшийся из «быков», он не умел заглядывать вперед и как змея – вначале инстинктивно кусал, а потом думал: к чему это приведет. А чаще и вовсе не думал. И сейчас он понял, что выступил явно не на того…

– Это Гарик. Он у Валета в замах ходит, а Валет речпортовской бригадой рулит!

– Так он и поперек своего старшего вылез? – удивился Пит. – А сколько лет он «хозяину» отдал? Где зону топтал? Почему я даже в череповецком дальняке[15] этого погоняла не слышал?

Лисица форшмачил Гарика конкретно, словно лупил ремнем с оттяжкой при всем честном народе. А тот опустил голову и сидел молча, надеясь в глубине души, что еще сумеет поквитаться с московским законником. Хотя понимал, что в реальности такое малореально. Искоса он смотрел на братву, и на лицах многих видел улыбки – не любят его в Тиходонске, ох, не любят! Но с местными-то он поквитается, дай только время… Гарик был злопамятен и никогда не забывал, кто ему должен!

– Так он ведь не из наших, – немного растерянно ответил Крест. – Он из новых, этих, как его… Рэкетиров…

Это был не лучший ответ, но лучшего он не нашел. Настроение испортилось еще больше.

– А что он тогда здесь делает? – насмешливо спросил Пит. – Если не наш-то?

– Так мы ж с ними работаем…

– Да, сейчас много шелупени отмороженной развелось… А я говорил и говорю: на наши сходки таких пускать не надо! Ни спортсмены, ни рэкетиры, ни «апельсины» у нас слова не имеют! Таков воровской «закон»! – Пит презрительно выпятил нижнюю губу. – Ко мне уже подкатывали с подходцами, чтобы разжиревших барыг, к нам принимать, как своих! Так вот, никогда такого не будет! Кто хочет работать с новыми, пусть работает. Но пускать в наш мир чужих нельзя! Я уже не одну купленную «корону» в землю закатал, вместе с головой!

Сходка ощерилась: полублатных тут было немало, а заезжий гость перегибал палку. А ведь, несмотря на громкое имя и авторитет, он умрет точно так же, как обычный лох, если у кого-то хватит духа выстрелить ему в голову! Бывает момент, когда звания и регалии отсеиваются, словно семечная скорлупа на крупорушке, которую так любят вороны. Остается только духовитость против духовитости. Судя по тому, как себя вел Лисица, он ничего не боялся. И если бы в этот момент в заброшенном кинотеатре Тиходонска нашелся еще один такой же отмороженный смельчак, вся криминальная история России могла пойти по другому пути. Но второго такого, в данный момент, и в этом месте, не нашлось.

Пауза затянулась, и напряжение рассосалось само собой. Судя по кривой улыбке Пита, он это предполагал с самого начала.

– Ладно, с этим фраером ушастым мы чуток погодим. – Лисица махнул рукой в сторону Гарика, так и не повернув к нему головы. – Не из-за него уважаемых людей побеспокоили, планы серьезные перемутили. Слово Ворону дали, вот его и послушаем. Кстати, кто-то знает, что во`рон и воро`на – это не самец и самка, а разные птицы?

Ответом было молчание.

– Грамотешки маловато у вас, пацаны. Я весь ваш базар с самого начала слушал, вон там, на улице. – Пит указал на неплотно прикрытую дверь запасного выхода справа. – Слушал и плевался: не правильное толковище, а руганка в пивняке. Ворон объявил, что от моего имени базар трет, а вы, вместо того чтобы прислушаться, его помоить начали…

Лисица скривил гримасу и противным голосом передразнил:

– Кто он, да что, да пусть сходка имя определит, да как на малолетке оттоптался…

Он встал, облокотившись двумя кулаками на стол.

– Хорошо, что мой старинный друг, Молот, вас поправил, напомнил правила сходки, – уже обычным своим тоном произнес он. И резко повысил голос, почти до крика:

– Имя у моего крестника есть – Ворон! На малолетке он кантовался достойно, а то, что потом Крашеный с взросляка его дело на себя взял, так в жизни блатной всяко бывает… И нос в чужие дела лучше не совать, а то без носа остаться можно! А кто он по жизни – отвечаю: по окраске – вор, по статусу – стремящийся! Знаете такое слово заграничное: статус? Нет? Вот и говорю – грамотешки у вас, пацаны, маловато! А у Ворона масло в башке имеется. Потому ему важное дело поручено, для него он своих ребят собрал, и это воровская бригада, а не барыжная ханайка! И лавэ он в центральный общак сдает, да побольше вашего! А крыша пацану не нужна – он сам себе крыша… Но раз Крест такой вопрос поставил, то отвечу: и я его «крыша»! И Удав! И Фонарь! Правильно я говорю, уважаемые? Да, Креста чуть не забыл!

