Ирина Лобусова - Без суда и следствия Страница 48

С самого первого момента, уже когда я вспомнила, что произошло и кем была эта девушка, у меня не возникало сомнений по поводу того человека, к которому я могу обратиться. Единственный человек с телевидения, способный помочь мне покопаться в прошлом, — Димка с четвертого канала. Димка, готовивший со мной все криминальные хроники, бывший не только режиссером, но и директором программ, и той передачи тоже. Димка, немного влюбленный и простивший, даже когда я отбила у него галерею. Только он. Димка.

Я знала его домашний номер телефона. Он дал мне его сам, не оставляя надежды, что однажды я приду к нему. Но я не пришла, потому что всегда любила Андрея. И хранила ему глупую верность. Я знала, что скажу Диме и как заставлю его мне помочь. Это было достаточно просто.

— Дима? Здравствуй! Говорит Татьяна Каюнова…

— Господи боже…

— Что? Ты не рад меня слышать?

— Напротив, рад. Господи, как хорошо, что ты позвонила! Я все время мучаю себя тем, что с тобой сталось. Очень хотел, но так и не решился позвонить.

— Послушай, давай встретимся. Мне нужно с тобой поговорить.

— С превеликим удовольствием.

Мы договорились вместе поужинать завтра. Следующим вечером мы сидели в небольшом уютном кафе. Людей было немного. Я постаралась выглядеть как можно лучше: накрасилась, надела хорошее платье, сделала прическу. Дима смотрел на меня по-прежнему: тупо и влюбленно.

После обычных, ничего не значащих слов (он сразу же понял, что я не могу говорить об Андрее) я решила перейти к делу.

— Дима, мне нужна твоя помощь. Мне предложили работу на телевидении, но в другом городе. Самой делать и вести криминальную передачу. Раз в неделю. Я очень хочу как можно скорее отсюда уехать — почему, ты знаешь. Но есть одна небольшая проблема. Продюсер канала хочет, чтобы я представила ему две-три уже сделанные мною передачи. Помнишь, вместе с тобой мы делали криминальную хронику? Так вот, я решила одну взять в прежнем виде, а одну заново подготовить. Я уже отобрала передачи. Одна у меня записана на кассете, а другой, к сожалению, нет. Это программа с сюжетом про самоубийство — помнишь, богатая студентка? Именно этот сюжет я хотела бы дополнить.

— Помню. Но почему именно его?

— Потому, что он нейтрален…

— Я понимаю. Слушай, то, что тебе предложили работу, просто здорово. Я очень за тебя рад. Я все время думал, что с тобой будет дальше. Конечно, на студии сохранились все кассеты. Я тебе принесу.

— Есть еще кое-что. Так как я хочу этот сюжет доснять, то мне понадобится информация, которую я сама не смогу достать. Когда я договаривалась с продюсером, он согласился мне оплатить один фильм. Я ему сказала, что мне понадобятся услуги, и он готов за работу заплатить. Так что, если ты будешь мне помогать в мелочах, твой труд оплатят. Двести долларов тебя устроит?

— Еще спрашиваешь!

— Отлично. Значит, ты согласен?

— Целиком и полностью!

— Хорошо. Тогда завтра утром неси кассету.

Я знала, что он не откажется. Он слишком любил деньги и ничего не делал бесплатно, даже ради любви. Разумеется, я не собиралась ему платить. Я знала, что сумею выкрутиться из неприятной ситуации.

В его машине, возле моего дома, он попытался меня обнять. Я чуть не упала в обморок, почувствовав на своих губах чужие губы. Я отбивалась так яростно, что он все понял.

— Андрей… ты еще не можешь… ничего, я буду ждать…

Выдавив улыбку, я галопом помчалась по лестнице, забыв про лифт. Я с трудом вставила ключ в замок — меня душили слезы. 

Глава 11

В помещении ночного клуба было пусто, сыро и тихо.

Около получаса, блуждая по всевозможным закоулкам и ловя на себе пристальные взгляды еще не выживших из ума бомжей, я искала что-то наподобие шикарной вывески (по ночам блистающей на всю округу неоном). Ну, по крайней мере какой-то роскошный парадный подъезд, мраморный вход… Это оправдывало бы странноватое и претенциозное название — «Гватемала». Странное потому, что в самом центре российской глубинки по меньшей мере глупо было искать что-то общее с Латинской Америкой.

Но, проблуждав полчаса (позже я поняла, что это было совсем не так много), я нашла оцинкованную серую дверь рядом с более чем скромной вывеской, на которой было написано красными буквами: «Гватемала». Удача улыбнулась мне: я нашла служебный вход. То, что и было мне нужно.

