Наталья Андреева - Стикс - 2 Страница 49

— Ты на жалость не дави, — зашипела она. — Сам виноват. Не смог удержать.

— Сама виновата, — огрызается он. — Не смогла.

— Все вы, мужики, одинаковы. Ты тоже хорош! Жена с младенцем, а он с любовницей!

— Она ничего не помнит. И Ваньку не помнит.

— Я слышала, ее тоже газом отравили.

— Да.

— Ну что мне делать, Свисток? Мать-то с отцом в гости поехали, к кумовьям. Говорят, засиделись здесь, в деревне. В воскресенье вечером только вернутся.

— Видишь, как все замечательно! И объяснять никому ничего не надо! Ну так что? Зоя Анатольевна?

— Я ее на террасе положу, там прохладно. Насколько она сюда?

— Дня на два, не больше. Потом я что-нибудь придумаю. — Он машет рукой женщине, сидящей в машине: — Эй! Иди сюда!

Пока она вылезает, говорит Зое:

— Только ты знай: она и имени своего не помнит. Если не будет отзываться на Лесю, не удивляйся.

— Как же мне ее звать-то?

— Образуется, — невпопад говорит он.

Женщина уже рядом. Смотрит на Зою и пытается улыбнуться:

— Здравствуйте.

— Ну, здравствуй, — сквозь зубы говорит Зоя.

— Мы знакомы?

— Да уж. Знакомы. — Похоже, Паренкина еле сдерживается, и он спешит на помощь:

— Мы в магазин по дороге заехали, — говорит торопливо. — Продуктов купили. Гостинцев Головешкам.

— Значит, ты был уверен, что я вас впущу! Ах ты…

— Разве ж ты стерва, Зоя? Вот уж чего в тебе никогда не было. Даже в школе никогда тетрадку рукой не закрывала. Все, кто хотел, списывали.

— А ты, рыжий, больше всех старался, — беззлобно сказала Зоя. Похоже, успокоилась. — Ладно, идите в дом. Чай будем пить.

— Давай, я воды принесу.

Он берет у нее ведра и оставляет их вдвоем. Хорошо, что женщина ничего не помнит. И не признает себя Лесей. Интересно, разберется во всем этом Зоя?

Когда он возвращается с водой, женщины мирно о чем-то беседуют. Прислушался: о своем, о женском. Беременность, роды.

— А тебе где постелить, Руслан? — спрашивает Зоя. — Тоже на террасе?

— Я не останусь. Дела у меня.

— И куда ж ты собрался на ночь глядя?

— Да так. Приятель меня ищет.

— Когда ж вернешься?

— Когда вернусь? Не знаю, — грустно говорит он.

Потом отзывает женщину в сторонку.

— Переночуешь здесь. Диск я забираю с собой.

— А завтра что?

— Завтра будет завтра, — невесело шутит он. — Ну, не плачь. Образуется.

Пока они собирают на стол, он, крадучись, заходит на террасу и сует диск под матрац. За чаем пытается шутить, как обычно, подумает о своем. В первую очередь о том, что оружия при нем нет. Да если бы и было. Толку-то? Их много. Всех перестрелять не получится. Обратиться за помощью по месту бывшей работы? Может, медаль дадут. За отвагу. Посмертно.

Надо вступить в переговоры. Выслушать их предложения. Ладно бы только Леся. У него жена, ребенок, мать. Мать! Если они в Первомайском… Он хватается за мобильный телефон. Потом засовывает его обратно в карман: остынь. Ответит все равно Петя Зайцев. А если мать не у них? Значит, это вопрос времени. Ребята серьезные. Надо вступить в переговоры. Если бы не труп в «Лесном», который хотят повесить на Лесю… Если бы не труп…

Тогда все было бы проще.

— О чем задумался, Руслан? — спрашивает Зоя.

— Ехать надо.

Он нехотя поднимается из-за стола. Говорит строго:

— Вы обе вот что: мне не звонить. Если надо, я сам позвоню. Сидите здесь и — тихо.

— Да что случилось-то? — спрашивает Зоя. — Ты можешь толком объяснить?

— Потом. Я тебе потом все объясню. Ты жена офицера. Должна понимать. Ну? Всегда так было. Мы уходим, а вы ждете.

— Руслан…

— Все. Ушел.

Он выходит на крыльцо и смотрит на небо. Вечереет. Ехать надо. Провожают его обе. Стоят на крыльце и смотрят, как он садится в машину. Он же делает вид, что знает, куда ехать. А на самом деле…

Останавливает километра через три. Выруливает на обочину и глушит мотор. В это время звонит его мобильный телефон. Номер скрыт. Он уже догадывается, кто звонит. Надо ответить.

— Да.

— Руслан Олегович? — без всяких эмоций спрашивает Петр Иванович Зайцев.

— Он самый.

— Поговорить не хотите?

— Хочу!

— Я знаю, что диск у вас. Что вы хотите с ним сделать?

