Джеймс Чейз - С/С том 29. Никто ничего не заподозрит. Спокойной ночи. Игра в гольф Страница 49

Подъехав к дому Аниты, он погладил ее по плечу.

— Завтра ночью мы все сделаем. Встретимся и осуществим наш план. О’кей?

Анита обеими руками схватила его руку.

— Да, завтра ночью. — Помедлив, она продолжала: — Мой друг, я доверяю тебе. Ты известен как «господин своего слова». Деньги для меня ничего не значат, мне нужен только Педро, мой муж.

Комок подступил к горлу Мануэля, он почувствовал горечь. Лицо его сморщилось, когда он вторично погладил ее по плечу.

— Положись на меня, — проговорил он, не в силах взглянуть ей в глаза. — Ты получишь своего мужа. Итак, завтра в полночь.

— Благослови и храни тебя Бог, — сказала она и прижалась своими губами к твердой руке Мануэля.

— Иди спать, — проговорил он, вырывая свою руку. — Завтра ночью.

Он наблюдал за ней, пока она поднималась по лестнице к себе.

Содрогаясь, Мануэль вытер тыльную поверхность руки, стирая ее поцелуй, стирая прикосновение ее губ. Несколько секунд он сидел неподвижно, уставившись невидящим взглядом в пыльное стекло машины и ненавидя себя больше всего на свете, потом с мыслью, что он скоро станет обладать пятью миллионами, Мануэль пожал тяжелыми плечами, включил зажигание и отъехал от дома, где жила Анита.

На следующее утро Лу Бреди в гриме старика сидел в кресле-каталке в гостиной своего павильона и напильником обрабатывал небольшую стальную полоску. С другого конца комнаты за ним наблюдал Майк Бенион.

Мегги ушла в бассейн. Накануне вечером она рассказала Бреди о дочери Майка, Криси. Бреди уже успел проникнуться глубокой симпатией к Майку и теперь был просто потрясен услышанным.

В комнате воцарилась тишина. Слышался лишь звук напильника. Время от времени Бреди бросал быстрый взгляд на Майка и снова отводил глаза в сторону.

Майк прервал молчание.

— Вы в совершенстве владеете ремеслом. Для чего это?

Бреди отложил напильник и согнул палец.

— Этот кусочек стали, Майк, откроет нам сейф. Да, действительно, я знаю свое дело в совершенстве.

Бреди замолчал, прикуривая.

— Сегодня ночью мы провернем дело. Думаю, что ничего сложного в этом не будет. Мегги рассказала мне о вашей маленькой дочке. Я сочувствую вам, и вы получите деньги, Майк. Немного везения — и никаких проблем. Вас что-нибудь беспокоит?

Майк покачал головой.

— Нет, если вы считаете, что не будет никаких проблем, почему я должен волноваться? Я, как и Мегги, полностью доверяю вам.

Острая боль, словно раскаленный до бела нож, резанула тело Майка. Он напрягся, пытаясь ничем не показать, как страдает. Однако Бреди, внимательно наблюдавший за Майком, заметил, как ему плохо.

— Вы больны, Майк, не так ли? — спросил он. — Послушайте, мы работаем вместе, и вы мне нравитесь.

Нам предстоит крупное дело. Если произойдет где-то осечка, мы все загремим в тюрьму. У каждого из нас свое задание. Мегги должна позаботиться о шпике отеля. Вы должны устранить неожиданные помехи, я должен достать бриллианты Уорентонов и вскрыть сейф. Будьте откровенны со мной, вы ведь очень больны, да, Майк?

Майк несколько секунд смотрел на свои большие руки, потом взглянул в лицо Бреди.

— Через шесть месяцев я умру, — сказал он. — Поэтому я и пошел на такое дело. У меня неоперабельный рак.

Бреди почувствовал, как его руки стали липкими от пота. Неизлечимый рак!

Он панически боялся смерти. И приходит этот высокий выдержанный парень и говорит ему, что это большое тело через шесть месяцев будет лежать в гробу и, несмотря на это, сколько твердости в этих глазах!

— Все, что касается меня, сейчас меня не волнует: я хорошо понял. Так оно и есть. Но мне небезразлична моя дочь. Вы не должны беспокоиться. Мне нужны деньги. Я вас не подведу.

Бреди наклонился вперед и уставился на Майка.

— Сегодня ночью, Майк. Предположим, вас скрутит боль в тот самый момент, когда вы должны будете стрелять, что тогда? Ради бога, будьте откровенны. Если вы действительно не верите, что справитесь с этим делом, мы отложим его, просто смотаемся отсюда. У меня нет никакого желания попасть в тюрьму, я не хочу, чтобы и Мегги угодила туда же. Ради бога, будьте откровенны, Майк!

Он посмотрел Бреди прямо в глаза.

— Я вас не подведу, — сказал он твердо. — Я справлюсь с делом, к которому вы меня подключили. У меня есть обезболивающее средство. Я ненавижу таблетки, но сегодня вечером я их приму. Я даю вам слово, что выполню все, что от меня потребуется.

