Владимир Кашин - Чужое оружие (Справедливость - мое ремесло - 4) Страница 47

- Да, - вздохнув, согласился капитан Бреус. Сегодня у него уже не было того торжествующего вида, как тогда, когда он привез парабеллум. Доказательства свидетельствовали против Чепикова, и ему почему-то это было неприятно.

- Интересно, каким образом на пистолете оказалась кровь Лагуты? осторожно заметил Коваль.

- Чепиков испачкался в его крови. Очевидно, не только выстрелил, но еще и набросился, - допустил майор.

- Кровь Лагуты попала на пистолет уже после выстрела. О чем это говорит? - Коваль помолчал, давая возможность собеседникам самим сделать вывод.

В глазах Бреуса зажглись удивленные огоньки.

- Нельзя утверждать, - продолжал свою мысль Коваль, - что Чепиков сперва выстрелил, а потом испачкался в крови. В таком случае эта кровь смазала бы отпечатки его пальцев. Наличие четкого рисунка на металле и дереве окровавленной рукоятки свидетельствует, что пистолет очутился в руках Чепикова уже после того, как пролилась кровь Лагуты. То есть после убийства.

- Он мог держать его и до и после, - не отступал майор.

- Вполне возможно, тем более что раньше он сотни раз брал в руки этот парабеллум.

Начальник милиции старался понять, к чему клонит Коваль.

- Я хочу сказать, что эти отпечатки еще нам ничего не доказывают: есть они или не было бы их - все равно. Для нас важны и доказательны только те, которые образовались до, точнее - во время выстрела...

Литвин подумал, что в словах подполковника есть смысл.

- Поинтересуемся другими следами, - Дмитрий Иванович взял со стола два снимка. - Правда, они еле заметные, поэтому эксперты сфотографировали пистолет при боковом освещении, делающим снимок более рельефным... Всех, кто держал в руках этот парабеллум, теперь трудно установить, поскольку рукоятка, как и некоторые другие части, испачкана кровью. Но вот на затворе и на стволе остались чуть различимые следы. Как определяет экспертиза, пистолет за ствол держала Мария.

- Могла схватиться за него, когда Чепиков целился, - согласился майор.

- Но вполне допустимо, согласно экспертизе, Сидор Тихонович, что при выстреле Мария могла держаться и за рукоятку, - возразил Коваль.

- То есть как?! Она же не стреляла!

- А вот на затворе, - невозмутимо продолжал подполковник, показывая фотоснимок и словно бы не слыша реплики Литвина, - тоже обнаружены отпечатки ее пальцев и... Петра Лагуты... Выходит, что парабеллум держали в руках все трое! В таком случае... пока невозможно определить, кто же из троих нажимал на спусковой крючок. И данные экспертизы не только не обвиняют конкретно Чепикова, а, наоборот, могут трактоваться как доказательство его невиновности... Но... кто же все-таки нажал на спуск?.. Если брать все в совокупности, то, на мой взгляд, вырисовывается следующая картина: есть, по крайней мере, три варианта или три версии событий. - Он взял из своей папки блокнот, в котором были вычерчены его последние графики.

Капитан Бреус слушал как завороженный. Только Литвин хмурился, опасаясь, что подполковник снова заведет дознание в тупик.

- Отбросим на минуту первую, уже принятую нами версию: стрелял Чепиков, стрелял в обоих, потому что, повторяю, следы, оставленные на окровавленной рукоятке пистолета, не являются еще доказательством инкриминированного ему деяния. Мы знаем, что и до убийства на пистолете были отпечатки его пальцев. Так что следы пальцев Чепикова, обнаруженные сейчас, после использования парабеллума как орудия преступления, еще ничего не доказывают... Порассуждаем иначе. А нельзя ли допустить, что пистолет Чепикова каким-то образом очутился у Лагуты? Вполне. Но допустим, что Лагута убил Марию, а потом его самого застрелил Чепиков, который после первого выстрела выскочил во двор. Очень условно. Ибо, держа в руках пистолет, Лагута мог бы сразу застрелить и Чепикова. Однако этого, как видим, не произошло. Будем помнить: обе жертвы убиты из одного и того же пистолета. Предположим другое... Пистолет нашла Мария и по той или иной причине, под влиянием тех или иных обстоятельств застрелила Лагуту. Тогда кто же ее убил? Как видим, отпечатки пальцев на парабеллуме дают возможность строить не только три, а множество версий. Буду основываться на данных, позволяющих сделать однозначный вывод... Обратим внимание, продолжал Коваль, - на характер ран у обоих погибших. На минуту допустим, что участников событий было двое, только двое!

При этих словах Литвин разочарованно уставился на подполковника:

- Что же они, Дмитрий Иванович, друг друга постреляли? Как на дуэли?

Капитан Бреус внутренне улыбнулся - он понимал, как нелегко сейчас майору сдерживаться.

