Дик Фрэнсис - Испытай себя Страница 49

— Я люблю Гарри, — сказал он, когда мы подошли к «вольво».

— И я тоже.

— Вы думаете, что это я все подстроил?

— Вполне могли.

— Мог. Без особых затруднений. Но это не я. Он поднял на меня взгляд — за маской присущей ему самоуверенности читалась некая взволнованность.

— Если вы не убивали Анжелу Брикел, — сказал я, — то, следовательно, и не вы пытались убить Гарри. В этом не было бы никакого смысла.

— Этой глупенькой шлюшонке я не сделал ничего плохого, — Сэм тряхнул головой, как бы избавляясь от неприятных воспоминаний. — Она чересчур запала на меня, если хотите знать. Я люблю хохотушек и терпеть не могу слез и угрызений совести. Покойная Энжи все воспринимала всерьез, все считала смертельным грехом и, честно говоря, осточертела мне до бесконечности. Она хотела, чтобы я женился на ней.

Нелепость и чудовищность самой этой идеи даже как-то проявилась в тембре его голоса.

— Я сказал ей, что в мои планы входит женитьба на благородной и богатой наследнице, — продолжал Сэм, — так она чуть не выцарапала мне глаза. Чертова кошка! На нее иногда еще как находило. А уж как была слаба на передок! Бывало, ты еще и не сказал ничего, а она уже раздевается.

Я с удивлением слушал эти душевные излияния, и воображаемая мисс Брикел превращалась в моем сознании в реальную женщину. Моему мысленному взору предстала не мрачная груда костей, а человеческая личность, обуреваемая страстями и исполненная чувством вины и ответственности. Женщина с таким противоречивым характером, да вдобавок еще и беременная, несомненно нуждалась в чьей-либо поддержке. Когда же она попыталась обрести ее, этот кто-то избрал жуткий путь, чтобы избавиться от нее.

И этот кто-то, озарило меня, наверняка прекрасно знал, как быстро умерла Олимпия от рук, сомкнувшихся вокруг ее шеи.

Анжела Брикел сама спровоцировала свою смерть. Дун, как мне показалось, изначально придерживался того же мнения.

— Как она выглядела? — спросил я.

— Энжи?

— Да.

— Недурно. Каштановые волосы. Стройная фигурка, маленькие грудки, круглая попка. Она все мечтала увеличить размер груди. Я же говорил, чтобы она забыла думать об этих силиконовых добавках, — это же вредно для будущих детей. Убеждать ее в чем-либо было бесполезно, уверяю вас. К тому же она могла сутками реветь. Энжи была далеко не подарок, однако чертовски хороша в кровати.

Вот так эпитафия, подумал я. Хоть на мраморе высекай.

Сэм смотрел на разлившуюся реку и глубоко вдыхал сырой утренний воздух, будто оценивал букет вина; глядя на него, я подумал, что он в большей мере, чем я, подвержен чувствам, более непосредствен в вопросах секса и совершенно равнодушен к опасности.

— Вы собираетесь идти на это чествование Тремьена? — дружелюбно спросил он, как бы стряхнув с себя все эти неприятные мысли об убийстве.

— Да. А вы?

— Это шутка? — усмехнулся он. — Да меня пристрелят, если я там не появлюсь и не засвидетельствую свое почтение.

Сэм пожал плечами и добавил:

— В любом случае старый хрыч заслуженно получит свою награду. Он, знаете ли, совсем не плох.

— Тогда там и увидимся, — ответил я, соглашаясь с ним.

— Если я не сломаю себе шею, — сказано это было довольно легкомысленно, но я уловил в этих словах страховку от судьбы, нечто вроде скрещенных пальцев. — Следует показать этому гребаному полицейскому, где располагается основной электрощиток. Он замаскирован, и никто, кроме, меня его не найдет — не хочу, чтобы сюда шлялись по ночам и зажигали свет. От этих молодых варваров всего можно ожидать.

С этими словами он направился в сторону Дуна, который что-то писал в блокноте, затем они двинулись по тропе в сторону мастерской.

Сделав по пути необходимые закупки, я ухитрился приехать в Шеллертон без опоздания, как раз к тому времени, когда Тремьен должен был отбывать на своем «вольво» на скачки в Ньюбери. Трех скакунов он уже отправил туда в фургоне. Мэкки он забирал с собой, мне же не осталось ничего другого, как отправиться в столовую к своей недописанной первой главе.

Когда они уехали, ко мне, как это часто теперь случалось, зашла Ди-Ди, чтобы выпить кофе.

— Надеюсь, Тремьен не будет возражать, если я заберу все эти вырезки, когда поеду домой? — спросил я.

— Домой... — Ди-Ди улыбнулась. — Он не хочет, чтобы вы уезжали, разве вы этого не знаете? Он желает, чтобы вы написали всю книгу здесь. Возможно, в ближайшее время он обратится к вам с предложением, от которого вы не сможете отказаться.

