Адам Холл - Бегство Квиллера Страница 47

- Тайская разведка - ты с ней связывался?

- Да. Но ничего выяснить не удалось. Если в ней и есть крот, он слишком глубоко зарылся.

- А в самом посольстве?

- Ответ ты сам знаешь.

- Конечно. - Еще одна ситуация, в которой невозможно разобраться: выяснение того, что происходит в недрах разведывательного агентства потребовало бы несколько месяцев работы непосредственно на месте. - В деле мне еще многое не ясно, так что пока мне нечего сказать ни принцу Китьякаре, ни кому-то другому, да они и не давят на меня.

- По крайней мере, они благородно ведут себя. Они поручили тебе задание, ты сказал, что справишься с ним - но как давно ты здесь? Всего пятнадцать дней. А они ухлопали несколько месяцев, чтобы выйти на Шоду, и у них ничего не получилось.

- Так я это себе представляю, и поэтому я и позвонил Кэти, чтобы сразу же поставить на прослушивание Шоду. И теперь оно идет.

Он согласно кивнул.

- Просто невероятно. Мы можем узнать все, что нам надо. Теперь, что там относительно того "клопа" у Джонни Чена?

- Его могла поставить Сайако.

- Та женщина, которая пыталась защитить тебя?

- Да. Подслушивать Чена могли и наркодельцы из Сингапура, но, думаю, сейчас они от него отстали. Сомневаюсь, чтобы это были головорезы Шоды, тогда бы они слышали, как я просил Чена вытащить меня из джунглей, как и Кишнар, задача которого - убить меня. Но все же это могло быть делом рук Сайако, Хотя это всего лишь предположение, - потому что существует какая-то связь между ней и полковником Чоу. - Я рассказал ему о странной реакции Чоу, когда я упомянул ее имя.

- Кто она ему? Жена, любовница?

- Или, возможно, дочь.

- Он был женат на японке?

- Не обязательно.

- Какая связь... - Он поднял глаза.

- Мистер Джордан? - Ли Сианг, один из врачей; меня представили ему, когда регистрировали.

- Ах, да! - Вскочив, Пепперидж торопливо заговорил: - Доктор Сианг, почему бы вам не переговорить с администрацией относительно положения нашего друга здесь? Спросите у миссис Джи - она вам все объяснит.

- Мне надо обследовать его. - Он приподнял к свету планшетку с записями. Вы мистер Мартин Джордан, не так ли?

- Она объяснит вам всё, что необходимо, доктор. Миссис Джи, договорились?

- О, простите. Очень хорошо. - Он расплылся в улыбке. Я был не в курсе. Прошу прощения.

Я тоже встал, и мы двинулись по дорожке, обсаженной цветущим жасмином, густой пряный запах которого висел в воздухе.

- Пока мы от них отделались, - сказал Пепперидж.- Так какая тут связь с подслушкой у Чена?

- Она может быть любого рода, но он регулярно летает на этот аэродром, а он расположен не дальше чем в сорока милях от радиостанции Чоу.

- Многое станет ясно, когда подслушаем ее разговоры. - Он опустил руку в карман. - Это тебе. .

Он сунул мне в руку какой-то предмет - маленькую пластиковую коробочку черного цвета, в какой обычно хранятся пилюли. Подслушка, которая стояла у Чена.

- Спасибо.

- Чен вручал ее мисс Маккоркдейл, а она передала мне. Зачем она тебе нужна?

- Когда-нибудь мне еще придется говорить с полковником Чоу, а это единственный способ расколоть его.

- Он говорит по-английски?

- По-французски.

- Он записывал Чена?

- Не регулярно. Время w времени он ловил его частоту; у него масса магнитофонных записей, по большей части случайных.

Я поведал все подробности о Чоу, что заняло около получаса; Пепперидж вытащил свой мини-рекордер и сменил в нем кассету.

- Единственные два перехвата, когда я слышал голос Шоды, были на камбоджийском, и Чоу переводил мне, так что информация у меня из вторых рук она беседовала с командиром одной из своих вооруженных группировок, приказывая ему отменить мобилизацию своих сил до прибытия какого-то груза. Она подчеркивала, что для него жизненно важно поддерживать связи с остальными ее силами, чтобы избежать преждевременных действий.

- Вот оно что. - Голос у него был тихим и спокойным. - О каком грузе шла речь?

- Чоу не знает. Конечно, я задавал ему этот вопрос. Пепперидж остановился, раздумывая.

- Если поступит дополнительная информация, что-то прояснится; я проанализирую то, что у нас есть, и сообщу тебе выводы. Похоже, она говорила о "Рогатках"; я тут же свяжусь со своими людьми в Лондоне и посмотрим, смогут ли они провести небольшую изыскательскую работу - для меня. Не хочешь ли продолжить?