«Законники» солидно кивнули, будто с самого начала поддерживали Ворона. И Крест кивнул, правда, с небольшим опозданием.

– Вот я вам на часть вопросов и ответил. – Лисица снизил голос и сел на место. – А если не убедил – давайте сюда Знающих, пусть подтвердят те гнилые предъявы, от которых я тут чуть не выблевал! Есть такие, кто за слова готов ответить?

Свидетелей обвинения не нашлось. Но желание копаться в жизни Ворона прошло не у всех.

– Пусть о прокурорше расскажет! – выкрикнул Клоп.

– Да, точно, – зашумели и остальные. – Где он ее откопал?

Ворон встал.

– Мы с ней на море познакомились, оказалось – она тоже из Тиходонска. Откуда я знал, кем она работает? На ней разве написано? Встречались, то да се, жениться собрались… А в суде увидел ее в форме!

– И она Серому по дружбе одиннадцать годков закатила, – буркнул Гарик. Он сидел с обиженным видом, что-то обдумывал и играл жвалами.

– Не бреши! – возмущенно крикнул с места Серый. – Тебе что, глаза застило? Меня не видишь? Через месяц статью поменяли, условняк кинули!

– То есть, выходит, прокурорша на Ворона работает, а не наоборот? – вроде удивился Лисица.

– Выходит так, – кивнул Серый. И Крест с Удавом кивнули тоже. Сходка молчала, пережевывая услышанное.

– А сомнение все же имеется, – неожиданно вмешался Лакировщик. – Она, все же, из ментовских!

Пит Лисица помолчал, почесал в затылке, вздохнул.

– Менты, пацаны, это менты. А прокуроры – это прокуроры. А есть еще судьи. И воры есть, и блатные, и собаки, и волки, и белки-стрелки! Вы хоть разбирайтесь, не валите всех в одну кучу. Неграмотно это. Можно, конечно, но сразу видно, что грамотешки мало!

Он замолчал. И все молчали. Лакировщик ждал ответа, не зная, каким он будет. Но ответ оказался мирным.

– Скажи мне, братское сердце, сколько ты отстёгиваешь ментам, когда твоих людей на угоне вяжут?

– До хрена! Бывает, что и по две машины за одного отдавать приходится, и то только чтобы срок убавить…

– А если через эту прокуроршу сможешь свои вопросы решать, разве плохо будет?

– Да нет, не плохо… Хорошо… Только не доверяю я им…

– Не доверяет он! Раньше вообще с ментами было западло дела иметь… А потом на союзной сходке решили: свою пользу с них получать, а за это до десяти процентов общака отстегивать! И что, вы впервые про «красные крыши» слышите?

– Да нет, – вмешался Удав. – Все знают, что ментов в своих интересах использовать дозволяется. Скольких пацанов каждый год откупаем?

– Ну, да, – кивнул Крест. – Дело обычное.

Лисица кивнул.

– Если дело обычное, чего вы к Ворону привязались? Мало ли кто на ком женится? Или Ворон обязательно должен жене в спальне наши дела сливать? К оперу «на стрелку» ему уже сложно было бы бегать?

– А ведь такой вопрос уже был у нас на сходке, – ехидно сказал Клоп. – Давно, правда, в пятьдесят пятом.

– Было, – подтвердил Цыга. – Только наоборот: Наташка-зажигалочка за участкового замуж собралась. Ну, и решили, как положено.

– О! Так у вас уже прецедент имеется? – усмехнулся Пит. И видя, что блатные в недоумении закрутили головами, спрашивая друг у друга, засмеялся.

– Скажи им, Ворон, что это за слово мудреное!

– Аналогичный случай, – ответил Ворон, не задумываясь.

– Вот потому этого парня в Москве уважают, – сказал Лисица. – Ему еще немного опыта поднабраться, и будем короновать! Зону топтал, косяки с него все сняли, на свадьбу позовет – приедем!