Юлия Шилова - Ноги от ушей, или Бойся меня. Я могу многое! Страница 5

В глубине души я завидовала дамам, которым мужья помогли организовать бизнес. Они становились дизайнерами интерьеров и даже телеведущими. Ярослав же, деспот и собственник, тупо считал, что его жена может быть только домохозяйкой. И никем больше. Рублевский спа-салон, местный фитнес-клуб, бассейн, косметолог — именно так он представлял мое времяпрепровождение. Совместных детей с Ярославом у нас пока не было, но он привлек меня к воспитанию Нины, своей дочери от первого брака, которую варварски отобрал у бывшей жены. Мне было сложно объяснить мужу, что я бы с удовольствием видела Нину в нашем доме только на выходных, а остальное время лучше бы она жила с матерью. Я понимала, что мои слова ничего для него не значат, и, если я сказала, что мне не нужен чужой ребенок, он не понял бы меня. Я не любила Нину, но приходилось играть роль доброй и улыбчивой мачехи. Нина — сложная десятилетняя девочка, точно так же не любила меня. Считала разлучницей и ненавидела за то, что папа и мама разошлись. Я много раз пыталась ей объяснить: в тот момент, когда я встретила ее отца, папа с мамой уже давно вместе не жили и были в официальном разводе. А после развода у папы было много женщин, и я не виновата, что его выбор остановился на мне.

Ярослав ушел из семьи, когда девочке не исполнилось и года. Тогда еще он не был так состоятелен и мог позволить себе развод. С его слов, это был обычный брак по залету. Несмотря на рождение ребенка, жена часто выпивала и, опять же по его словам, гуляла. «Душа поэта» не выдержала, Ярослав ушел из семьи и, как только его дела пошли в гору, забрал дочь к себе. Правда, по его рассказам, не просто забрал, а выкупил у жены. Та подписала отказ от ребенка за определенную сумму и не предпринимала никаких действий для встреч с Ниной. Девочкой занимались няньки и гувернантки. Но ребенок есть ребенок. Нина часто звонила матери и уговаривала на редкие встречи в парке под прицелом двух бдительных охранников Ярослава. О том, чтобы девочка осталась у матери на ночь, не было и речи. Мать не испытывала в этом необходимости, да и сам Ярослав в этом вопросе был непреклонен.

Нина находилась сейчас в таком сложном возрасте, что видела во мне только врага. Я старалась ее не замечать и сократить наше общение до минимума. Чем дольше я находилась с ней в одном доме, тем больше она меня раздражала. Самыми ненавистными для меня были совместные поездки на отдых: я, Нина и Ярослав. Любовь к Ярославу прошла, а Нина бесила меня избалованностью и взрывным, практически невыносимым характером. Эти поездки на экзотические курорты оказывались не отдыхом, а сущим кошмаром.

Я вновь налила себе бокал и с тоской посмотрела вокруг. На Рублевке вся жизнь напоказ. Даже молодые мамочки выходят гулять к песочнице в туфлях на шпильках и в бриллиантах. Все малютки одеты в дорогие дизайнерские костюмчики. Когда детишки их пачкают, мамочки закатывают глаза, ахают и пытаются объяснить детям, сколько стоят их тряпочки, будто те что-то понимают в деньгах. Все рублевские женщины оторваны от жизни, так как видят ее из окон своих дорогих автомобилей. Повезло тем, кому мужья разрешили стать бизнеследи и считают, что это лучше для их статуса. Они помогли своим женам стать хозяйками бутиков, ресторанов и даже эстрадными певицами. Ведь если разобраться, каждая вторая мечтает об эстраде. Благодаря влиятельным мужьям, некоторые жены и любовницы стали «Мисс» — участницами и даже победительницами конкурсов красоты. Для мужчины — это признак определенного статуса и престижа. Такие жены умеют пользоваться деньгами и связями мужа (главное, что супруг это позволяет), тешат свое самолюбие. Рекламная поддержка и мощный пиар обеспечены, они в центре внимания гламурных журналов и телевидения. Их жизнь — предмет зависти многих женщин и пример для подражания.

Другие же дамы вынуждены «наслаждаться» тупым бездельем, и в результате возникает «помешательство» на дорогих шмотках. Они готовы потратить сумасшедшие деньги на крокодиловую сумочку брендовой марки, хвастаться перед другими женами и «выводить» эту сумочку «в свет». Они тупеют от своего богатства. Некоторые ходят с охраной в ресторан, клуб и на каток. Охрана нужна им не потому, что с ними может что-то случиться, а просто из-за престижа. Одним словом, обычные понты, ведь если честно, многие рублевские барышни на фиг никому не нужны. Просто они хотят ощущать себя важными персонами. Что ж, их право...

