Александр Щелоков - Зона зла Страница 5

Далёа нисколько не сложнее. Длина линии передачи свыше пяти километров. На всем протяжении кабеля организовать его надежную охрану просто невозможно. А найти токонесущую нитку, даже если она закопана, нетрудно по наведенному электричеством полю.

Мощный кумулятивный заряд сделает дело надежно и быстро.

Однако операцию пришлось прервать. Неожиданно для Лукина заговорила рация штаба флота и передала приказание:

- "Бурундук", рыбалку кончайте. Швартуйтесь ко второму причалу.

На операцию кодовых таблиц диверсанты с собой не брали. Но то, что им передано указание штаба, а не чья-то хитрая покупка, у Лукина сомнений не возникало. Главные сообщения, от которых зависел ход операции, обговорены заранее. Все команды, связанные с изменением боевой задачи, адресовались только на позывной "Абгалдырь". Приказ об отмене действий или досрочном их прекращении мог быть передан только "Бурундуку". Отсылка ко второму причалу означала, что на базу прибыл начальник штаба флота контр-адмирал Елисеев - второе лицо в иерархии власти после командующего. Лукин должен явиться к нему.

Оба суденышка, пеня волны, с рассветом понеслись к пирсам. Уже издали диверсанты заметили плотную группу моряков, стоявших у трапа "Орлова".

Сменив шлем на фуражку, Лукин лихо выскочил на причал. Побежал к группе командиров. Нашел глазами контр-адмирала Елисеева и шагнул к нему, готовый отдать победный рапорт.

- Товарищ контр-адмирал...

Однако Елисеев, словно испугавшись чегото, сделал каменное лицо и задвигал глазами, скашивая их в сторону командира базы вицеадмирала Егорова.

Что происходит и как понимать эту сигнализацию, до Лукина сразу не дошло. Он перевел взгляд на капитана первого ранга Бартенева - начальника разведки флота. Тот тут же сделал выразительный и недвусмысленный жест, большим пальцем из-за спины указав на Егорова. Выходило, что Лукину надо докладывать командиру базы о том, какую мину подвели под его задницу боевые пловцы.

Непонятно зачем, но раз надо, то надо.

Лукин повернулся вполоборота к тому, на кого ему указывали.

Егоров, высокий, с выпуклой грудью, которая начиналась прямо от пупка, походил на торжественный монумент, возведенный в честь неизвестного флотоводца. Он посмотрел на Лукина, как ученый муховед смотри! на незнакомую, но мало интересующую его букашку: с прищуром и презрительно поджатыми губами.

- Подполковник, - голос Егорова звучал брезгливо (фу, голубчик, как от тебя дурно пахнет!). - Вы почти капитан второго ранга.

Почти... ауакие глупости...

Лукин понял, что Егоров недоволен. Впрочем, как быть довольным действиями диверсантов командиру военно-морской базы, потерявшему у пирсов четыре боевых корабля?

- Товарищ вице-адмирал...

Лукин устал до изнеможения. Он и его люди выложились физически и духовно. Чтобы прийти в себя, им, по меньшей мере, надо поспать минут по шестьсот на каждого- В таком состоянии не до оправданий, и все же Лукин решил сказать свое слово:

- Товарищ вице-адмирал...

И сразу за спиной услышал скрипучий шепот невидимого суфлера: "Товарищ командующий..."

Лукин полуобернулся, чтобы через плечо взглянуть на подсказчика. То был командир крейсера "Орлов", капитан первого ранга Копытин. Офицер с пышущим от здоровья и спиртолюбия лицом и синеющим носом. От него веяло теплым коньячным духом и нескрываемым презрением к армеуту, который сумел опорочить славные имена боевых кораблей и всей военно-морской базы.

Встретившись с Лукиньш взглядом, Копытин снова повторил:

- Товарищ командующий...

До Лукина все еще не доходило главное - власть на флоте уже переменилась.

Когда диверсанты были в море, Рогов получил из Москвы приказ. В нем сообщалось, что адмирала переводят в столицу в Главный штаб, а на его место новым командующим назначается вице-адмирал Егоров.

Что поделаешь, военные низких и высоких рангов воспринимают службу по-разному.

Зеленые лейтенанты верят в то, что в своих действиях обязаны неуклонно руководствоваться только велением долга и требованиями уставов, что вся служебная система основана на справедливости, на разделении ответственности и построена ради общественного блага.

В результате своей неопытности офицеры низшего звена играют в подкидного и наивно считают, что выигрыш - во всех случаях - лучшее средство доказать, что ты не дурак.

