Наталья Андреева - Любовь и смерть в толпе Страница 48

— За последними акциями флэш-моба стоит человек из кампании Климова. Сто пудов.

— Почему ты так решил?

— Потому. Начнем с истории вопроса. Как Мерлин зарабатывал свой авторитет у подростков? Придумывал интересные сценарии. Это раз. Давний участник всех форумов и чата. Это два. Сам неоднократно был участником акций, о чем свидетельствуют его отклики. Это три.

— А вдруг «пингвинил»? — предположила Люба.

— Тогда бы его засекли и отсекли. Нет, Мерлин один из них. Участник. За исключением акции «Саид», во время которой он засел на крыше со снайперской винтовкой. Риск был огромный! Не думаю, что он профессиональный киллер. Но полагаю, что игра стоит свеч.

Люба на минутку представила пятидесятидвухлетнего Тюля, с фонариком, в темном подземном переходе, среди подростков, или со снайперской винтовкой на крыше, и тряхнула головой: не может быть! Тогда кто? Бабкин? Один из его людей? Стас меж тем продолжал:

— Я поговорил с Мишей и Саней. Допросил с пристрастием. И узнал много интересного. Взять, к примеру, популярную среди мобберов акцию «Танцкласс». Вот, — он положил перед Любой одну из фотографий.

— Я в курсе, — кивнула она. — «Маяк» якобы собирается купить аппаратуру, тестирует ее, чтобы понять, удовлетворяет она его или нет как потребителя, ставит заранее оговоренный диск, и мобберы ритмично начинают двигаться под музыку. Есть такое.

— Вот! Я составил список магазинов, где проходила акция. Можешь себе представить? Они все принадлежат Георгию Кимовичу Климову! То есть его кампании!

— То есть…

— Мерлин — его человек, — заявил Стас. — Представь себе: продажи падают. Нужна реклама. Кто главный потребитель продукции Климова? Подростки! Молодежь! Все эти плееры, музыкальные центры, домашние кинотеатры, телевизоры с плоским экраном, компьютеры, наконец… Дать рекламу по телевизору? Во-первых, дорого. Во-вторых, подростки не любят смотреть телевизор. Предпочитают Интернет. Есть хороший способ: флэш-моб. Улавливаешь?

— Кажется, да, — кивнула Люба. — Этот Мерлин использовал движение подростков в своих корыстных целях. Чтобы отрекламировать магазины Климова и повысить уровень продаж! Какой мерзавец!

— Вот во что превращается невинная шалость подростков в руках умного взрослого человека, -грустно сказал Стас. — В оружие. И какое! Я проверял: на всех акциях присутствовала пресса. Мобберы думали, что их фотографируют свои. Для отчета на сайте. Некоторые владельцы магазинов, где проходят акции, менее дальновидные, стараются их предотвратить. И даже обращаются в милицию. Мерлин сделал так, что акции флэш-моба приносят доход кампании. В прессе постоянно писали о магазинах Климова. Это послужило хорошей рекламой. О фирме узнали все. Ты представляешь тиражи этих изданий? Круг читателей? Это же сплошь молодежные журналы! А если учитывать, что акции проходили неоднократно?

— Значит, он обеспечивал прессу, — задумчиво сказала Люба. — Умно!

— А потом стал устранять частных детективов, которые могли сорвать его планы захвата кампании. Которую он же и «раскрутил».

— Я думаю, Мерлин хотел первым добраться до дочери Климова. Чтобы уговорить ее продать акции.

— Но она только наследница, — удивленно сказал Стас. — Климов-то жив! Или ты думаешь, что…

— Не беспокойся, с ним Борис.

— Парень с во-от такими банками? — Стас рукой изобразил, какие мускулы у Бориса. И завистливо вздохнул: — Да уж. Ему можно доверить охрану Климова.

— Я думаю, против Георгия Кимовича действуют его же партнеры. В частности, Тюль.

— Ох уж этот Тюль, — Стас невольно поморщился.

— Что такое? — вскинулась Люба.

— Я проверил: от его имения на Селигере километров сто пятьдесят до Ольховки. Следовательно, и до райцентра, где убили пенсионерку Мальцеву.

— Все-таки убили?

— Я не верю в такие совпадения.

— Всего сто пятьдесят километров…— Люба задумалась.

— На хорошей машине — около часа езды. А у Тюля джип. Час туда, час обратно. Мальцева умерла в воскресенье днем. В понедельник к обеду Тюль появился в офисе. Секретарше сказал, что выехал рано утром. Жаловался на усталость.

— Но тогда его должны были видеть. В райцентре, где убили Мальцеву. И как он нашел с ней контакт? Повод для знакомства? Чтобы устроить передозировку лекарства, надо было войти к ней в дом.

