M. Поповец - Последний Танцор Страница 49

— Если он тот, о ком я думаю, его настоящее имя — Гэри Ауэрбах.

Но мысли Саммерса в тот момент были заняты другим.

— Ауэрбах. Знакомое имя. Я его немного знал, он служил в охране проекта «Сверхчеловек» в одно время со мной, — тихо сказал он.

— Ты смог бы его опознать? — спросила Лавли.

— Спустя двадцать лет, да еще после всех этих операций по биоскульптуре? Навряд ли. — Бывший гвардеец тяжелым, скептическим взглядом смерил Дэнис. — Мисс Даймара, вы провели здесь сколько, три дня?

— Четыре, сэр.

— И уже обнаружили шпиона, успешно проходившего все наши проверки в течение минимум трех лет. Должен признаться, что я поражен.

Дэнис, не мигая, встретила жесткий взгляд киборга.

— Он приходил на несколько представлений, в которых я танцевала, когда работала в труппе Оринды Глейгавас в шестьдесят девятом и семидесятом. И был на пяти или шести представлениях «Левиафана». — Это было чистой правдой; незачем говорить им, что она не помнила Ауэрбаха по тем посещениям, а знала о них только из его мыслей. У нее пересохло во рту, и она с трудом продолжала: — Он сказал, что я напоминаю ему женщину, которую он когда-то знал, но думаю, что он просто придумал это себе в оправдание, узнав меня среди танцовщиц. И не понимаю, зачем ему понадобилось врать, если он тот, за кого себя выдает. — Она говорила быстро, не отводя взгляда от Криса Саммерса. — Я не узнала его лицо, но узнала его голос.

Крис Саммерс тяжело уронил:

— У нас нет выбора. Придется устроить ему промывку мозгов и посмотреть, что получится.

— Это может повредить ему, — мягко произнесла Николь Лавли, наблюдая за Дэнис.

Дэнис Кастанаверас глубоко вздохнула:

— Его голос — это голос Гэри Ауэрбаха. Думаю, он миротворец.

Где-то около одиннадцати вечера Кристиан Саммерс остановился у дверей комнаты Дэнис. Когда дверь откатилась, он коротко приказал:

— Пошли со мной.

— Куда?

— В подвал.

Дэнис выключила компьютер, бросила его на кровать и пошла за киборгом. В лифте, идущем вниз, Саммерс соизволил наконец поделиться:

— Я сам промывал ему мозги. Старался делать это как можно деликатнее, но он все равно в ужасном состоянии. Я уже двадцать лет не занимался зондированием.

— Понятно.

Саммерс был всего на пару сантиметров выше ее, но каким-то непостижимым образом ему удалось посмотреть на нее сверху вниз, когда он сказал:

— Там везде стоят блоки. Ты не ошиблась.

— Мне жаль.

Саммерс взглянул на нее без всякого выражения, потом кивнул.

— Спасибо. — Двери лифта свернулись. — Мне всегда нравился Беннет.

Где-то около полуночи на пятом подземном уровне пустой камере с голыми бетонными стенами собрались вместе Дэнис, Николь Лавли, Каллия и Крис Саммерс. Еще трое мужчин — Лан, Агир и высокий парень, которого ей не представили, — стояли у стены с лазерными карабинами в руках.

Вместо стандартной краски на потолке камеру освещали люминесцентные лампы. Часть из них почти перегорела и мигала так, будто могла сдохнуть в любой момент.

Ввели Беннета со связанными за спиной руками. Сердце Дэнис подпрыгнуло и болезненно сжалось при виде пленника; на нем был тот же белый халат, в котором он осматривал ее. Разоблаченный медик явно испытывал ужас.

— Что вы со мной сделаете?

— Ты сам прекрасно знаешь, — спокойно ответил Крис Саммерс.

Крэнделл бросил на Дэнис быстрый умоляющий взгляд, потом снова перевел его на Саммерса:

— Крис, ты знаешь меня почти четыре года. Не знаю, зачем ты это делаешь, но если ты пытаешься меня запугать, то у тебя неплохо получается.

— Поставьте его к стенке. — Голос Николь Лавли звучал ровно и спокойно. — Мистер Ауэрбах, мы собираемся казнить вас. И собираемся сделать это прямо сейчас.

Беннет отчаянно сопротивлялся даже со связанными руками, пока двое подпольщиков прижимали его к стене. Дрожь пробежала по спине Дэнис при виде выражения лица Лавли.

— Я не пытаюсь напугать вас и не шучу. Мы знаем, что, с тех пор как мы вас раскрыли, вы не передали наружу ни одного сообщения; мы знаем, что вы сопротивляетесь промывке мозгов, и знаем, что вы не скажете того, ради чего вас стоило бы пытать, иначе мы бы этим занялись. А теперь послушайте меня!

Повелительный тон ее голоса заставил приговоренного на время забыть об охватившем его страхе. Он замер, потом кивнул трясущейся головой.