Майоры и подполковники, которых жизнь уже изрядно покунала в дерьмо, знают, что их служба сложнее игры в дурака. По меньшей мере это преферанс. Проиграть разок-другой своему начальнику выгодней, чем постоянно выигрывать у него. Стараясь доказать, что ты не дурак, в таких случаях доказываешь обратное.

Еще сложнее игры в высших эшелонах военной власти. Там каждый точно знает, к какой команде он отнесен, у кого обязан отобрать взятку, с кем вистовать, кому подыграть или даже проиграть вчистую, чтобы получить неожиданное преимущество.

Лукин никогда не играл. Он служил и потому не следил за картами, не знал, кто какими играет и какой может последовать ход.

И зря.

Адмиюал Рогов и Егоров окончили одно и то же высшее военно-морское училище имени Фрунзе в Ленинграде с разрывом всего в один год. Во время учебы они вместе играли в одной сборной баскетбольной команде, похоже, что даже дружили, но что-то запутало, замутило их отношения, и они не стали единомышленниками. Поэтому, когда вопрос о переводе Рогова в Москву еще решался, адмирал больше всего не хотел, чтобы Егоров опустил свое седалище в освобождающееся кресло.

Почему? Вряд ли Рогов мог назвать серьезные аргументы в обоснование своего мнения, но обычно в таких случаях срабатывает даже неопределенная оценка: "Он еще не дорос".

С таким утверждением трудно спорить, а опровергнуть его практически невозможно.

Чтобы подкрепить свои аргументы, Рогов хотел заполучить в руки нечто такое, что окончательно доказало бы профессиональную слабость Егорова. В этом командующий рассчитывал на Лукина. Если тот прорвется на базу, то можно будет издать очередной грозный приказ, в котором разнести Егорова в пух и прах за плохую организацию службы охраны водного района. Однако расчеты Рогова не оправдались. Назначение Егорова состоялось, и рейд диверсантов, успешный по сути, не принес успеха, на который рассчитывал командующий. А вот Лукину он стоил потерянной репутации.

- Идите, подполковник! - Егоров вяло махнул рукой. - Вы мне не нужны...

Ровно через два дня после возвращения в гарнизон Лукина вызвали в кадры. Капитан второго ранга, сытенький обходительный пончик, широким жестом гостеприимного хозяина указал подполковнику на стул:

- Садитесь, Алексей Сергеевич. Как говорится, в ногах правды нет. Хе-хе.

Он хохотнул, довольный собой, жизнью и службой.

- Благодарю. - Лукин был сух. - Я постою. Слушаю вас.

Пончик нахмурился. Он привык - в кадрах, как перед вратами рая, души людей цепенеют и в глаза ключника все смотрят с трепетом. Здесь не дерзят и каждому слову внимают с полным вниманием.

- Ваше дело. Ваше. Кстати, знаете, что самое неприятное в моей работе? - Тут же пончик сам поспешил дать ответ: - Извещать офицеров о предстоящем сокращении штатов.

Мое начальство подобных разговоров не любит, если не сказать - боится. Все поручается мне. Как говорят, они выносят приговор, я его привожу в исполнение.

Лукин понял: пончик сообщал ему неприятное решение с деликатностью боцмана, которому командир корабля велел поставить матроса Иванова в известность о внезапной смерти отца. При этом командир предупредил: "Ты, боцман, как-нибудь поделикатней.

Чтобы не обухом по голове". Боцман построил матросов и подал команду: "Все, у кого вчера умер отец, шаг вперед!" Никто не сдвинулся с места. Ктогда боцман рявкнул: "Матрос Иванов, почётйу не выполняете команду?! Взыскание получить захотели?"

Говорить с пончиком, а тем более унижаться, выспрашивая, как и почему возникло решение его уволить, Лукин не захотел. Он понимал, что, сколько бы ни надувал щеки кадровик-кавторанг, решение принимал не он, поскольку в этой конторе от него почти ничего не зависит. Браки и разводы скрепляются на небесах.

- Что прикажете?

Лукин был предельно спокоен и сух. Он умел держать удары и никогда никому не показывал, насколько задет или обижен.

- Вам срочно надо лечь в госпиталь на освидетельствование. - Пончик обрадовался, что подполковник принял сообщение без гнева, не впал в шок, и потому сразу заторопился. - Мы тем временем подготовим все документы.

Прямо от кадровика Лукин прошел в приемную командующего. Обычно Рогов принимал его без особых формальностей: надо, значит, заходи. Как будет с Егоровым - неизвестно, но попробовать не мешало. Еще месяц назад они вместе с вице-адмиралом выходили в море на борту "Орлова". Егоров тогда живо интересовался делами боевых пловцов, брал Лукина под руку, деликатно расспрашивал о сложностях, которые стояли перед подразделением. Расставаясь, предложил: "Будет необходимость, заходи"