Чингиз Абдуллаев - Магия лжи Страница 5

— Не только, — упрямо возразила супруга, — тебе все еще кажется, что ты и наша семья могут быть интересны Ашхабаду. А они давно тебя списали. Их уже не волнует, как ты здесь живешь, в отличие от Долгушкина, который являлся твоим компаньоном.

— Мы можем поговорить об этом после ухода гостей, — зло отрезал Пурлиев.

— Ты пригласил их только потому, что боишься преследования со стороны правоохранительных органов Туркмении, — напомнила Делером, — но я тебе все время говорю, что это работа Долгушкина, а ты не хочешь в это поверить.

— Извините, — вмешался Дронго, — я могу узнать, кто такой этот Долгушкин?

— Мой бывший компаньон по инвестиционной компании, — пояснил Пурлиев. — Мы начинали вместе, но потом он стал странно себя вести, требовать больше прибыли на том основании, что он резидент, а я иностранец. Даже после того, как я получил российское гражданство, он не сбавил темпа своих претензий, и нам пришлось расстаться. Он создал другую компанию, своего рода конкурент, которая иногда пыталась вставлять нам палки в колеса. Этот тип до сих пор считает, что может конкурировать с нами. Но это просто смешно…

— Вы выставили его из своего бизнеса? — уточнил Дронго.

— Опять не очень корректный вопрос, — усмехнулся Пурлиев, — но я вам отвечу. Есть люди, которые считают себя бизнесменами. Но деньги от них убегают. Вот таким был Митя Долгушкин. На каком-то этапе нашей жизни мы с ним сошлись и неплохо поработали, но потом я понял, что он не тот человек, с которым можно развивать большой бизнес. Он был мелковат, и как человек, и как бизнесмен. И поэтому мы расстались. Я не выставлял его из бизнеса, он сам себя выставил. А теперь иногда пытается конкурировать с нами, но у него ничего не получается.

— Он мог нанять частных детективов для слежки за вами?

Пурлиев посмотрел на супругу, понимая, что при ней будет сложно солгать, и нехотя выдавил:

— Мог, но я не думаю, что Долгушкин пошел на такие расходы. Три разные машины, много людей. У него нет таких денег, чтобы позволить себе подобные расходы.

— В последнее время он раскрутился… — заметила Делером.

— Помолчи, — гневно прервал ее муж, — эксперты сами разберутся, не нужно им подсказывать. Для этого я их и пригласил.

— Ты считаешь, что все наши проблемы можно решить таким образом? — не скрывая злого сарказма, спросила Делером.

— Мы пытаемся решить наши проблемы, — явно сдерживаясь, пояснил Пурлиев, — и не нужно больше ничего говорить.

Она прикусила нижнюю губу, но промолчала.

— Вы тоже замечали чужие автомобили, которые следят за вами? — спросил Дронго, обращаясь к хозяйке дома.

— Разумеется, замечала. Иногда следили достаточно откровенно и нагло. Даже не скрываясь. Это раздражает. Очень сильно.

— А ваша дочь? Они следили за ее школой? Она не говорила вам об этом?

— Кажется, нет, не думаю. Иначе бы знала. Нет, по-моему, нет.

— Может, она просто не замечала, — вставил Пурлиев.

— Не думаю, — упрямо повторила Делером, — она бы обязательно заметила. Бибигуль очень наблюдательная девочка. Но у школы никого не было. Иначе чужие машины обязательно бы заметили, и не только наша дочь, но и охранники в лицее, где она учится. Ее школу переименовали в лицей еще три года назад, и там повсюду установлены камеры. Чужая машина не смогла бы там появиться.

— Мы проверим все автомобили, которые вас преследовали, — пообещал Дронго и спросил: — У вас есть личные враги?

— Нет, — быстро ответил Пурлиев, явно пытаясь опередить свою супругу.

Но та все-таки ответила:

— Нам вполне хватает друг друга, иногда чужие даже не нужны.

Пурлиев сжал зубы. Этот ответ ему вообще не понравился. Но он не решился продолжать спорить с женой в присутствии посторонних.

— А где ваша дочь? — уточнил Дронго.

— Она осталась на даче у Колосковых, — ответила Делером, — я вернулась в автомобиле их водителя. Позвонила Бахрому, чтобы дать указания, а он сообщил о приезде гостей.

— Это я попросил Бахрома сообщить тебе о приезде гостей, — быстро сказал Пурлиев, — я не мог до тебя дозвониться.

— Странно, — удивилась она, — у меня телефон лежал рядом со мной, на столике, и я ни с кем не разговаривала.

— Так часто бывает на дачах за городом, — попытался улыбнуться Пурлиев.

И в этот момент раздался женский крик. Все четверо прислушались. Кричала Полина Яковлевна откуда-то из кухни. Мужчины бросились туда, а Делером побледнела, вцепившись руками в стол. Было заметно, как она испугалась.