Все рублевские жены тщательно следят за собой. Тут не встретишь непричесанную или небрежно одетую дамочку. Красивая и сытая жизнь диктует свои правила. Рублевка — это наша Беверли-Хиллз, где нельзя плохо выглядеть. По вечерам многие собираются в ресторане «На веранде у Дачи». Почти все занимаются моделированием формы груди, губ, носа. Кроят тело и лицо вдоль и поперек в надежде создать эталон красоты. Одним словом, жить не могут без пластики.

У многих рублевских особняков такие высокие заборы! Даже выше, чем на государственных секретных объектах. Большая часть жизни проходит именно за этими неприступными заборами. Из-за них виднеются только верхушки деревьев. Увы, но в нашей стране сохранился барско-деревенский менталитет «большого» и «маленького» человека. Лично у меня уважение вызывают иностранные бизнесмены, у которых широкий спектр бизнеса. Наши в основном — торгаши, чиновники или просто везучие парни, которые смогли оказаться в нужном месте в нужное время и познакомиться с нужными людьми. Сорят деньгами, за душой ничего, пусто. Как были «деревней», так и остались.

Многие завидуют жителям Рублевки, но и представить себе не могут, сколько в этой жизни отрицательных моментов. В любой бочке меда есть своя ложка дегтя. И не одна. Многим, кто отведал этого «продукта», больше такого меда не хочется. Слишком сложно это — почувствовать себя комфортно в «золотой клетке». Часто бывает так: сегодня ты рублевская жена, а завтра — пинок под зад, чемодан и вокзал. А на твое место впрыгивает более молодая и сговорчивая. Круговорот содержанок в природе еще никто не отменял. Поэтому всегда нужно быть в хорошем настроении, не болеть, не ныть, не жаловаться, не отказываться от секса, иначе заменят. Это очень тяжелая работа. Хотя... Уж лучше быть рублевской женой, чем «мудрой» женщиной, которая терпит мужа алкаша-тунеядца-деспота, зарабатывающего три копейки. Ведь порой банкир на руках носит, а нищий — ноги вытирает, а при удобном случае еще и пинает.

Что ни говорите, а богатые тоже плачут. Рыдают рублевские жены и успокаивают себя тем, что лучше плакать в «мерседесе» на Рублевке, чем в трамвае в Бирюлево. Рублевка — это обычный змеюшник, где соседи, один круче другого, постоянно мерятся пиписьками. Нормальные богатые мужики своих жен не бросают и, даже если случается развод, продолжают содержать бывшую супругу. А вообще у нас модно изображать порядочных семьянинов. Разводы нынче не в моде. Нужна крепкая семья для имиджа, и все стараются этому соответствовать. С виду идиллия, на самом деле — иллюзия. Каждая из нас боится развода и держится за свое место любой ценой. Ничто так не развращает мужчину, как полная зависимость от него.

Многие рублевские дамы готовы переспать с тренером, водителем или садовником, но не могут себе это позволить. Мужья устанавливают за ними слежку. Если узнают — закопают. Все, что остается бедным богатым женщинам, — это устраивать посиделки с такими же, как они сами. Лучший друг — алкоголь. Чтобы это понять, достаточно посмотреть на затравленные лица рублевских жен. Не на их дорогую одежду и ухоженную кожу, а просто посмотреть в глаза. И в этих глазах прочитать немой крик...

— Эмма, а ты что тут сидишь?

Я вздрогнула, уронила пустую бутылку на пол и уставилась на мужа.

Глава 3

— Ярослав?! А ты почему так рано?

— Вообще-то третий час ночи...

— Надо же. Я и не заметила, что уже столько времени. Вот сижу на террасе... Ты сегодня проиграл?

— Эмма, ты же знаешь, что я никогда не проигрываю. Я как всегда немного расслабился. У нас достаточно денег, чтобы ты не переживала за мои совершенно безобидные увлечения. Кстати, как Нина?

— Я ее не видела. Судя по времени, она уже давно спит.

— А тебе что, трудно было зайти к ней в комнату перед сном, пожелать спокойной ночи и поцеловать? — Ярослав сдвинул брови, продемонстрировав недовольство.

— Во-первых, Нине это совершенно не нужно, а во-вторых, на это есть гувернантки, — ответила я, но тут же попыталась смягчить ситуацию. — И вообще, у твоей дочери сейчас такой возраст, что я стараюсь ее не раздражать и не создавать неудобства.

— Я думал, ты будешь искать к ней ключик и вы станете лучшими подругами.

— Может быть, и станем, но не сейчас.

Я с трудом сдержалась, чтобы не сорваться и не высказать мужу все, что думаю о его избалованной дочери. Пересилив себя, просто встала из-за стола и направилась к выходу.