— Милая, за последний месяц к ней наведались два частных детектива. Думаешь, Мальцеву удивил визит Тюля? Да она уже ко всему привыкла! Эти люди давали ей деньги! Думаю, что немалые. По местным меркам. Вот она и подумала: еще одно подспорье к пенсии. У нее дочь, внуки. Думаешь, женщина сочла за труд рассказать еще раз историю, как по просьбе подруги подделала документы? Первые два человека приехали и уехали, с ней ничего не случилось. Более того: в доме появились деньги. У внуков подарки. Ну, разумеется, она пошла на контакт с Тюлем! Ты говоришь: его должны были заметить. Дом Мальцевой на окраине города. Выходной день. На дворе — лето. Сельская местность. Где, по-твоему, население?

— На огородах. На дачных участках.

— Правильно! Сажают, поливают, пропалывают.

Мальцева тоже была на огороде. Машину он оставил где-нибудь в кустах. Прошли в дом. Поговорили. Чаю попили. Он достал деньги. Женщина моментально потеряла бдительность. Тут он ее и… Возможно, силой. А возможно, положил лекарство в чай. В вино. В домашнюю наливку, которую они распили за знакомство.

— Принимается. И как его теперь разоблачить? Или расколоть, как ты говоришь?

— Обыск делать. У него должны быть бумаги. Улики. Что-то должно быть.

— Это не так просто. Попробуй подберись!

— Да, надо работать. Вот тут уже частным порядком нельзя. Надо законно. Привлечь коллег из Крюкова, на которых висит убийство Шестакова. И тех, на которых висит убийство Колосова. Кстати, дела так и не объединены в одно. Медленно идет следствие, очень медленно! Надо привлечь прокуратуру. Все надо. А это, милая, с кондачка не делается. Надо доказать свою правоту.

— И когда ты это докажешь?

— Недельки две мне понадобится.

— Две недели! Но он от нас не уйдет? — засомневалась Люба.

— Не думаю. Надо притупить его бдительность. Сделать вид, что мы смирились. Расследование буксует. Пусть успокоится, расслабится. И — работать.

— Ты показывал ребятам фотографию Тюля? -спросила Люба.

— Показывал. Безрезультатно.

— А Бабкина?

— За кого ты меня принимаешь? — рассердился Стас. — И за кого ты его принимаешь?

— А мог Бабкин нанять человека, который все это придумал? И осуществил? Исполнителя?

— Нет. Не думаю. Нанять, конечно, мог. Но не Мерлина. Мерлин — интеллектуал. Мужик с мозгами. Будет он работать на Бабкина? Нет!

— За деньги почему же нет?

— Мерлин работает на себя, — отрезал Стас. -Его судьба напрямую зависит от судьбы кампании. И он очень умен. Это скорее Тюль, чем Бабкин.

— А Вера Сергеевна? Кто она?

— Темная личность, — с сожалением сказал Стас. -До Веры Сергеевны я еще не добрался.

— А их дети?

— То есть? — вытаращил глаза Самохвалов.

— Мы все время говорим: Тюль, Бабкин, акционеры. Но ведь они не вечны. У Климова есть наследники. Дочь и внуки. У остальных тоже наверняка есть наследники. Будущие владельцы акций, хозяева дела. Сколько им лет? Чем они занимаются? Вспомни Лебедева. Кто шантажировал актрису? Его сын! Подросток!

— Ну, Мерлин-то не подросток, — проворчал Стас.

— Сколько лет сыну Тюля? Если ему пятьдесят два?

— А если у него дочь?

— А если у него двое детей? Трое? Ты выяснил, что от его имения до Ольховки сто пятьдесят километров. А с кем он туда поехал, в имение, выяснил? Большая ли у него семья? Кто жена? Сколько детей?

— Я проверю, — буркнул Стас.

— Вот и проверь.

— И проверю! Кстати, — Самохвалов прищурился. — Давно хотел тебя спросить.

— О чем? — насторожилась Люба.

— Что это такое?

Они сидели на кухне, потому что Самохвалов предпочитал быть поближе к источнику живительной энергии, то есть к холодильнику. И вот Стас, у которого было отличное зрение, углядел объявление из газеты. Теперь он проворно схватил клочок бумаги и ткнул ей в лицо.

— Милая, что это? «Муж на час». Ха-ха! А я не могу подработать? Ха-ха! За час от меня не убудет! Ха-ха!

— Не можешь, — сердито сказала она. — Это не то, что ты думаешь!

— А что? Ха-ха! — заливался Самохвалов. — Муж на час!

— Почини кран. Приверни ручки, которые давно уже отвалились. Дверные и… у шкафа!

— Ручки? — он сразу перестал смеяться. — Ручки -это не ко мне.

— Правильно. Пока ты жил в этом доме, тебе и в голову не пришло что-нибудь починить или исправить. Дай сюда, — она выхватила объявление, положила на стол и бережно разгладила. — А я хочу мужчину. Настоящего. С руками. Нет, не смотри на меня так. Я сказала: с руками. Которые могут чинить, прибивать гвозди, паять, строгать и клеить.