Глава 3

Из кухни был выход на веранду. Дверь была открыта, и на веранде уже хрипел умирающий Бахром. Дронго кинулся к нему, пытаясь помочь несчастному, но было поздно. У Бахрома начались конвульсии, а изо рта пошла пена. Дернувшись несколько раз, он затих. Полина Яковлевна беззвучно заплакала.

— Бедный Бахром, — всхлипывала она, — не могу понять, что с ним случилось.

Дронго осмотрелся. На краю веранды лежала бутылка воды, очевидно, выпавшая из рук умершего. Он подошел к бутылке и, не трогая ее, наклонился вниз. Бутылка была с характерной этикеткой «Ессентуки номер семнадцать», из нее доносился резкий запах синильной кислоты. Дронго повернулся к Пурлиеву:

— Чья эта бутылка?

— Понятия не имею, — пожал тот плечами.

— Это бутылка Бахрома, — сказала, тяжело вздохнув, Полина Яковлевна, — у него были проблемы с кишечником, и он пил минеральную воду. С утра оставлял ее открытой, чтобы газ вышел. Говорил, что не должен пить сильно газированную воду. Он зашел на кухню, спросил про мясо, которое должен был привезти вечером, и вышел на веранду. Бутылка была у него в руке. Сделал несколько глотков, потом вдруг закачался и начал медленно оседать на пол, но бутылку не выпустил из рук. Только когда свалился, она выпала из его руки и покатилась в сторону. А потом я закричала.

Дронго еще раз посмотрел на бутылку и спросил:

— Где он хранил свои вещи?

— У него есть домик на краю участка, — ответил вместо кухарки Пурлиев, показывая в сторону гаражей, — я разрешил ему здесь оставаться. Он следил за участком, чистил, убирал и жил у нас. И вообще был близким человеком нашей семьи, — немного подумав, добавил хозяин дома.

На кухне появилась Делером. Она вышла на веранду, секунд пять смотрела на умершего, не произнося ни слова, затем перевела взгляд на мужа и сказала:

— Сделай так, чтобы об этом не узнала наша девочка, если уж не можешь оградить нас от подобных ужасов. Ей необязательно все это видеть и знать, что именно у нас творится. — Резко повернувшись, Делером пошла обратно в дом.

Дронго снова наклонился к телу погибшего.

— Это был яд, его отравили. В бутылке еще остались капли жидкости. Нужно срочно вызвать полицию. Вместе со следователем. Пусть отправят на экспертизу бутылку и тело погибшего.

— Я же говорил, что они не оставят нас в покое, — хрипло произнес Пурлиев, глядя на умершего.

— И поэтому они отравили вашего садовника? — поморщился Дронго. — Хватит, Пурлиев. Вы прекрасно знаете, что здесь нечто иное. Кому и зачем нужно было убивать вашего садовника? Он даже не туркмен, а таджик, который жил здесь только благодаря вашему разрешению, иначе бы просто оказался на улице. Зачем убивать такого несчастного человека?

— Он был очень хорошим человеком, — громко подтвердила Полина Яковлевна, — и мастер на все руки. Наверное, это грузинская минеральная вода. В газетах писали, что она плохого качества. Вот он и отравился.

— В газетах писали про грузинское вино и «Боржоми», — напомнил Дронго, — и это был скорее метод воздействия на непокорную Грузию, чем реальное положение вещей. Могу вас заверить, уважаемая Полина Яковлевна, что у грузин прекрасное вино с многовековыми традициями.

— Вы, наверное, грузин? — спросила догадливая кухарка.

— Нет, просто я люблю грузинское вино. И еще истину, которую иногда препарируют слишком грубым образом. А самое печальное, что «Ессентуки» — это российская вода с Северного Кавказа, которая никакого отношения к Грузии не имеет.

Полина Яковлевна нахмурилась, но не решилась больше спорить. Дронго снова обратился к хозяину дома:

— Срочно звоните в полицию. Пусть выезжают. Это не просто бытовое отравление, в бутылке был сильнодействующий яд. Его намеренно отравили.

Пурлиев кивнул, доставая свой телефон.

— Слишком много совпадений, — тихо произнес Вейдеманис, приблизившись к эксперту.

— Я тоже об этом подумал, — согласился Дронго. — Но при чем тут садовник? Кому мешал этот несчастный таджик?

— И странная реакция хозяев, — добавил Эдгар.

— Более чем странная, — кивнул Дронго. — Они оба знают, зачем мы сюда приехали, понимают, что могут являться объектом наблюдения агентов их бывшей страны, и прекрасно осознают, насколько это опасно. Возможно, их садовника так показательно убрали для устрашения хозяев. Что бы ты делал в такой момент прежде всего?