Рядом, в желтом камне стены, находилась маленькая панель встроенной видеокамеры. В упор на меня уставился поблескивающий ультрафиолетом глазок. В самом низу располагалась красная кнопка переговорного устройства. Я несколько секунд собиралась с духом прежде, чем нажать ее…

Но мне так и не пришлось ее нажать, потому что прямо перед моим лицом открылась загадочная, недоступная дверь… Разумеется, я рано праздновала победу. Дверь всего лишь выпустила размалеванную девицу в облегающих черных брючках, с ничего не выражающим, испитым лицом. Может, это был просто плод моей фантазии, но на какую-то долю секунды мне показалось (ассоциация возникла внезапно, при взгляде на разукрашенное лицо, обрамленное черными волосами), что у девицы существует едва заметное сходство с той, вломившейся в мою квартиру с фотографиями, Викой… В самом начале. Давным-давно. Но эта девица не была Викой. Более того, она даже внешне не была на нее похожа. Просто обе девушки принадлежали к одному типу человеческих особей, чья древнейшая профессия накладывает на лицо отчетливый отпечаток — как грим. Что ж, зато это случай узнать, какого сорта пресловутый ночной клуб…

Окинув меня ничего не выражающим, сильно заторможенным взглядом, не сказав ни слова и не спросив ни о чем, девица проскользнула мимо и быстро пошла вдоль переулка, оставив приоткрытой входную дверь… Этого мне хватило, чтобы быстро проникнуть внутрь, не прибегая к помощи переговорного устройства. Я попала в полутемный пустой коридор, освещенный одной пыльной лампочкой в самом конце. Мне даже в голову не пришло, что вот так просто и совершенно без смысла я рискую своей жизнью. Что завершающая часть моего путешествия подошла к определенному месту, из которого я уже могу никуда не уйти. Но я даже не думала о чем-то подобном, присматриваясь к стенкам ведущего вперед коридора, где я не замечала ни признаков жизни, ни других дверей. Коридор завернул влево, и я оказалась в огромном пустом зале, который, собственно, и представлял собой весь ночной клуб. Очевидно, существовал и другой вход. И кабинеты руководства вместе с закулисными помещениями располагались в другом месте.

А может быть, то, через что я попала, и был парадный вход? Но это было более чем смешно, хотя… только несколько человек, кроме меня, знали точно, какие суммы от продажи наркотиков отмывались в этом самом ночном клубе. Они знали даже больше, чем я: кто конкретно их отмывал.

В зале приглушенно работал кондиционер, и от этого было довольно прохладно. Перевернутые стулья лежали на столиках. Чисто вымытый пол блестел. Клуб спал, готовясь к новой сумбурной и яркой ночи. И от него несло бездомностью, словно от старого уличного пса…

Тем не менее я точно знала, что человек, которого я ищу, до сих пор был в этом помещении. Он никуда не выходил с ночи. Другой вопрос — сможет ли он говорить.

Пустота напоминала застывшие в воздухе хлопья. На пустой сцене поблескивала старая аппаратура (в клубе «Гватемала» не выступал никто из модных артистов). Я вышла на середину и стала ждать, заметит ли кто-нибудь мое присутствие. Никто не отреагировал. Тогда я громко крикнула:

— Эй!

От стен сразу же отразилось и покатилось вдоль столиков эхо.

— Эй! Есть здесь кто-нибудь?!

Мне аккомпанировал только собственный голос. Заходи, кто хочет, бери, что хочешь… Что за чушь!

— Здесь кто-нибудь есть?

Неужели все уже вымерли? Но еще вчера вечером тот, кого я так долго ищу, был жив и был здесь. Мне рассказывали об этом…

— Долго мне еще тут стоять? Кто-то наконец выйдет?

Сбоку возникла какая-то тень и, приближаясь, полностью материализовалась молодым парнем с заспанным, испитым лицом.

— Чего орешь? Хочешь что-нибудь выпить?

Интересная история! Судя по грязным джинсам, лоснящимся волосам, липкими комьями свисающим на плечи, и тупоумным, заспанным глазкам, потерявшим всякое выражение, он уже давным-давно выпил — и не только. (Интересно, как в полутемном помещении я сумела все это разглядеть?)

— Я не хочу выпить.

— Тогда чего же ты хочешь?

— Я ищу одного человека… Мне нужен Максим.

Фигура потянулась, зевнула и почесала за ухом.

— Ну, я Максим.

Я остолбенела и растерялась.

— Мне нужен Максим — директор этого клуба.

— Ну, я директор. Чего надо?

— И студент четвертого курса юридического института? Вернее, академии?

— Слушай, чего тебе надо? Ты сама не знаешь, кого ищешь?