- Дуэль? Хорошо. На минутку допустим и это, - согласился Коваль. Итак, раны. Медэкспертиза засвидетельствовала, что пуля попала в сердце Марии и смерть наступила мгновенно. Скажите, могла ли она, если первый выстрел был направлен в нее, в свою очередь стрелять в Лагуту? Мгновенно умершая женщина... - Коваль взял папиросу и нарочно долго прикуривал, посматривая в окно, за которым опускалось красневшее солнце. Он словно давал возможность собеседникам освоиться с его мыслью и подготовить возражения.

- Ясно, не могла! - вырвалось у Бреуса.

- Правильно, - согласился Коваль. - А вот Лагута, которому пуля пробила легкое, некоторое время после выстрела еще жил - экспертиза это допускает. И мог вполне потом выстрелить. Такой вывод подкрепляет и кровавый след на земле. Кровь Марии натекла большим пятном возле трупа так бывает, когда сраженный пулей человек падает на месте. А кровь, разбрызганная по двору, - это кровь Лагуты. Значит, смерть наступила не сразу, он еще двигался и сделал свой выстрел - в Марию. Право на этот вывод мне дает и такое соображение: первый неточный выстрел - это выстрел слабой женщины, никогда не державшей в руках оружие, а второй - в сердце это выстрел сильного человека, который не промахнулся, даже агонизируя...

Коваль стоял у окна и смотрел, как солнце разрисовало потухающий небосвод багряными и красно-золотыми полосами. "Быть завтра ветру", подумал он.

- Мои предположения, - продолжал подполковник, - вызывают много новых вопросов. Но на каждый можно ответить фактами, экспертными выводами, а также логикой событий и характеров... Например: в чьих руках оказался парабеллум, потерянный Чепиковым? У Марии или у Лагуты? Кто пришел с ним во двор? Сам Чепиков, как мы знаем, не помнит, где он потерял пистолет. Ясно, что с Лагутой он встречался меньше, чем с женой, и на его дворе бывал реже, чем на своем. Отсюда вывод: скорее всего Чепиков потерял оружие дома. Правда, он мог выронить его и на "дубках", где хозяйничала Ганна Кульбачка. Наконец Мария, найдя дома пистолет, могла выбросить эту страшную для нее вещь или отнести ее своему духовному поводырю... Но логика подсказывает, что парабеллум оставался все-таки в доме у Марии... Я представляю события так, - уверенно говорил Коваль, - первой, очевидно, с близкого расстояния стреляла Мария. Это подтверждается экспертизой сорочки Лагуты, опаленной выстрелом, и частицами пороха в его коже, что бывает, когда стреляют в упор, например при самоубийстве. Но цепкий Лагута был не из тех, кто так просто уходит из жизни... Не умея стрелять, Мария Чепикова попала ему в легкое; он, свалившись, некоторое время еще жил... Ошеломленная своим поступком, Мария уронила пистолет и стояла в оцепенении, не в силах двинуться с места. Тем временем Лагута еще боролся со смертью, его крепкий организм не сдавался. Схватив упавший возле него парабеллум, он нашел в себе силы прицелиться и выстрелить. Пуля угодила в сердце. Мария упала, смерть наступила мгновенно. А Лагута еще какое-то время ползал по траве, словно пытался уйти от своей смерти. Он протащился несколько метров по кругу, где на него и наткнулся Чепиков...

Дмитрий Иванович умолк. Литвин и Бреус по-своему воспринимали то, что сказал подполковник. На полном лице начальника милиции отражалась целая гамма противоречивых чувств. Капитан, наоборот, с самого начала признал железную логику в рассуждениях Коваля и смотрел на него с восхищением.

Подполковник в последний раз бросил взгляд на потемневшую в сумерках Рось, на мельницу и тихий уголок улицы и снова обратился к своим коллегам:

- Эти мои соображения подтверждаются выводами и медицинской, и баллистической экспертизы. Пуля пробила легкое Лагуты почти под прямым углом; значит, в него стреляли стоя, а у Марии Чепиковой рана под острым в двадцать градусов - углом. Пуля вошла в сердце снизу, пробив левый желудочек, и прошла через верхнюю полую вену. Значит, в Марию стреляли снизу, очевидно - с земли. Можно только удивляться тому, сколько злой силы нашел в себе Лагута, чтобы так точно прицелиться... Итак, двое действующих лиц этой трагедии - Петро Лагута и Мария Чепикова - были одновременно и преступниками, и жертвами преступления. - Коваль пригасил окурок в пепельнице... - Пистолет Мария, очевидно, нашла случайно и спрятала от мужа, опасаясь, чтобы тот под пьяную руку не наделал беды. В ту горькую ночь, в состоянии стресса, потеряв веру во все, чем жила, обесчещенная, она взяла оружие и, видимо, хотела покончить с жизнью. Но во дворе увидела Лагуту, который разрушил ее семью, подло обманывал, а потом еще надсмеялся, отдав на поругание Савченко, и выстрелила не в себя, а в него... Таким образом, - заключил подполковник, - по статье девяносто четвертой или девяносто пятой - за умышленное убийство - нам сегодня передавать прокуратуре некого... А Иван Чепиков должен отвечать только по двести двадцать второй статье за незаконное хранение оружия...