— Я могу оказать вам услугу — послать сообщение семье, если пожелаете, — произнесла Николь Лавли.

Беннет — даже теперь Дэнис в мыслях называла его этим именем — с трудом собрался, чтобы выговорить:

— Мадемуазель Лавли, пожалуйста! Моя семья погибла. Я потерял родных во время Большой Беды. Мой ближайший живой родственник где-то в Германии, но я не видел его двадцать лет.

Крис Саммерс хладнокровно предложил:

— Если хочешь, Беннет, тебе завяжут глаза. Тот непонимающе уставился на киборга. Мгновение спустя лицо его исказилось в гримасе ненависти, и он словно выплюнул:

— Да пошел ты на...

Николь Лавли приказала бойцам, стоящим рядом с Крэнделлом:

— Отойдите.

Те отпустили пленника и быстро отодвинулись в стороны. Лавли подняла правую руку:

— Джентльмены.

Трое напротив Крэнделла вскинули лазерные карабины. Частое, прерывистое дыхание шумно вырывалось из легких Беннета. Дэнис обнаружила, что сама дышит слишком быстро и сердце у нее колотится. Широко раскрытыми глазами он оглядывал камеру — в поисках то ли поддержки, то ли возможного преемника своей шпионской деятельности. На долю секунды взгляд его остановился на Дэнис.

Словно молот, на нее обрушилось воспоминание: Лан под ней, его губы ласкают ее соски...

Крис Саммерс абсолютно безжизненным голосом произнес:

— Он наш человек. Я сам сделаю это.

— Быстрее! — рявкнула Николь Лавли. Кристиан Дж. Саммерс, стоя в пяти метрах от Беннета Крэнделла и глядя прямо на него, скомандовал:

— Огонь!

У приговоренного подкосились ноги. Лучи лазеров попали ему в лицо и верхнюю часть туловища. Когда его окружило ионизирующее излучение, он издал дикий вопль, но перегретый воздух почти сразу проник ему в легкие, и крик умер вместе с Крэнделлом.

Дэнис не помнила, как потеряла сознание.

— Как ты себя чувствуешь?

Дэнис ухватилась рукой за край унитаза, и ее опять вырвало. Когда она снова смогла говорить, то прошипела яростным шепотом:

— Почему вы все время меня об этом спрашиваете?

— Потому что это важно, — мягко ответила Каллия Сьерран.

Она отвела прядь волос от лица Дэнис. Когда ее пальцы коснулись щеки девушки, та ничего не ощутила; никакая картина не возникла перед ее глазами, не проявились ни мысли, ни чувства Каллии.

— Может, тебе хватит пить?

Дэнис вспомнила о своей второй руке и поняла, что благодарна Каллии за напоминание о бутылке.

— Нет, — не раздумывая, сказала она, — нет, я так не считаю.

Она отпустила край унитаза, сползла по стене ванной и сделала большой глоток янтарной текилы прямо из горлышка бутылки, чтобы смыть привкус рвоты во рту. Текила бомбой взорвалась в ее пустом, измученном желудке. Дэнис закрыла глаза и сосредоточилась на том, чтобы удержать ее внутри. Каллия опустилась на пол рядом с ней и тоже прислонилась спиной к стене.

— Ладно. От бутылки текилы ты вряд ли подохнешь. Я посижу с тобой.

— Мне нравится быть пьяной, — через некоторое время проговорила Дэнис. Закрыв глаза, она плыла в теплой темноте, одна, наедине со своими мыслями и абсолютно свободная от постоянного жужжанья в голове чужих, как с ней всегда бывало в трезвом состоянии. — Это на некоторое время выключает весь мир. Заставляет их убираться, — старательно выговорила она.

И в теплой тишине сделала еще глоток.

— Ты поступила правильно, — сказала Каллия и тут же сообразила, что допустила большую ошибку.

— Оставь меня в покое — завопила Дэнис и с трудом поднялась на ноги, держа в руке бутылку. — Я не просила тебя приходить сюда и совсем этого не хотела. — Голос ее прервался, и она неожиданно жалобно закончила: — Уйди, очень тебя прошу.

Каллия потянулась, взяла Дэнис за руку пониже локтя и снова осторожно усадила на пол.

— Ты никуда не пойдешь. Если тебя вырвет в спальне, то мне придется чистить ковер. Я бы предпочла обойтись без этого.

— А-а. — Дэнис решила, что это разумное объяснение, она кивнула, и ванная комната завертелась вокруг нее. — Тогда я просто... посижу здесь, — заявила она и сделала еще глоток. — Каллия?

— Да?

Дэнис уловила в собственном голосе пьяное отчаяние, ощутила что-то похожее на отвращение.

— Если я поступила правильно, то почему мне сейчас так плохо?

— Это было трудно сделать. Но все равно правильно. — Каллия смахнула слезу со щеки Дэнис. — Можешь поплакать, если тебе станет от этого легче.