Вечера на озере близ Рябиновки - Кристина Агатова Страница 45

Глава 4

– Лизок, открой!

Елизавета на отвечала. Антон уже неделю безуспешно пытался попасть в комнату жены, а она словно сошла с ума – закрылась в мастер-спальне и открывала дверь только когда Антон уходил из дома, оставив ей еды и воды у порога.

Пустые тарелки она выносила ночью, и Антон забирал их с утра, чтобы вновь оставить ей еду.

– Лизок, так нельзя! Если тебе совсем плохо, то надо идти к врачу!

– Оставь меня в покое, – крикнула жена.

– Если ты сейчас же не откроешь, я сломаю дверь, – пригрозил мужчина. – Я не шучу.

– Дай мне спокойно умереть!

Антон разбежался и с размаху врезался в качественную шпонированную дверь. Он скривился от боли, но вызволить жену из заточения было важнее.

– Уходи! – закричала Лиза.

– Лиза, Лизонька, заюша, – принялся увещевать ее Антон, потирая плечо. – Так больше не может продолжаться. Впусти меня!

– Я не хочу, чтобы ты видел меня такой!

– Какой – такой? Мне плевать, что там с твоим лицом! Я люблю тебя любую, я хочу помочь тебе! Мы месяц, как переехали, и с тех пор с тобой творится что-то неладное.

– Мне никто не поможет.

– Прошу! Нет – умоляю тебя! Открой эту чертову дверь, и мы найдем решение проблемы. Я отвезу тебя к лучшим врачам! Я возьму кредит и отправлю тебя за границу! Дай мне возможность тебе помочь!

Лиза распахнула дверь, и мужчина чуть не упал, потеряв опору, в последний момент ухватился за косяк и ввалился в мастер-спальню.

Лиза, его Лиза стояла перед ним. Лиза, которую он не знал. Старческое лицо, изрезанное глубокими морщинами, запавшие глаза, руки-веточки, иссушенные дряхлостью… Это была все еще его Лиза, но на тридцать, на сорок лет старше.

– Заюша…

– Ты рад меня видеть?

Он бросился к жене и обнял ее. Сейчас она была рядом, а остальное не имело значения.

Спустя час они обо всем договорились.

– Я не собираюсь отступать. Ты бы бросила меня? Нет. И я не брошу. Лизок, мы с тобой со дна поднимались вместе, мы через такое прошли, что другим и не снилось. Нужны будут еще деньги – продадим недвижимость. Я вытащу тебя, обещаю.

– Еще бы знать, откуда вытаскивать, – вздохнула Лиза.

– Слушай, я сейчас бред скажу, но… может, это порча? Проклятие?

– Антош, ты дурак?

– Наверное, – пожал плечами мужчина. – Знаешь, люди часто ищут ответы в непознанном, когда сталкиваются с необъяснимым. Вон, взять, хотя бы, это зеркало, что ты купила месяц назад. С него все и началось.

– Прекрати,– махнула старческой рукой Лиза. – Вещи, это всего лишь вещи.

Громкая трель звонка сбила девушку-старушку с мысли.

– А это еще кто? – нахмурился Антон.

– Вот черт! Это клининг! Я еще на позапрошлой неделе заказала и оплатила генеральную уборку. Совсем забыла! Что делать-то?

– Что-что? Пусть прибирается, лишним не будет.

– Как я с таким лицом покажусь?

Антон взял жену за плечи и посмотрел в запавшие глаза:

– Да плевать, ясно? Ты прекрасна, это не обсуждается.

Мужчина открыл дверь, и на пороге появилась худенькая девушка лет двадцати в фирменном комбинезоне клининговой фирмы. Ее почти не было видно за тряпками и ведрами, но она бодро поздоровалась, назвалась Таней и пообещала, что выполнит работу идеально.

Татьяна сразу принялась за дело, а Лиза шепотом принялась обсуждать с Антоном подробности предстоящей поездки в клинику. Муж показывал ей варианты, а Лиза то с энтузиазмом хваталась за эти соломинки надежды, то вдруг опускала руки, отворачивалась и замолкала.

Таня уже закончила в кухне и переместилась в прихожую.

Внезапный грохот заставил Лизу подпрыгнуть, раздался звон бьющегося стекла.

– Зеркало! – выдохнула Елизавета и бросилась на шум. Антон последовал за ней.

Посреди прихожей стояла побледневшая от ужаса Таня, а перед ней лежало вдребезги разбитое зеркало. Миллионы сверкающих осколков разлетелись по полу. Легкий дым клубился над ними.

– Простите, – пролепетала Таня. – Я его случайно задела рукой… Я все уберу. Рама целая, а зеркало я вам куплю новое, у меня есть знакомый стекольщик, он вставит…

– Успокойтесь, Танечка, – махнул рукой Антон. – Вещи, это всего лишь вещи. Правда, Лизок?

– Что это? – вместо ответа показала Лиза куда-то на осколки.

Дым становился плотнее, клубился, приобретал очертания жуткой фигуры. Таня, как завороженная смотрела на это и не шевелилась. Казалось, она даже перестала дышать.

Лиза с Антоном замерли, глядя на то, как призрак, сотканный из тьмы, вытягивает узловатые кисти с крючковатыми пальцами и тянется к шее девушки. Страшный крик вырвался из ее груди, когда пальцы сомкнулись на ее горле, лицо стало бледнеть, покрываться морщинами, в волосах заблестела седина. Тело сморщивалось, съеживалось, а призрак все продолжал сжимать свои руки.

Таня хрипела и старела на глазах, жизнь стремительно уходила из нее, а Антон с Лизой не могли даже отвернуться от этого ужасного зрелища, словно неведомая сила завладела их разумом.

Тело глубокой старушки безжизненно рухнуло на пол и обратилось в прах, смешавшись с дымом и осколками. В воздухе завертелась воронка из пыли и стекла, все заволокла пелена, и Лиза зажмурилась, спрятав лицо в ладони.

И все закончилось. Стало тихо.

Елизавета нерешительно отняла руки от лица – на чистом полу лежало совершенно целое зеркало. Такое же, каким она купила его месяц назад.

– Не подходи к нему! – крикнул Антон, сорвал с дивана плед и набросил сверху. – Не смотрись! Нужно избавиться от него!

Алина бесцельно шла по рынку.

Она любила это место. Оно напоминало ей о детстве. Жили они тогда небогато, и походы на рынок всегда превращались в праздник. Ведь можно было увидеть столько всего интересного и необычного, попробовать вкусности, которые были в изобилии представлены на прилавках, а иногда и уговорить маму купить новую видеокассету с каким-нибудь голливудским фильмом. Или аудио с попсовым сборником. Или яркий лак для ногтей!

Теперь у Алины было все, о чем она мечтала – богатый муж, собственная художественная галерея, большая квартира, маленькая трясущаяся собачка. Но пару раз в месяц ей хотелось окунуться в те сладкие ностальгические ощущения ожидания чуда.

И она с радостью позволяла себе это – покупала ненужное дешевое барахло, которое выбрасывала, не донеся до дома. В нем не было потребности – хотелось просто позволять себе.