Бреди посмотрел еще раз на этого высокого, сильного парня, который не избегал его взгляда, и почувствовал прилив доверяя к нему.

— О’кей, Майк, наверное, не нужно говорить, как я нас жалею и как я вам сочувствую. Действительно, чертовски жаль! О’кей. Раз это исходит от вас, уверен, что вы справитесь.

В этот момент в комнату вошла Мегги, закутанная в купальный халат.

— Я уже проголодалась. Когда мы будем есть?

— Мегги, малышка, — сказал Бреди, — сегодня ты можешь обожраться. Этой ночью мы исчезнем и не надо оплачивать счет. Мы сматываемся.

Она завизжала от восторга.

— Ты считаешь, что я могу съесть все, что захочу?

— Именно так. Сегодня ты сможешь перепробовать все их чертово меню. А теперь принеси нам выпить.

Пока Мегги готовила два коктейля, Бреди изложил план операций.

— Как только Мегги уволочет ночного детектива в кусты, мы поднимемся на верхний этаж, — объяснил ему Майк. — У меня есть все необходимое. Предоставь эту часть операции мне и не думай о ней. Сначала мы выпотрошим кассеты, потом спустимся на террасу апартаментов. Если Уорентоны не спят, вы усыпите их. Мы возьмем бриллианты и смотаемся. Сложного здесь нет ничего. Начнем дело, когда Мегги возьмет на себя шпика, это примерно в 2.45. В это время никого практически нет, а если кто и появится, будет настолько пьян, что ничего не поймет. Потом мы возвращаемся в павильон, ждем Мегги и возвращаемся на «роллсе» в условленное место. После ужина я переговорю с шефом. Он назначит место встречи. Все это я представляю себе очень четко.

Мегги потягивала из стакана.

— Ах, зайчик, мне будет так жалко уезжать отсюда, здесь так хорошо.

— Где-нибудь в другом месте тоже не так уж плохо, — сказал Бреди и посмотрел на часы. — Думаю, нам пора поужинать.

Мегги захлопала в ладоши.

— Быстро собирайтесь! Я скоро умру от голода!

— А когда ты не умираешь от него? Как у вас с аппетитом, Майк?

Майк, боровшийся с новым приступом боли, заставил себя улыбнуться.

— Я, пожалуй, останусь здесь. Счастливо повеселиться!

— Вы хотите сказать, что отказываетесь от ужина? — спросила Мегги, широко раскрыв глаза. — Да?

— Мегги! — осек ее Бреди. — Давай-ка толкай мою каталку в ресторан. Не все такие обжоры, как ты!

Озадаченная Мегги взялась за каталку и стала катить ее из павильона.

— Не могу себе представить! Уму непостижимо — все что захочешь, а его это не интересует! — причитала она, быстро катя каталку вдоль террасы с рестораном.

— Кати помедленней, — проворчал Бреди. — Или ты стартуешь на Большой приз?

— Я голодна, мое сокровище, — пожаловалась Мегги.

— Не повторяйся! — отрезал Бреди. Он решил ничего не говорить Мегги о том, что Майк смертельно больной человек. Он знал, что Мегги безнадежно сентиментальна. Если она узнает, что Майк через несколько месяцев умрет, она может вся изойти слезами и соплями, после чего станет совершенно непригодной к предстоящей операции.

Когда Мегги вкатила каталку на террасу и к ним подошел метрдотель, Бреди успокоился.

— Либо пан, либо пропал, — пробормотал он себе под нос, когда Мегги подкатила кресло к их столику в углу. — Восемь миллионов! — Он ничего не видел. — Это будет крупный куш!

Бреди был уверен, что вскроет сейф и кассеты с драгоценностями этих супербогачей. Он был уверен, что сможет достать бриллианты Уорентонов. Он доверял Майку, несмотря на его болезнь. Он был уверен, что Мегги задержит ночного детектива в кустах на необходимое время.

Восемь миллионов долларов!

Они словно уже лежали на его счету в швейцарском банке.

Последняя мысль возбудила аппетит. Бреди попросил у метрдотеля меню, бросил на него мимолетный взгляд и сказал:

— Мы берем все и бутылку вашего лучшего вина.

Мегги возбужденно пискнула, и этот писк до смерти напугал каких-то чванливых стариков, расположившихся неподалеку и уже приступивших к еде.

В час, когда медленно всходило солнце, Мануэль Торрес был занят своим ботом. В передней каюте на койке лежал, обливаясь потом, Фуентес, он прислушивался к тому, что делал Торрес.

Фуентес боялся выйти на палубу, а потому задыхался в маленькой каюте. Он метался, не успокаиваясь ни на минуту, гадая про себя, где находится полицейский портовый патруль и не на пути ли он к боту Мануэля. Он проклинал Торреса, что тот не обращал ни малейшего на него внимания.