Ядовитый воздух свободы - Анна Викторовна Томенчук Страница 48

сознания. Возможно, она искренне верила в ту белиберду, которую скормила им вчера, и тогда дело плохо, потому что суд докажет ее недееспособность, Норель отправится в детский дом, а Грину придется начинать все сначала. Или она действительно ничего не знает. А то, что знает, настолько в ее глазах незначительно, что рассказывать стыдно. Она же писатель, она не может позволить себе слабые сюжеты.

— Мне нечего вам рассказать, детектив. Пойдите прочь из моего дома. У меня умерла дочь.

Глава шестая

Аксель Грин

Спутник-7

До управления детектив добрался за пятнадцать минут. Он так гнал несчастный автомобиль, удивляясь, почему тот не едет, что чуть не сжег сцепление. Конечно, Грин понимал, что так просто вытащить из ошарашенной женщины информацию, которой та может и не обладать, невозможно, но методично опрашивал всех, до кого мог дотянуться, и уже почти смирился с мыслью, что придется выходить на представителей «Шестерки». Как и под каким предлогом — вопрос. «Ой, у вас убили женщину. Ну да, тридцать пять лет назад, может, вы что-то помните?» Скорее всего, его не пустят даже на порог. Единственный, за кого хоть как-то можно уцепиться, — это Арнольд Нахман. И встреча с ним согласована на утро. Слишком долго. Слишком медленно.

Ну и неделька.

Аксель припарковал автомобиль, выскочил из него, по дороге доставая телефон, и набрал номер Луи Берне. Адвокат ответил сразу же:

— Да.

— Через три минуты буду у факса.

— Хорошо. Еще минут пятнадцать, и я бы ушел.

— Извини. Допросы, все дела.

Детектив толкнул дверь в управление локтем левой руки и промчался по коридору, не обращая внимания на сотрудников, которые повылазили из своих кабинетов. Время обеда, что ли? Или новость о Магдалене Тейн заставила всех явиться на работу? Оказывается, тут многолюдно.

— Готов, — сообщил Грин, ловя себя на мысли, что совсем не запыхался.

— Отправляю, — отозвался Луи. — Там в целом ничего такого, но я раскопал связи фирм Дженкинса, Нахмана и Туттона. Да, деньги в основном городские, но распределяют их лаборатории. По меньшей мере бюджет грантов и фондов, направленных на развитие науки. Они тут пытаются построить центр исследований. В переносном смысле. Это плохо сочетается с режимом секретности, но в последнее время Арнольд Нахман не вылезает из зарубежных командировок. Мосты наводит.

— Что-то разрабатывают?

— Судя по всему, переключаются с задачи на задачу. Я подозреваю военный подтекст. Как будто это заказные исследования. И не уверен, что истинный заказчик имеет какое-то отношение к Спутнику-7 или Тревербергу. Но я пока не уверен. И не думаю, что это имеет отношение к убийству, слишком свежие изменения.

— Что-то вспомнил о матери?

Повисла напряженная пауза. Факс зазвонил, и Грин нажал кнопку принятия документов. Оглянулся, убедившись, что дверь в кабинет закрыта и здесь никого нет. Кто знает, что там за информация и кто в управлении имеет прямое отношение к расследованию.

— Я только понял, что ничего о ней не знаю, — запоздало ответил Луи. — И отца нет, чтобы спросить. Никого нет, кто ее бы помнил.

— Что говорит Баррон?

— Завтра пойду к ней. Не тереби, Грин. И так тошно.

— Тошно ему, — огрызнулся Аксель. — Меня пытались убить из-за этого дела. Предпринимай что хочешь, нужна правда о том времени.

— Убить пытались? — не понял Луи.

Грин устало сжал пальцами свободной руки переносицу, уже не обращая внимания на резкую вспышку боли, последовавшую за напряжением мышц.

— Подорвали машину.

— Страховка-то есть?

— Магдалена погибла, Луи.

— Не по телефону, — автоматически проговорил адвокат. — Я приеду… сегодня приеду. И поговорим.

— Не стоит. Хватит с меня на сегодня гостей. Документы получил. Отбой.

Грин выключил телефон, не позволив ошарашенному адвокату ответить, схватил выплывшие из факса бумаги и бросился прочь из кабинета, на ходу запихивая их в рюкзак. Он страшно злился на себя, но до конца не понимал, на что именно. Как будто расследование заморозилось. Как будто все вокруг знают что-то, что он, чужак, увидеть не может. Как будто он идет не в ту сторону. Как будто он стал совершенно бесполезным.

Эта рефлексия ему не свойственна.

Грин завел автомобиль, бережно положил рюкзак на заднее сиденье и вырулил с парковки. Если его расчеты верны, к КПП он подъедет примерно в то время, когда агент пройдет досмотр (если ее заставят его проходить) и окажется на территории Спутника-7.

Он сам попросил прислать Агентство. Зачем?

Потому что ему нужен напарник. Прошлые дела он раскрывал с Карлином и с командой. Да, в армии он действовал один, но всегда получал необходимые ресурсы. Он всегда избегал бюрократии, с ноги вышибая нужные двери, и никогда никто из свидетелей не смел отказывать в показаниях, никто не выгонял его, никто ничего не скрывал. Грин привык полагаться на то, что любой готов ему выложить душу просто так. И просчитался. Соглашаясь на это дело, он не учел одного: он пересек границу. Очутившись в Спутнике-7, Аксель лишился не только ресурсов. Здесь, в этой замкнутой системе, ничего не стоил его авторитет, а имя стало пустышкой. Его обнулили.

Мария Тейн показала ему, что он ничего не решает и ни на что не влияет. А смерть Магдалены дала понять: ему тут не рады. Впрочем, ему редко кто радовался. Агент нужен для прикрытия и одновременно для опоры. Через него Грин надеялся обрести необходимый административный аппарат, который позволил бы сдвинуть с места проржавевшие шестеренки местного общества и устоев.

Успокоив себя таким образом, Аксель почти обрел душевное равновесие. Он мысленно перебирал и просматривал дело. Сейчас, спустя несколько дней, подозрительным казалось все. Даже то, что медицинскую карту Констанции нашли так быстро. Как-то странно, что медицинский архив доступен, а лабораторный нет. Или он просто накручивает себя потому, что если посмотреть правде в глаза, за эти несколько дней он отвратительно себя проявил.

Когда мысль зашла в тупик, Грин по привычке принялся прокручивать в голове все известные ему факты.

Имя жертвы. Констанция Берне. Уверен ли он в этом на сто процентов? Нет. Скорее, процентов девяносто максимум. В переводе на человеческий язык это означает, что скорее всего это действительно мать Луи, но есть шанс, что нет. Кто-то, кто взял ее пропуск и оказался в ловушке. Или не в том месте не в то время.

Причина смерти? Неизвестна. Невозможно провести токсикологическую экспертизу, вскрытие или анализ газов. На скелете повреждений нет, а перелом руки выглядит так, будто рука была сломана в детстве. Перелом у Констанции подтвердил Луи. Ему, видимо, про это