Я закончил рассказ картиной деревни, затерянной в джунглях и ее образом жизни. Затем, коротко подытожив весь материал, я выяснил, что в нем упустил.

- Есть еще кое-что, указывающее, что "клоп" у Чена - дело рук Сайако. Я был у него, когда он сказал, что я должен лететь на рейсе 306, а на следующий день она перехватила меня в аэропорту и отговорила от полета на нем. В то время я не мог понять, откуда она узнала о моих намерениях.

- А теперь, вроде, это удалось установить, - сказал он. - Интересно, в какой мере Сайако может быть нам полезна, если мы серьезно зададимся этим вопросом? Кстати, теперь у нас есть ее номер телефона.

- Откуда?

- Она дала его мне. - Он снова вытащил магнитофон и сменил кассету. Сегодня она позвонила Чену, дала ему номер телефона и попросила передать его тебе. Чен не знал, где ты, поэтому позвонил Маккоркдейл, а она ухе связалась со мной. Я позвонил Сайако и записал для тебя наш с ней разговор.

Он нажал клавишу.

- Да?

- Меня зовут Пепперидж. Мистер Чен сообщил мне ваш номер, потому что я близкий друг мистера Джордана. Могу ли я передать ему ваше послание?

- Скажите, пожалуйста, где он сейчас?

- Пока еще точно не знаю, но скоро мы с ним увидимся. (Она замялась, и я услышал только шуршание ленты.)

- Очень хорошо. Я хотела бы переговорить с ним, если у него будет такое желание. Это очень важно для меня лично. Кроме того, он должен знать, что Марико Шода пришла в ярость из-за этой истории со взрывом машины, которая позволила мистеру Джордану избежать встречи с Кишнаром. Она приказала казнить того, кто подложил бомбу в машину. Я могу сообщить ему гораздо больше, если он захочет поговорить со мной по телефону. Передайте ему это, пожалуйста.

- Обязательно передам. Но я пользуюсь полным его доверием, мисс Сайако, так что вы можете сказать мне все, что...

- Простите? Вы сказали - доверие?

- Я хочу сказать, что мне вы можете сказать все, что хотели бы сказать ему. Это совершенно безопасно.

(Она снова помедлила, на этот раз молчание длилось, дольше.)

- Мне очень хочется поговорить с ним лично. Передайте ему, пожалуйста."

Щелчок.

- Она положила трубку, - сказал я. - Или ты?

- Совершенно верно. Она очень осторожна.

- Ты считаешь, я должен позвонить ей?

- Да. Если у нее нет какого-то официального положения, она не может вычислить, с какого номера ты ей звонишь. Раздался шелест подошв по сырой траве и женский голос:

- Прошу прощения, но уже девять часов. Больничный распорядок.

- Благодарю вас, - кивнул ей Пепперидж. Лужайка погрузилась в темноту. Когда мы подошли к веранде, основное освещение было уже выключено и горела только дежурная лампа.

- Проводить тебя до палаты?

- Да:

- Они не позволяют посещений после отбоя, но в случае необходимости я проберусь к тебе... Дело в том, что слова Сайако по телефону скрывают в себе значительно больше, чем ты можешь себе представить. - В коридоре стояла тишина, и он понизил голос. - У нас появилось возможность найти ахиллесову пяту у Шоды, и, предполагаю, нам удастся это сделать. Думаю, миссия увенчается успехом.

- С помощью "клопа"?

- Нет. С твоей помощью.

23. Одержимость

"Мне нужна его голова."

Дымок от тонкой сигары доктора Израэля плыл в душном воздухе, серо-голубоватым облачком клубясь вокруг настольной лампы.

"В твоем распоряжении ровно двадцать четыре часа. И мне нужна его голова, ясно?"

Моя. Моя голова.

- Расскажите мне, - попросил я доктора Израэля, - об одержимости.

Он помолчал. Позади трудный день. Вечером привезли еще двух, покушавшихся на собственную жизнь, и я видел, как санитары двадцать минут назад бежали в палату, из которой слышались крики и плач женщины.

"Здесь не дом отдыха, - успел предупредить меня Пепперидж, - а линия фронта. Но старайся ни на что не обращать внимания."

Теперь, наконец, воцарилась тишина, и доктор Израэль слегка расслабился, что было заметно по тому, как он сидел, скрестив свои короткие ножки, распахнув белый халат; тлеющий кончик его сигары светился в полумраке комнаты.

- Одержимость... - повторил он и улыбнулся. - Что я могу вам сказать о ней? Ну, существует она в реальности. Я имею в виду... - он сделал неопределенный жест худой угловатой кистью руки, - жена может сказать о своем муже, что он одержим гольфом, понимаете? Или же он может сказать, что его жена просто помешалась на диете, одержима ею или чем-то еще. - Он покачал головой. - Но это не одержимость.

Мне захотелось спросить: как он воспринимает меня? Мою голову?

Но не спросил.