— Я приехал на месяц. Он сам так сказал.

— Тогда он вас еще не знал, — Ди-Ди отхлебнула кофе. — Ему нравится, как вы занимаетесь с Гаретом.

Это рассуждение не лишено здравого смысла, подумал я, и, окажись она права, я не был уверен, какое решение принять: уехать или остаться.

Когда Ди-Ди ушла к себе в контору, я попытался взяться за перо, но никак не мог сосредоточиться. В голове вертелись мысли о ловушке на эллинге Сэма и об убийстве Анжелы Брикел: я представлял себе темно-зеленую грязную воду, заполняющую измученные легкие и несущую забвение, а также земную девушку, которую вновь позвала к себе земля, тело которой обглодали земные твари и которая превратилась в земную пыль.

В обыденном течении жизни Шеллертонхауса завелась акула, страшная, неуловимая, готовая в любой момент раскрыть свою пасть. Мне хотелось верить, что она в конечном итоге попадет в сети Дуна, но и обольщаться на этот счет не хотелось.

В полдень позвонила Фиона и сообщила, что забрала Гарри домой и он хочет меня видеть. Со вздохом сожаления, но внутренне Испытывая определенное облегчение, я отложил в сторону чистый лист бумаги, оделся и отправился в деревню.

Фиона приветствовала меня, как родного брата после долгой разлуки. Она поспешила уведомить меня, что Гарри еще не совсем в своем уме, поскольку уверяет, что помнит, как тонул. Каким образом кто-то может помнить, как он тонул?

— Полагаю, что такие вещи трудно забываются, — заметил я.

Но он же не утонул.

— Был близок к этому.

Она провела меня в розово-зеленую, обитую ситцем гостиную. Гарри, бледный, с голубыми тенями вокруг глаз, сидел в кресле, забинтованная раненая нога покоилась на мягкой скамеечке.

— Привет, — на его лице появилось подобие улыбки. — Вам известно средство от ночных кошмаров?

— Все мои кошмары происходят наяву.

— Боже милостивый, — вздохнул он. — Где правда, а где вымысел?

— Все, что вы помните, — истинная правда. — Как я утонул?

— Да.

— Значит, я не сумасшедший?

— Нет. К счастью.

— Я же говорил тебе, — обратился он к Фионе. — Я пытался не дышать, но под конец все же хлебнул воды. Не хотел, однако ничего не мог поделать.

— Никто бы не смог, — заверил я.

— Присаживайтесь, — предложила мне Фиона, целуя его в голову. — Какое счастье, что у Гарри хватило здравого смысла пригласить вас с собой на этот эллинг. Важно также то, что все в округе извинились перед нами: выразили свои соболезнования, за исключением одного мерзкого журналиста, который считает, что все это специально подстроено, чтобы ввести следствие в заблуждение и избавить Гарри от справедливого возмездия. Я хочу, чтобы Гарри подал на него в суд за клевету. Ужасная история.

— Меня нельзя тревожить, — в своей обычной мягкой манере возразил Гарри. — И Дун был очень любезен со мной! Этого вполне достаточно.

— Как нога? — спросил я.

— Паршиво. Такое ощущение, что она весит несколько тонн. Но заражения крови пока вроде бы нет. Это была явная шутка, однако Фиона ее не поняла и вновь встревожилась.

— Дорогая, — умиротворяющим голосом начал Гарри, — меня напичкали антибиотиками, сделали противостолбнячные уколы, ввели вакцину против холеры, желтой лихорадки, лихорадки Скалистых гор и плоскостопия. Все это я получил в изрядных количествах и, скорее всего, выживу. Как насчет крепкого виски?

— Нет. Алкоголь снимает действие лекарств.

— Тогда выпейте один.

Я отрицательно покачал головой.

— Возьмите Золушку на бал, — сказал Гарри.

— Что?

— Фиону на чествование Тремьена. Вы едете туда, не так ли?

Я кивнул.

— Я не оставлю тебя, — возразила Фиона.

— Ты должна поехать, любовь моя. Тремьен расстроится, если тебя не будет. Он ведь любит тебя до безумия. Джон будет тебя сопровождать, — его глаза вновь засветились былой лукавой энергией. — А свое приглашение я знаю кому отдать.

— Кому же? — поинтересовалась Фиона.

— Эрике. Моей незабвенной тетушке.

Глава 14

Премия, которую должен был получить Тремьен, была учреждена новыми владельцами целой сети недавно отреставрированных гостиниц, решившими покорить конноспортивную общественность размахом своего спонсорства. Они назначили награду для победителя в стипль-чезе и приняли активное участие в организации престижных скачек с препятствиями, уже назначенных на субботу.