— Да вот, подумываю о коленку его хрястнуть. Или гвоздем расцарапать.

— Хотите вступить в переговоры?

— А что ты мне можешь предложить, Петр Иванович?

— Кассирша у нас.

— Ах, кассирша-а… А кто тебе сказал, что она мне нужна больше, чем тебе диск?

— Значит, она не вернется в Р-ск. Никогда.

— Ну и что мне с того?

— Вы еще не поняли, кто сейчас с вами? Это не Тимофеева.

— Да что ты говоришь?

— Что ж, Руслан Олегович. Выбирать вам.

— Эй, постой. Ты сейчас где?

— Недалеко.

— Я там буду минут через двадцать.

— Где будете?

— Там, где ты сейчас. Один или с приятелями?

— Один.

— Приятели, значит, в Первомайском.

— Именно.

— Ладно, поговорим тет-а-тет. Через двадцать минут.

Отбой. Надо его выслушать. И… надо подумать.

В это же время

Ситуация под контролем. Не надо нервничать. Хотя и неприятно. Пока добирался до центра, позвонил Ахатов. Спросил:

— Диск у тебя, Петя?

— Нет.

— Как так?

— Пока еще нет.

— А когда будет?

— Я за ним еду.

— Возьмешь — позвони.

Если бы это было так просто! У салона красоты в центре Москвы его встречают двое. Группа поддержки прибыла на случай непредвиденных обстоятельств. Он уже подсчитал: Маркина взяла «эфирное» масло у своего парикмахера. Ладошкин сказал, что того зовут Марусей. Какое странное имя для мужчины. Впрочем, в этом деле и без него хватает странностей.

— Ждите у дверей, — бросает он парням. — Если что — подключайтесь.

Он заходит в салон. Нежно звенит колокольчик. На ресепшен сидит девушка с огромными, причудливо раскрашенными ногтями.

— Здравствуйте. Вы записывались? К кому? — спрашивает она. — Маникюр, педикюр, стрижка?

— Я хотел бы повидать Марусю.

— Но…

— Он здесь?

— Да. Вы по рекомендации?

— Именно.

— Но он занят. У него клиентка.

— А когда освободится?

Она смотрит на часы, висящие напротив, на стене и говорит:

— Минут через десять. Но потом у него другая клиентка. Весь день расписан. А завтра… Завтра он уже не работает.

— Почему?

— В Париж улетает. На полгода.

— Это хорошо, — машинально говорит он. — Я подожду.

— Но…

— Мне надо сказать ему буквально два слова. Это не займет много времени, и ваша клиентка не пострадает. Я посижу здесь, в холле? Хорошо?

Она пожимает плечиками:

— Сидите.

Но садиться на кожаный диван он не торопится. Облокачивается на стойку и улыбается девушке:

— Знаете, кто рекомендовал мне Марусю?

— Кто?

— Ольга Маркина, ваша постоянная клиентка.

— Ах, Ольга-а-а… — тянет девица, постукивая по столешнице огромными ногтями. — Она, кстати, здесь сегодня была. В сопровождении странного охранника.

— А почему странного?

— Он вел себя вызывающе. Не как охранник. Может, потому что рыжий?

— Может, и так. Что, Ольга делала стрижку? Тоже у Маруси?

— Нет. Я ж говорю, у него запись. Она забрала диск и ушла.

— Диск? Какой диск?

— Я-то откуда знаю? Оставляла на хранение Марусе какой-то диск. Может, фото?

— А он что, берет вещи на хранение?

— Нет, что вы! — смеется девушка. — Просто они друзья.

— Понятно. — Он смотрит на часы. Десять минут еще не прошло, но необходимость встречи с Марусей уже отпала. Диск стилист отдал Свистунову. А что на нем, скорее всего, не знает. Маркина использовала Марусю втемную.

И что теперь делать?

— Я, пожалуй, пойду, — улыбается он девушке. — Раз весь день у вашего гения расписан… Что ж, найду себе другого.

— У нас есть замечательные мастера, — затараторила девица. — У нас есть…

— Всего хорошего.

На улице он достает мобильный телефон и звонит в Первомайское:

— Не появлялся?

— Нет.

— Добро.

Где же Свистунов?

— Езжайте на базу, необходимость отпала, — говорит он своим людям. — А я — в Р-ск.

Они молча идут к машине.

… По дороге в Р-ск он звонит Ахатову.

— Павел Эмильевич, диск уже забрали.

— Кто забрал?

— Маркина.

— И как это случилось?

— Друг следователя Мукаева, ныне покойного, капитан Свистунов постарался. Я еду в Р-ск.

— Завтра диск должен быть у меня.

— Есть.

Если они не в Первомайском, то наверняка на квартире у Тимофеевой. Где же еще? Капитан не поведет к себе домой любовницу. Взять в заложники родственников? Не хотелось бы войны с милицией. А это как раз война. Надо по-хорошему договориться. Надо по-хорошему…